– Договорились, – кивнул желтоглазый хитрец. – Избавимся от твоего Кобольда, и я полечу с тобой.
– Что?! – возмущенно прошипела я, окончательно забросив образ достойного представителя развитой цивилизации. И опять насмешила собеседника.
Вангьял ухватил меня за руки, потянул на себя, вновь заключив в объятия:
– Просто смирись.
– Нет, подожди! В какой момент ты решил, что принимаешь решения за меня?
– А в какой момент ты решила принимать решения за меня? Это моя планета и моя кровать. Ты считаешь, что меня удивил твой возраст только из-за внешности? Так нет. Ты удивительно наивна и эгоистична! – Он явно был возмущен. – А еще соблазнительная, умная, образованная, красивая и нескромная.
– Это плохо? – не поняла я.
– Нет. – Лукавые искры заиграли в темных зрачках. – Но это непривычно и очень отвлекает. У тебя есть доказательства существования моего мира?
– Да, – пожала я плечами. – У Мака уже должна быть масса данных.
– А что эффективнее для публики: я или масса данных?
Я устало вздохнула:
– Ты довольно самонадеян.
– У меня свои причины.
Я вдруг представила Вангьяла одного в чужом мире без помощи и поддержки, без знаний о социуме, в который попал, и поняла, что он справится. Более того, ему будет интересно. А когда этот хитрец заскучает, он найдет способ изменить реальность.
– Сначала Кобольд.
Он кивнул:
– Убить Кобольда, пресечь войну, избрать нового цанпо Хайдун. Как пожелаешь.
– Подожди. Что значит «избрать нового цанпо»?
Вангьял состроил испуганные глаза:
– Проговорился…
Я зарычала и откинулась на подушку рядом с его головой. С каждым словом он все меньше походил на представителя неразвитой цивилизации и все больше напоминал человека из моего мира.
Так и прошло оставшееся время поездки. Я ужасалась истинному характеру Вангьяла, а он смеялся надо мной, тискал, любил и в целом, кажется, был доволен жизнью.
Услышав о полном моем подчинении его воле в бессознательном состоянии, я должна была задаться главным и единственно важным вопросом: почему? В чем причина действий моего подсознания? Задумайся я, и все сложилось бы иначе, ведь ответ на поверхности! Вангьял такой же, как я. А может, и сильнее. В отличие от меня, он способен рассеивать внимание на несколько субъектов. Опыт это или врожденная черта, я пока не разобралась.
Многогранная натура и яркая. Эмпат от рождения, воин по воспитанию, философ и исследователь по образованию, политик по долгу службы, он умел добиваться результата и всегда знал, чего хочет. Даже то духовное истощение, которое он мне показал в первые дни моего пробуждения, он знал, как преодолеть и до моего появления. Удивительно ли, что добился меня?
– О чем задумалась?
Деревянная тарахтелка медленно везла нас по грунтовой дороге в неизвестном направлении. Я уточнять, куда едем, не стала, а Вангьял не считал нужным пояснять свои действия без моей на то инициативы. От самого вокзала молча крутил руль.
– Поясни одну вещь. – Я постаралась быть громче автомобиля.
– Какую?
– С покушением. Ты правда не знал, что на крыше повстанец?
Вангьял улыбнулся:
– Да, не знал. Ты опять представляешь меня тем, кем я не являюсь.
Я сощурилась и принялась внимательно рассматривать его профиль.
– Сначала ты считала меня глупее себя, теперь умнее. Это приятно, но не раду…
– Я никогда не считала тебя глупее себя. Я всего лишь недоумевала, что заставляет такой разум мириться с правилами такого общества? – одно и то же слово, окрашенное в разные интонации, помогло мне коротко и быстро донести мысль. Не совсем искреннюю мысль, но пограничную. Он играл со мной. Я поиграю с ним. Хочешь удачно солгать – поверни правду нужной гранью.
Он снова улыбнулся, а затем обворожительно поморщился. Вопрос ему польстил и не понравился одновременно. Неладное почувствовал, но поймать меня на лжи не смог.
– И что заставляет тебя спасать такое общество от такого твоего? – интонациями он воспользовался не менее красноречиво. Я бы, наверное, очень удивилась, если бы он не вернул подачу.
– Нежелание мириться с недостатками моего, – усмехнулась я. – И вера в эволюцию.
– Во что?
Я пояснила незнакомое слово и получила аналог. На этом диалог прервался еще на некоторое время, пока я сама его не возобновила.
– Ты аналитик-эмпат, как я.
Вангьял отвлекся на секунду от дороги, чтоб взглянуть на меня.
– Воин силы.
– Что?
– Это называется «воин силы».
Меня словно током ударило. Рассказы Булан всплыли в памяти. Она говорила, что воинов силы растят и учат в монастыре. Детьми забирают из дома. Точнее, родители ежегодно свозят сыновей к подножию Великой горы, на вершине которой и стоит Запретный дзонг. В день равноденствия монахи спускаются с горы и выбирают новых воспитанников. Быть избранными большая честь не только для мальчишек, но и для их семей.
Я чертыхнулась вслух. И эту информацию он держал на поверхности, прямо перед моим носом. Конечно же Булан рассказывала, какие чудеса могут творить обитатели Великой горы. Как обходят они опасности, читают мысли, предсказывают будущее, как неуязвимы они в бою. Но я слушала все эти рассказы как сказки. Забавные, интересные легенды. Устное народное творчество, отражающее быт и верования конкретно взятого социума.
– Что значит «черт»?
– Могуэй из легенд моего народа. Теперь используем как ругательство.
Его счастливая, гордая улыбка отозвалась теплой волной в груди.
– Куда мы едем?
– Уже приехали. – Вангьял свернул с дороги в лес и заглушил мотор.
Я огляделась. Деревья, трава, влажность и автомобильная колея – все.
– Куда приехали?
Он вытащил с заднего сиденья два чемодана и мягкую дорожную сумку.
– За ручьем живет Пуньцог. Он бывший наставник Запретного дзонга и мой давний друг.
– За ручьем? – Я вышла из машины и забрала у Вангьяла один из чемоданов.
Отвечать мой воин силы не стал, просто пошел вперед сквозь лес. Я пожала плечами и побрела следом. В стороне от дороги, за деревьями, действительно прятался ручей и узкий деревянный мостик через него. А на том берегу, за мостом, на опушке уютно устроился маленький бревенчатый домик с характерной плоской крышей и широкими откосами.
– Стой тут, – отдал приказ Вангьял, поставил чемоданы и направился к двери. Я тихо фыркнула, но приказ исполнила. Ему виднее, как именно нам приближаться к жилищу его товарища.
