— Когда я был мальчишкой, — сказал мне Эгиль, — моё дело было срезать щёчки с тресковых голов.
— Это самое вкусное, — сказал я, и кивнул на дома. — Торфинн живёт там?
Меня удивил небольшой размер поселения.
— Его дом на другой стороне острова. — Эгиль кивнул на север. — Но он быстро узнает о том, что мы здесь. Так что просто подождём.
Почти на закате с севера появились два всадника. Они приближались с опаской, держа руки на рукоятях мечей, но, узнав Эгиля, горячо поприветствовали его.
— Где твой корабль? — спросил один, имея в виду Банамадр, змееголовый корабль Эгиля.
— Дома.
— Нам сказано, что в главный дом может зайти только один человек.
— Один?
— У нас гости, скамей не хватает. И эля тоже.
— Я приведу своего друга, — сказал Эгиль, указывая на меня.
Тот пожал плечами
— Приводи. Ярл не будет возражать против двоих.
Я оставил Гербрухта командовать Спирхафоком со строгим наказом: никакого воровства, драк и неприятностей.
— Мы здесь гости, — сказал я команде. — Если нужна еда — а она вам не нужна, у нас своей достаточно, — то вы должны за нее заплатить!
Я дал Гербрухту пригоршню рубленого серебра, перепрыгнул через борт и пошлепал за Эгилем по воде на берег.
— Вам придется идти пешком, — радостно сказал один всадник, и мы последовали за ними на север по тропе, бегущей мимо крохотных ячменных полей. Некоторые уже сжали, женщины и дети подбирали в сумерках колоски.
— Как урожай? — поинтересовался Эгиль.
— Маловат! Придется забрать немного у южан.
— Даже если бы он был богатым, — сказал Эгиль, — вы бы все равно забрали.
— Ага, это точно.
Идти было недалеко. Мы пересекли небольшую возвышенность и увидели большое поселение на берегу скалистой бухты, где стояли на якоре семь драккаров. В центре деревни располагался низкий длинный дом, именно туда нас повели всадники.
— Я должен отдать кому-нибудь свой меч? — спросил я одного из них, зная, что большинство ярлов и королей настаивают, чтобы люди в зале были без оружия.
Сочетание мечей, топоров и эля предвещают плохой вечер.
— Да оставь себе, — весело сказал всадник. — Нас намного больше, чем вас!
Мы прошли сквозь широкие двери в зал, освещенный камышовыми свечами и двумя большими очагами. На скамьях сидело не меньше сотни мужчин, все замолчали при нашем появлении, а потом здоровяк за высоким столом приветственно рыкнул:
— Эгиль! Почему мне не сказали, что это твой корабль?
— Потому что я пришел не на своем, господин! Как поживаешь?
— Скучаю! — Он вгляделся сквозь дым в мое лицо. — Это твой отец?
— Друг, — с нажимом сказал Эгиль.
Здоровяк, которого я посчитал Торфинном, Раскалывателем черепов, нахмурился.
— Подойдите ближе, — рыкнул он, и мы с Эгилем послушно пошли по утоптанному земляному полу, обходя два очага, в которых дымно горел торф, пока не оказались перед низким помостом, где за высоким столом сидел с десяток воинов.
Торфинн услышал нажим в слове «друг» и понял, что мое общество может ему не понравиться. Он рассматривал меня, видя перед собой седобородого человека в дорогом темном плаще, с золотом на шее и мечом на боку. А я смотрел на него, видя мускулистого норвежца с покатым лбом, густой черной бородой и ярко-синими глазами.
— У друзей есть имена, так ведь? — спросил он. — Мое имя Торфинн Хаусаклюфр.
— А мое — Утредерв.
Так меня оскорбительно называют христиане. Утред Нечестивый.
— Он лорд Беббанбурга, — добавил Эгиль.
Реакция зала мне польстила. Тишина, в которой люди слушали Торфинна и Эгиля, наполнилась бормотанием. Некоторые встали, чтобы посмотреть на меня. Торфинн просто таращился, а потом внезапно расхохотался.
— Утред Беббанбургский, — насмешливо сказал он, взмахом руки призывая зал к тишине. — Да ты стар!
— Хотя многие пытались меня убить, — ответил я.
— И меня! — сказал Торфинн.
— Тогда я молю богов даровать старость и тебе.
— И что же Утред Беббанбургский делает в моем зале? — спросил он.
— Пришел посмотреть на Торфинна Раскалывателя черепов, — ответил я, — самому убедиться, такой ли он устрашающий, как о нем говорят.
— И как он тебе? — Торфинн раскинул огромные руки, будто показывая себя.
— Не страшнее Уббы Ужасного, — сказал я, — а его я убил. И уж точно не выше, чем Кнут Длинный Меч — с ним я тоже расправился. Свейн Белая Лошадь нагонял страх на всех, но он дрался со мной и умер, как и Скёлль-ульфхеднар. Их черепа теперь украшают ворота моей крепости.
Несколько мгновений Торфинн не сводил с меня глаз, а затем громко расхохотался, и от его смеха воины в зале застучали по столам и заулюлюкали. Норвежцы любят воителей, любят воинскую похвальбу, и я порадовал их. Всех, кроме одного.
Этот человек сидел на почетном месте справа от Торфинна, и на его лице не было веселья. Молодой и, как я тут же решил, самый уродливый человек из тех, что я видел, но тем не менее, он излучал власть и угрозу. Высокий лоб с татуировкой оскалившегося дракона, широко посаженные очень светлые глаза и тонкие губы с опущенными уголками. Каштановые волосы были заплетены в десяток кос, как и борода. Было в этом лице что-то звериное, хотя и не похожее ни на одного известного мне зверя или того, на которого я хотел бы поохотиться. Грубое, жестокое лицо, немигающий взгляд оценивал меня с предвкушением охотника.
Несомненно, он лорд, поскольку носил на шее изысканную золотую цепь и простой золотой обруч на заплетенных волосах. Он держал длинный тонкий нож, предположительно для еды, но указал острием на меня, а затем что-то сказал Торфинну, который наклонился к нему, посмотрел на меня и выпрямился.
— Лорд Утред! — на лице Торфинна все еще играло удовольствие. — Познакомься со своим королем.
На мгновение я смешался, но сумел найти нужные слова.
— Которым королем?
— У тебя их больше одного? — развеселился Торфинн.
— На мою землю претендуют Константин и Этельстан. — Я поколебался, потом посмотрел на светлоглазого и понял, что имел в виду Торфинн. Неужели это правда? Меня обуял гнев. — И мне говорили, что какой-то нахальный юнец из Дифлина тоже на нее претендует.
Торфинн больше не улыбался. Зал погрузился в тишину.
— Нахальный? — с угрозой спросил Торфинн.
— А разве не нахальство претендовать на трон, которого в глаза не видел? Уж не говоря о том, чтобы попытаться на него сесть? Если одних претензий достаточно, почему бы мне не претендовать на трон Дифлина? Заявить о правах на трон легко, взять его трудно.
