— Их около двух сотен, господин, — сказал Осви, присоединившись ко мне на бастионе над внутренними воротами.
— Алые плащи?
— Много алых плащей, — ответил он. — Где-то около пятидесяти.
Значит, Элдред, называвший себя лордом Беббанбурга, привел с собой личную стражу короля, лучших воинов Этельстана. Я улыбнулся.
— Молодец, — сказал я Осви, приложил ладони ко рту и крикнул вниз Бергу, младшему брату Эгиля, одному из самых верных и способных моих людей: — Ты знаешь, что делать?
Он лишь улыбнулся и помахал в ответ. Я дал ему пятерых воинов, которые ждали вместе с ним за воротами Черепа. Все в кольчугах, но я намеренно дал им старые, ржавые, со сломанными кольцами. Позади них двор был заполнен кровью, жужжащими мухами и полуразделанными тушами скота. Я поднялся на стену бастиона, выходящего на сушу, где буду скрыт глубокой тенью в караульном помещении, в котором стража укрывалась в ненастные ночи и холодные дни. Бенедетта и безмерно взволнованная Алайна присоединились ко мне.
— Ты его убьешь?
— Не сегодня.
— А мне можно?
— Нет.
Я хотел сказать что-то еще, но показались первые всадники в алых плащах. Они ехали длинной цепью на усталых лошадях и остановились в деревне, посмотреть через гавань на Беббанбург. Что они видели? Мощную, похожую на кита скалу, вздымающуюся сразу у берега, которую венчали огромные бревна, и доступную лишь со стороны песчаной косы с юга. Они постояли некоторое время, поджидая отставших, и, как я предположил, сейчас Элдред впервые увидел крепость и понял, насколько она грозная. Он заметил мой флаг с волчьей головой, развевающийся на самой высокой точке Беббанбурга, и то, что на стенах мало людей. Я инстинктивно отступил подальше в тень, хотя с такого расстояния он никак не мог меня увидеть.
К нам присоединился мой сын.
— Это они, отец?
— Они. Ты будешь ждать в зале?
— Я знаю, что делать.
— Не будем убивать их, если этого можно избежать.
— Уф-ф, — произнесла разочарованная Алайна.
— С ними священники, — сказала Бенедетта. — Двое.
— С ними всегда священники, — кисло ответил я. — Если хочешь украсть что-то ценное, удобно иметь при себе бога.
— Приближаются, — сказал мой сын, когда далекие всадники пришпорили коней и направились на юг по неровной дороге, ведущей к воротам Черепа.
Я хлопнул сына по плечу.
— Повеселись.
— Ты тоже, отец.
— Иди с ним, — сказал я Бенедетте.
Алайна последовала за ней, и на мгновение мне захотелось окликнуть ее. Она слишком очевидно наслаждалась происходящим, но потом я подумал, что Элдред, вероятно, заслужил любую насмешку, которую Алайна решит ему бросить. Я повернулся обратно к воротам Черепа, а Финан с дюжиной людей как раз исчез в караульном помещении. Мы были готовы.
Я двинулся к бастиону через внутренние ворота, оставаясь незамеченным. Я облачился в боевые доспехи: самую блестящую кольчугу, шлем с серебряным волком в навершии, сияющие браслеты на руках, начищенные сапоги, золотой молот Тора на груди, украшенный серебряными пластинами пояс, с которого свисал Вздох змея, и все это покрывал роскошный плащ из медвежьей шкуры, снятый с мертвого врага. Часовой на боевой площадке над внутренними воротами ухмыльнулся мне, а я предупредительно приложил палец к губам.
— Ни слова, господин, — сказал он.
В воздухе стоял густой и резкий запах крови, он не выветрится, пока внешний двор не омоет дождем.
Я слышал голоса, кричащие с дальней стороны ворот Черепа. Кто-то ударил по воротам, предположительно пяткой копья. Берг медленно поднялся на вал. Я увидел, как он протяжно зевнул, прежде чем окликнуть прибывших, хотя снова не расслышал, что он сказал, но это и не важно. Элдред потребовал открыть ворота, объясняя, что привез письмо от короля Этельстана для моего сына, а Берг настаивал, что проход через ворота разрешен только шести всадникам.
— Если молодой лорд Утред разрешит, — ответил он, как я и приказал, — тогда пожалуйста, а пока... Только шесть.
Препирательства длились несколько минут. Позже Берг сказал мне, что Элдред собрал у ворот немало всадников, явно намереваясь ворваться силой, если ворота откроют только для шестерых.
— Я велел ему убрать их с дороги, господин.
— А он?
— Он обозвал меня проклятым язычником-норманном, господин.
Наконец, ворота распахнулись, въехали шестеро, ворота заперли, и тяжелая балка снова рухнула на место. На красивом лице Элдреда отразился ужас, когда его жеребец беспокойно пробирался сквозь наполовину расчлененные туши и лужи засохшей крови. Он презрительно взглянул на моих растрепанных воинов. Финан, который собирался вмешаться, только если придется силой закрывать ворота, не показывался. Обмен любезностями продолжался, но я снова их не слышал, хотя было очевидно, что Элдред разозлился.
Он ожидал, что мой сын встретит его во внешнем дворе, но вместо этого Берг, следуя моим осторожным приказам, пригласил его со спутниками в Большой зал. Наконец, Элдред уступил и спешился. Один из его спутников, священник, задирая полы своей рясы, пытался найти чистую дорогу, без крови и мух. Я поспешил обратно по крепостному валу и поднялся в дальнюю часть зала, в личные покои. Через несколько минут ко мне присоединился Финан.
— Они уже в зале?
— Только что прибыли.
Я снова спрятался, на этот раз за занавеской, висевшей над дверью самого зала, где находился мой сын вместе со своей женой Эльсвит и Бенедеттой. Десяток моих людей, таких же скучающих, как и воины, приветствовавшие Элдреда, сидели развалясь по углам зала. Мы с Финаном смотрели сквозь щелочки между занавеской и дверным косяком.
Берг сопроводил Элдреда в зал вместе с четырьмя воинами и молодым незнакомым священником. Мой сын, сидящий за высоким столом на возвышении, небрежно махнул рукой, и Берг, не в силах подавить ухмылку, объявил о приходе гостя:
— Его зовут Элдред, господин.
Элдред едва сдержался.
— Я лорд Элдред! — надменно заявил он.
— А я Утред, сын Утреда, — ответил сын, — и по традиции мы оставляем мечи у входа в зал. Или уже нет, Элдред?
— У меня срочное дело, — произнес Элдред, шагнув вперёд.
— Такое срочное, что вместо оружия ты оставил у дверей свою вежливость?
— Я привез письмо от короля Этельстана, — сухо ответил Элдред, останавливаясь в нескольких шагах от помоста.
— А, так ты гонец!
Элдреду удалось подавить гневный взгляд, но молодой священник, опасаясь вспышки ярости, поспешил вмешаться.
— Могу прочитать тебе письмо, господин, — предложил он моему сыну.
— Ладно, растолкуй самые длинные слова, — сказал мой сын, наливая себе эль. — Хотя вы наверняка считаете всех нортумбрийцев неграмотными варварами, заверяю, я справлюсь без твоей помощи. — Он повернулся к Алайне, которая стояла позади Элдреда, расставив ноги и запрокинув голову — она явно копировала его высокомерную позу. —Алайна, принесешь мне письмо?
