Я доверял ему, и поэтому Спирхафок подошел близко к кораблю Коэнвульфа, Апостолу, и я окликнул его, чтобы предложить флоту пересечь широкое устье реки и укрыться под северным берегом, но Коэнвульф воспринял совет неприветливо. Он переговорил с другим человеком, предположительно кормчим Апостола, затем повернулся к нам и сложил ладони рупором.
— Ветер останется юго-западным, — проревел он, — и ты останешься с нами! А завтра станешь замыкающим!
— Он хороший моряк? — спросил меня Эгиль.
— Он не распознает корабль, даже если тот выплывет из его задницы. Заполучил этот флот только потому, что он богатенький дружок Этельстана.
— И он приказывает тебе оставаться здесь?
— Он мне не командир, — огрызнулся я. — Мы идём туда, — я кивнул на далёкий берег, — и будем надеяться, что ты прав.
Мы развернули парус, позволив Спирхафоку нестись на север, подошли к каменистому острову и встали на якорь вблизи от берега, одинокий корабль качался на крепчающем юго-западном ветру. Ночью ветер усилился, дёргая Спирхафок. Волны бились о нос корабля, рассыпаясь брызгами по палубе.
— Ветер все еще юго-западный, — тревожился я. — Если лопнет якорный трос, в лучшем случае нас выбросит на берег.
— Он поменяется, — успокоил меня Эгиль.
Ветер действительно переменился. Он отошел к западу, задул сильнее и принес с собой сильный дождь, а затем сменился на северный, как и предсказывал Эгиль. Теперь он завывал в наших снастях, и хотя я ничего не видел в ночной темноте, но знал, что широкая река превращается в пенную пучину. Мы стояли с подветренной стороны от суши, но Спирхафок все равно дыбился и дрожал, и я боялся, что якорь не удержит его. На западе небо рассекла молния.
— Боги разгневаны! — крикнул Эгиль. Он сидел рядом со мной на ступеньках рулевой площадки, но ему приходилось кричать.
— Из-за Этельстана?
— Кто знает? Но Коэнвульфу повезло.
— Повезло!
— Почти начался отлив. Если их выкинет на берег, они снимутся с мели в прилив.
Стояла долгая влажная ночь, хотя, к счастью, ветер не был холодным. На носу было укрытие, но мы с Эгилем оставались на корме, под ветром и дождем, иногда в свой черед вычерпывая с корабля дождевую воду. А ночью дождь постепенно прекратился, ветер медленно утих. Иногда Спирхафок кренился под порывами ветра, когда попадал в сильное приливное течение, но в конце концов рассвет окрасил море серым, ветер ослабел, а когда погасли последние звезды, облака рассеялись.
И когда мы привели Спирхафок на юг, то увидели, что на южном берегу Фойрта царит хаос. Корабли сели на мель, в том числе все грузовые. Большинству из них повезло, и они оказались на берегу, но пять налетели на камни и наполовину затонули. Люди изо всех сил пытались избавиться от груза, другие же подкапывали под корпусами выброшенных на берег кораблей, чтобы их подхватил прилив, и всей этой работе мешала сотня скоттов.
Должно быть, они явились из Дан-Эйдина, некоторые верхом. Теперь скотты издевались над севшими на мель саксами. Больше того, их лучники осыпали градом стрел пытавшихся высвободить корабли людей, и тем приходилось закрываться щитами или прятаться за выброшенными на берег кораблями. Другие пытались отгонять лучников- скоттов, которые, не обремененные кольчугами, с легкостью отходили дальше по берегу и тут же опять принимались выпускать стрелы. Не менее тридцати всадников нападали на суетящихся с кораблями людей Коэнвульфа, и ему пришлось поставить стену щитов.
— Мы поможем? — спросил меня Эгиль.
— У него и так почти тысяча воинов, — ответил я. — Мы погоды не сделаем.
Опустив парус Спирхафока с волчьей головой, мы подошли к кораблям, ещё стоявшим на якоре у побережья. Одним из них был Апостол, корабль Коэнвульфа. Мы подгребли ближе и увидели, что на борту осталась лишь горстка людей, а бо́льшая часть команды отправлена на берег.
— Мы идём на север! — прокричал я им. — Передайте Коэнвульфу, что мы хотим посмотреть, не подходит ли сюда флот этих сволочей!
Один воин кивнул, но не ответил, и мы снова подняли рею на мачту, развернули парус, вставили весла, и я услышал долгожданный плеск воды, быстро скользящей по гладким бокам Спирхафока.
— Ты в самом деле идешь на север? — спросил Эгиль.
— У тебя есть идея получше?
Он улыбнулся.
— Я северянин. Когда сомневаешься, нужно идти на север.
— Константин держит у этого побережье корабли, и кто-то должен за ними приглядеть, — сказал я.
— Занятия получше у нас все равно нет, — улыбнулся Эгиль.
Подозреваю, он знал, что поиск кораблей Константина — лишь предлог, чтобы сбежать от Коэнвульфа и выйти в открытое море.
Ветер снова сменился на юго-западный, идеальное направление. Солнце встало и выглянуло из-за облаков, море вспыхнуло мириадами бликов. На Спирхафоке воины разложили на просушку под солнце плащи и одежду. Потеплело.
— Ещё бы пару женщин на борт, и жизнь стала бы совершенной, — сказал Эгиль.
— Женщины на корабле? — Я коснулся своего молота. — Это к неудаче.
— Ты отказываешься их брать?
— Мне приходилось, — ответил я, — но всегда не по доброй воле.
— В Снэланде была рыбацкая лодка, чья команда состояла из одних женщин. Лучшие моряки на острове!
— И какой мужчина наберет в команду женщин?
— Лодкой владел не мужчина, а женщина. Хорошенькая, если не обращать внимания на запах. — Он тронул свой молот. — Бедняжка, однажды она исчезла. Никогда больше не видел ни ее, ни лодку.
Я фыркнул, и Эгиль рассмеялся. Он с явным удовольствием управлял рулевым веслом, ему нравилось вести быстрый корабль по бурному морю. Мы миновали Фойрт и свернули на север, но держались у берега, вблизи нескольких гаваней и устьев рек, чтобы посмотреть, не поджидают ли там флот Коэнвульфа корабли Константина. Мы ничего не увидели. Рыбаки пугались при виде нас и спешили увести к берегу свои лодки, но мы просто шли дальше, не обращая на них внимания.
Настал вечер, и мы свернули на восток, устремившись в открытое море, чтобы не идти в темноте у незнакомого побережья. Мы приспустили парус, Гербрухт, Эгиль и я по очереди держали рулевое весло, и как только достаточно отдалились от берега, то свернули, следуя за Полярной звездой, звездой кораблей, ярко сиявшей на севере. А когда на востоке забрезжил рассвет, поймали ветер и опять повернули к берегу, скрытому огромной грядой облаков. Спирхафок легко шёл под ровным юго-западным ветром. Мы были на солнце, но берег скрывали дождевые тучи, из-за них и появились четыре корабля.
Первым их паруса заметил Эгиль — грязно серые прямоугольники на фоне тёмных туч, но минуту спустя мы увидели и корпуса.
— Это не грузовые суда, — сказал Эгиль, — паруса у них слишком большие.
