— Я оставил его командовать гарнизоном в Беббанбурге.
— Он мне нравится! — с воодушевлением сказал он. — Всегда нравился!
— Вы росли вместе.
— Именно так! Мне нравятся оба твоих сына.
— У меня только один сын.
Этельстан пропустил это мимо ушей.
— И я представить не могу, чтобы твой старший хотел унаследовать что-нибудь материальное. Епископ Освальд желает не земного богатства, а только милости божией.
— Тогда он весьма необычный священник, — проворчал я.
— Да, он такой, и он достойный человек, лорд Утред. — Он задумался. — И я ценю его советы.
— Он меня ненавидит.
— И кто в этом виноват?
Я хмыкнул. Чем меньше я буду говорить о епископе Освальде, тем лучше.
— А что ты получишь взамен богатств Вилтунскира? — спросил я вместо этого.
Он на мгновение замешкался.
— Ты знаешь, чего я хочу.
— Беббанбург.
Он поднял обе руки.
— Ничего не говори, лорд Утред! Ничего сейчас не говори! Но да, я хочу получить Беббанбург.
Я повиновался его приказу ничего не говорить и порадовался этому, потому что первым порывом было гневно отказаться. Я нортумбриец и посвятил свою жизнь возвращению Беббанбурга, но одновременно с этим порывом пришли и другие мысли. Король предлагал мне такое огромное богатство, что Бенедетта будет всегда жить в роскоши, которой она достойна, а сын унаследует состояние. По всей видимости, Этельстан почувствовал мое замешательство, поскольку поднял руки, призывая к молчанию. Ему не нужен был скоропалительный ответ, он хотел, чтобы я подумал.
Он так и сказал.
— Подумай об этом, лорд Утред. Через два дня мы разъедемся. Короли уедут, монахи вернутся в Дакор, а я отправлюсь на юг, в Винтанкестер. Завтра мы закатим большой пир, и ты дашь мне ответ. — Он встал и подошел ко мне, протягивая руку, чтобы помочь встать. Я позволил ему поднять себя на ноги, и он обхватил мою руку ладонями. — Я в большом долгу перед тобой, лорд Утред, возможно, в большем, чем когда-нибудь смогу выплатить, и я хочу, чтобы в то время, что тебе осталось на этой земле, ты был рядом, в Уэссексе, был моим советником! — Он улыбнулся, давая волю своему обаянию. — Как ты когда-то заботился обо мне, — мягко сказал он, — я позабочусь о тебе.
— Завтра, — хрипло каркнул я.
— Завтра днем, лорд Утред! — Он хлопнул меня по плечу. — И приводи с собой Финана и твоих ручных братьев-норвежцев! — Он зашагал к лошадям, оставленным у слуги за стенами старого форта. Внезапно он обернулся. — Обязательно возьми своих друзей. Финана и норвежцев! — Он ничего не сказал о том, что Эгиль сопровождал меня вопреки королевскому приказу привести только тридцать человек. Казалось, он не возражал. — Приводи всех троих! — крикнул он. — А теперь — охота!
Христиане рассказывают, как дьявол привел их пригвожденного бога на вершину горы и показал ему все царства мира. Все они будут принадлежать ему, пообещал дьявол, если он просто преклонит колено и поклянется в верности. И мне, в точности как пригвожденному богу, предложили богатство и власть. Пригвожденный бог отказался, но я — не бог, и меня одолевало искушение.
* * *
Я понимал, что Этельстан будто играл в тафл. Он двигал фигуры по клеткам, чтобы захватить самую главную фигуру и выиграть, но, предлагая мне Вилтунскир, он также пытался убрать меня с доски. И конечно, меня одолевало искушение. Во время охоты он продолжил меня соблазнять, небрежно сказав, что я останусь лордом Беббанбурга.
— Крепость и поместье навеки твои, лорд Утред, я лишь прошу позволить мне оставить там гарнизон и командующего. И только пока мы не заключим мир со скоттами! Как только эти разбойники докажут, что будут соблюдать свою клятву, Беббанбург навеки отойдет твоей семье! Всё будет твоим!
Он одарил меня ослепительной улыбкой и пришпорил коня.
Так что меня мучил соблазн. Я сохраню Беббанбург, но буду жить в Вилтунскире, распоряжаться землями, людьми и серебром. Я умру богатым. Следуя за Этельстаном и наблюдая, как ястребы набрасываются на куропаток и голубей, я думал о небрежном обещании, что он заберет Беббанбург только на время, пока мы не заключим мир со скоттами. Звучало убедительно, пока я не вспомнил, что мира со скоттами никогда не было и вряд ли будет.
Даже говоря о мире, скотты готовились к войне, да и мы говорили им те же гладкие слова, а сами в это время ковали копья и делали щиты. Этой вражде нет конца. Но Вилтунскир? Богатый, плодородный Вилтунскир? Однако что король дал, то может и забрать, и я вспомнил слова Хивела, что его наследники могут не считать себя связанными соглашением, которое он заключил с Этельстаном. Будут ли наследники Этельстана считать себя связанными любым соглашением, заключенным со мной? А сам Этельстан? Зачем я ему, когда он завладеет Беббанбургом?
И все же он взял меня за руку, посмотрел мне в глаза и обещал заботиться обо мне так же, как я заботился о нем. Мне хотелось ему верить. Возможно, лучше провести последние годы среди пышных пастбищ и садов Вилтунскира, с мыслью о том, что мой сын, мой второй сын, обретет принадлежащее ему по праву рождения после того, как скотты преклонят колено.
— Заключат ли скотты когда-нибудь мир с нами? — спросил я Финана в тот вечер.
— Возляжет ли когда-нибудь волк с ягненком?
— Мы ягнята?
— Мы волчья стая Беббанбурга, — гордо ответил он.
Мы сидели с Эгилем и его братом Торольфом у костра. Яркий полумесяц скрылся за высокими быстрыми облаками, а от резкого и холодного ветра с востока искры от костра летели вверх. Воины пели, рассевшись вокруг костров. Иногда нам приносили эль, хотя Этельстан прислал бочонок вина. Торольф попробовал его и сплюнул.
— В самый раз для чистки кольчуги, — сказал он, — а больше никуда не годится.
— Уксус, — согласился Эгиль.
— Этельстану это не понравится, — вставил Финан.
— Он же не стал пить это вино, — сказал я. — Так какая ему разница?
— Ему не понравится, если ты останешься в Беббанбурге.
— И что он сможет сделать?
— Осадить крепость, — неуверенно предположил Эгиль.
— У него достаточно людей, — проворчал Торольф.
— И кораблей, — добавил его брат.
Последние два года мы постоянно слышали о том, что Этельстан строит новые улучшенные корабли. Его дед Альфред построил флот, но те корабли были тяжелые и неповоротливые, а по слухам, Этельстан строил такие, что даже норманны позавидуют.
Финан разглядывал кружившиеся на ветру искры.
— Не могу поверить, что он осадит Беббанбург, господин. Ты добыл ему трон!
— Я больше ему не нужен.
— Он перед тобой в долгу!
