– Подтверждение голоса. Забава Карачевская, аналитик-эмпат, личный номер К324156В3.
Дисплей моргнул несколько раз и вывел мои основные физические параметры.
– Проверка систем.
Я покосилась на Вангьяла. Он как раз прекратил играть с автономным режимом и теперь сосредоточенно нажимал пальцем на свой дисплей перед глазами. Заметив мое внимание, воин силы убрал руки за спину и лучезарно улыбнулся:
– Твой так не делал, потому что разрядился?
Я кивнула. Умный воин. И слово русское использовал.
– Что дальше? – Он с азартом мальчишки изучал мое лицо.
– А дальше идем в рубку. Я тебя пристегну к креслу бортинженера. Ты будешь там сидеть, смотреть на мониторы и трогать только то, что я разрешу трогать.
– Да. – Вангьял склонил голову, как это делали слуги, получая приказ хозяина, а после того, как я не выдержала и заулыбалась, уточнил: – Что такое мониторы?
– Пошли покажу.
– Пошли покажи.
Я впервые видела его таким счастливым и беззаботным. «А потом меня заберет моя прекрасная Могуэй бродить в свете тысячи лун». Кажется, он не преувеличивал в романтичном порыве, а действительно испытывал восторг и счастье от одной только мысли уйти вслед за мной, куда я поведу.
Мониторы ему понравились, и они сами, и их назначение, а особенно возможность выводить в основное окно изображение с любой внешней камеры. Я отслеживала работу Мака, волновалась, параллельно в сопровождающей документации просматривала параметры ручного пилотирования в случае указанных Маком сбоев в системе, а воин силы безмятежно созерцал виды собственной планеты на разных высотах и даже немного азарта проявлял. Гиперответственности за судьбу целой страны как не бывало.
– Все? – удивился он, когда ремни с шорохом исчезли в кресле пилота и я встала.
– Да, ты видел, как отстегивать?
Не говоря ни слова, Вангьял повторил мои действия.
– А теперь что? – Желтые глаза буквально блестели.
– Разворачиваю батареи, – вмешался Мак. – Расчетное время на орбите шестнадцать часов.
– А теперь помыться, поспать и домой.
Только когда вслух произнесла слово «домой», поняла, как истосковалась по родной Гее, по ее природе, городам, как соскучилась по своей цивилизации и по своему саду, как хочу услышать водопады и пороги Тейи, заново пройтись по улицам Новой Бактрии, почувствовать запах сирени и черемухи, выпить кофе на крыше яблоневой башни. От мысли, что для начала придется спланировать деловые встречи, провести несколько дней в изоляции на карантине, записать десяток отчетов начальству и сопутствующим заинтересованным структурам, и, конечно, что-то сделать со статусом Вангьяла, стало почти больно.
Какой юрист возьмется за консультирование? У Содружества существовал единый кодекс, включающий вероятное присутствие разумных форм жизни во Вселенной, но реальных-то прецедентов не было, кроме недавней истории со спутником Эврибия, но эта чушь не в счет. Им статус инопланетной формы жизни понадобился исключительно для безболезненного выхода из Содружества. Кстати… Я вскинула голову и оценивающе оглядела Вангьяла. Возможно, не чушь и, возможно, что в счет. Они легко оформляют двойное гражданство и, вероятно, быстрее и даже с энтузиазмом проведут официально статус Бо и Лхасы. Содружество вынуждено принимать решения кабинета Эврибия в любом случае.
– Спать? – Он не то чтобы расстроился, но заметно загрустил. Догнал меня на выходе и зашагал рядом, плечом к плечу. – Могуэй, мы так не договаривались.
Я взглянула на него снизу вверх. Выражение его лица стало непроницаемым, но я успела поймать ласковую улыбку.
– Черт желтоглазый, – в той же манере произнесла я вслух и тут же пояснила значение второго слова, поскольку черные брови ушли вверх.
– А как же «паршивец доисторический»? – Новое прозвище ему явно понравилось больше, но и от насмешек он удержаться не мог. С недавних пор при каждом удобном случае дразнил и не скрывал, что обожает это.
– Неактуально. Я поумнела.
– И «зараза» не будет?
– Да. – Я кивнула. И тут меня осенило. – К тому же спать буду я, а ты будешь учиться.
– Что?!
Мы миновали каюты погибших членов экипажа и остановились перед моей секцией. Сканер считал биометрию, дверь распахнулась, я прошла внутрь.
– Женщина, я без того делал все, что ты хочешь! Требую взаимности.
От неожиданности я замерла, и Вангьял едва не сбил меня с ног – вовремя ухватил за плечи, и только поэтому я не упала, затем развернул к себе лицом.
– Ты? – Я перебирала в памяти события последних двух месяцев жизни. – Все, что я хочу?
– Ну, хорошо, – вздохнул воин силы, – не все, но я очень старался. Ты не заметила, да?
Я подозрительно сощурилась, вглядываясь в янтарные глубины.
– Что? – искренне расстроился он. – Опять считаешь меня не тем, кто я есть?
А вот и первый сюрприз. Я понимала, что начну только теперь узнавать его истинный характер. Так стоило же догадаться умной инопланетянке, что быстрее дело пойдет в тот момент, когда с его плеч упадет груз излишней ответственности и он расслабится.
– Нет, я… То есть да… – Вспомнила я особенности чужого языка. – Я все заметила. И всегда меня это в тебе восхищало. Я очень тебе благодарна.
Вангьял прекратил расстраиваться и смущенно улыбнулся:
– Восхищало?
– Да! Ты разве не видел? – растерялась я.
– Забава, – снова вздохнул он, – ты – воин силы. Ты точно так же скрывала от меня части своей личности, как я это проделывал с тобой в ответ.
В ответ?!
– Синяя демоница, не делай такие глаза. Я ведь говорил тебе, что ты отличный воин силы. Ты же услышала это тогда.
– Я посчитала, ты хочешь, чтобы я не расстраивалась.
Вангьял захохотал, искренне, от души, отпустил меня и буквально рухнул в мое любимое кресло, которое я из дома в полет забрала. Никогда не видела, чтоб он так долго и много смеялся. Потом устало, со стоном потер лицо руками.
– Хорошо, женщина, делай со мной что хочешь. Я со всем согласен. Что мне там учить?
– Я так восхищалась тем, что ты меня не трогаешь, хотя я твоя рабыня. Восхищалась твоим умом и силой. – Я присела рядом с креслом.
Он сверкнул смущенным взглядом и немного по-детски закусил нижнюю губу.
– Да?
– Меня с самого начала восхищало твое отношение ко мне, потом я удивлялась, как ты меня терпел, я ведь высокомерная и слепая во многом была. Я же спрашивала, как ты меня вообще захотел?
Он обворожительно ухмыльнулся, только не самоуверенно или хитро, как мне было привычно, а, напротив, неуверенно и, кажется, даже робко.
