Судно миновало Лондон и ближайшие к столице поселения. Они оставляли за спиной город, жить в котором становилось все тяжелее; город, где еврейский народ страдал от все более жестоких и кабальных законов, запрещающих им торговать, зарабатывать деньги и даже контактировать с соседями-христианами, что их предки делали вполне свободно. Их синагоги сжигали, их друзей избивали и вешали, а буйные проповедники требовали обращения евреев в христианство. Лондон больше не нуждался в них и не принимал их. У евреев не было другого выхода, кроме как уехать.
Корабль шел по течению. После многих миль река расширилась, и пейзаж Кента, открывшийся по правому борту, рассыпался островами и песчаными отмелями. Впереди лежало открытое море. Был отлив.
Капитан, христианин, повернул судно к югу, к острову Шеппи. Вода опускалась все ниже, и капитан бросил якорь и остановился в устье Темзы, у песчаной косы, обнажившейся благодаря отливу. Обратившись к пассажирам, он объяснил, что, пока вода не поднимется, корабль не сможет двигаться дальше. Можете выйти, сказал он им, – размять ноги на песочке.
Все пассажиры последовали его совету и вышли из лодки прогуляться по влажному песку. Они не заметили, что вода уже начала подниматься.
Капитан, конечно же, заметил. Он, как и вся его команда, знал, что после отлива воды Темзы хлынут на песок, увлекая за собой все подряд. Капитан кинулся к кораблю и взобрался на борт, а затем посоветовал своим еврейским пассажирам – прогуливающимся по отмели и отрезанным от безопасного места – взывать к Моисею, который один раз уже раздвинул для них воды морские, и попросить его сделать это вновь. Затем корабль уплыл, увозя с собой украденный багаж евреев. Прилив, поднимаясь, увлекал за собой людей. Все они утонули.
За то, что они сделали, капитана и команду корабля позже бросили в тюрьму. Это было одно из самых бесчеловечных преступлений, совершенных в 1290 году, во время изгнания из Англии небольшого еврейского сообщества. Случай был нетипичным для в целом мирного исхода, но стал кошмарной иллюстрацией ненависти и бездушной жестокости, какую в XIII веке проявляли к евреям христиане и правительства Европы.
В годы царствования Эдуарда еврейское население Англии насчитывало около 2000 человек, составлявших 15 преимущественно городских общин и живших, как и в царствование Иоанна, подчиняясь условиям, изложенным в апокрифических законах Эдуарда Исповедника: «…сами евреи и все их имущество принадлежат королю». Но со времен правления Иоанна обстоятельства, в которых приходилось существовать английским евреям, становились все менее благоприятными. Все чаще в их адрес звучали кровавые наветы: в 1240 году три еврея из Норвича были казнены за то, что будто бы сделали обрезание пятилетнему мальчику, которого якобы планировали распять на Пасху, – этот случай спровоцировал еврейские погромы. В 1255 году еврей по имени Копин был обвинен в убийстве восьми– или девятилетнего христианского мальчика, которого он и его сообщники якобы запытали до смерти при проведении магического ритуала. Легенда утверждает, что тело мальчика не тонуло в воде и не горело на земле, а когда его бросили в колодец, испускало приятный запах и яркий свет. Когда Генрих III посетил Линкольн, он приказал казнить Копина, а еще 91 еврея схватили и отвезли в Лондон, где всех осудили на смерть; 18 человек казнили – прежде чем Ричард Корнуоллский вмешался и спас остальных. Подобные же случаи зафиксированы в Лондоне и Нортгемптоне в 1260-х и 1270-х годах.
В 1269 году Генрих III дополнительно ужесточил условия, на которых евреям дозволялось заниматься торговлей, а также с этого момента богохульство евреев каралось смертной казнью через повешение. Эдуард, вернувшись из крестового похода, утвердил Еврейский статут (1275): наложил запрет на большинство форм ростовщичества, запретил евреям жить в определенных городах, ввел ношение позорного желтого знака, описанного так: «…в форме двух соединенных табличек [скрижалей] желтого цвета, длиною шесть дюймов и шириною в три», и обложил ежегодным тройным налогом всех евреев старше 12 лет. Примерно в то же время, что был принят Еврейский статут, королева-мать, Элеонора Прованская, выгнала евреев из всех принадлежавших ей земель. Позже, когда в 1278–1279 годах Эдуард ввел суровые законы против обрезания монет, а его суды приступили к наказанию правонарушителей, евреи оказались обречены на узаконенное истребление: несмотря на то что виновными в обрезании монет признавались как христиане, так и евреи, евреев за это преступление казнили в десять раз чаще. В конце 1270-х годов не было в Англии еврейской семьи, глава которой в какой-то момент не оказался бы в тюрьме под подозрением в обрезании монет. Евреи жили в атмосфере правового террора: нередко бессовестные соседи шантажировали их, угрожая донести властям, что они якобы обрезают монеты. Массовые аресты и налоговое вымогательство продолжались и в 1280-х годах. В 1283 году евреи были лишены защиты государства, гарантированной обычным купцам, а в 1284 году архиепископ Пэкхэм выпустил декрет, предписывающий разрушить все лондонские синагоги, за исключением одной. Два года спустя папа Гонорий IV потребовал, чтобы архиепископы Кентерберийский и Йоркский запретили общение христиан с «проклятыми вероломными» евреями.
Ничто из вышеперечисленного не было уникально английским. XIII век был, вероятно, самым жестоким в своем антисемитизме временем Средневековья. Короли всех европейских стран схожим образом притесняли своих евреев. Фридрих II потребовал, чтобы сицилийские евреи носили голубой знак в виде буквы Т и запретил им брить бороду. Французские короли, начиная с Филиппа Августа, приказывали французским евреям носить знак в форме колеса. Погромы, убийства, выселение в гетто, дискриминационные законы, преследования и злоупотребления в отношении евреев нарастали везде, где существовали еврейские диаспоры. Эдуард, покорный своему времени с его агрессивным, брутальным, нетерпимым христианством, следовал тренду фанатичного века.
Несмотря на растущую волну притеснений и юридических препятствий торговле, де-факто евреи по-прежнему выполняли функции финансового сектора Англии. Ростовщичество продолжалось подпольно, и евреи продавали долговые расписки спекулянтам: если заемщик не выполнял своих обязательств, те могли унаследовать земли, которыми были обеспечены займы. По очевидным причинам евреи были непопулярны среди землевладельцев, попавших в долговую ловушку. На Эдуарда всерьез давила религиозная и политическая необходимость уничтожить как евреев, так и их бизнес. Этому давлению король – одновременно набожный и радостно хватавшийся за любой способ наполнить свою пустую казну – не мог противостоять.
Самому Эдуарду было только на руку присутствие евреев в Англии. Его отец собрал с них пошлину в 6000 марок на оплату крестового похода сына, а между 1272 и 1278 годом казначей Эдуарда попытался вытрясти из евреев еще 20 000 фунтов (хотя и безуспешно). Но Эдуард был принцем-крестоносцем, и нетрудно было разжечь в его душе презрение к другим религиям. Король был обычным мракобесом и ничем не отличался от своих темных английских подданных, которые, как архиепископ Пэкхэм и Томас Кантелупский, епископ Херефорда, считали, что евреев нужно либо обращать в христианство, либо нещадно травить.
