– Я думал, ты шутишь.
Я отрицательно покачала головой и окончательно села на пол перед ним.
– Забава, – тихо проговорил он, – высокая стройная женщина с ледяным спокойствием сражается на моих глазах, бежит со скоростью, недоступной моему народу, получив ранение, не издает ни звука. Все с тем же льдом в серых глазах она ловит взрывпакет, без единого слова выдергивает голой рукой горящий фитиль и невозмутимо удаляется. Она не скрывает свое тело и не считает секс таинством или же запретным действом. Изучает мои вещи, но не меня, не преклоняет голову, не чтит старших или мужчин. А потом вдруг приходит в мою постель, словно опытная дева, только…
Он выдохнул. А все-таки девственность ему важна была. Не слишком сильно, но важна. Я бы предположила, как подтверждение его надежд об отсутствии в моей жизни других партнеров.
– И доверяет мне, – закончил он. – Не открывается, но почему-то безоговорочно доверяет. И волосы ее лазурные, как лед на вершине Запретной Горы. Не живет на Бо народа с серыми, такими большими глазами и такой белой кожей.
Он протянул руку и коснулся моей шеи, очертил линию ключиц. В этот момент я захотела почувствовать это прикосновение не через ткань скафандра.
– И постоянно повторяет, что бросит меня. Я знаю, это моя слабость, страх, от которого я теряю контроль и с которым живу.
Никакая другая женщина не смогла бы задержаться в его жизни. Равнодушная, свободолюбивая, равная в мышлении рабыня, эмпат, готовая всегда уйти от него, – невероятное стечение обстоятельств, не иначе.
– Рычишь постоянно на меня, сердишься. Пуньцог всегда говорил, женщины стремятся владеть нами. Как же… Моя женщина не стремится. Это я все пытался занять ее мысли, как одержимый.
И то, что на поверхность выйдут все сомнения, боль и страхи, когда он расслабится, мне, как криминальному эмпату, тоже стоило предвидеть. Он устал – он человек. Ему нужен отдых, внимание и ласка.
Я приподнялась и начала раздевать его. Вангьял только прерывисто вздохнул.
– Ты пойдешь со мной, в мой личный душ, – прошептала я у него над ухом, – а потом я покажу тебе то, что я ношу на своей планете.
Никогда не подозревала, что мужчина может смотреть с таким восторгом и доверием. И мне, несмотря на собственную усталость, очень хотелось дать ему эту долгожданную бережную ласку. Не заботу, не уход, что получает сын от матери, а именно ласку, что желает подарить мужчине женщина, – я знала разницу между этими эмоциями, о ней нам говорят со школы, но сама ощутила впервые. И это было поистине восхитительное чувство.
Я встала, подняла его и окончательно раздела, после разделась сама. Он не сопротивлялся. В душевой под теплыми массажными струями воды он закрыл глаза, прижался щекой к моему виску и так стоял в моих объятиях, пока я гладила его плечи и спину.
– Понимаешь, почему я сюда хотела? – спросила я после долгого молчания.
Вангьял едва слышно лениво хмыкнул.
– Что? – Я поняла, что возражения есть, но суть их не уловила.
– Ты меня никогда раньше не гладила просто так, – пробормотал он невнятно.
Я с ужасом поняла, что он прав. Во время секса – да. Еще у него в объятиях лежала, но все не в счет, постоянно брыкалась, что-то ему внушала, рассуждала… Как так вышло?
Я подняла руку выше и прошлась пальцами по его затылку, мягко помассировала голову и снова вернулась к плечам. Под ладонью явственно ощущались мышцы. Мне нравилось их чувствовать. Я очертила линию позвоночника вниз и вновь подняла пальцы к его шее.
– Ты очень красивый, – улыбнулась я. Его спина на мгновение напряглась и вновь расслабилась. Я уже знала, что это смущенный мальчишка по привычке хотел скрыть эмоции, делающие его уязвимым, за царственной осанкой, но остановил себя. – Ты расскажешь мне, что именно сделал перед дверьми Торгового Совета?
– Нет. – В его голосе мне послышалась обида.
– Почему?
– А что ты сказала Пуньцогу? – Он обнял меня за талию и прижал к себе, будто вопрос мог заставить меня отстраниться или что-то вроде этого.
– Предложила всем царствующим четам наносить добровольно татуировку на шею. По договору с народом страны. Герб Лхасы.
Вангьял издал звук, похожий на сдавленный смех, и вновь вернулся к расстроенному тону.
– А почему не мне сказала?
– Это же ерундовая мысль, а ты шел с целью реализовать то, что мне нужно было как минимум не испортить. Не хотела мешать.
Сердце в его груди забилось чуть быстрее.
– Я хочу все твои мысли мне. Сначала мне, а потом кому захочешь, мне все равно.
Я не удержалась и заулыбалась шире. Очаровательный, нежный, требовательный.
– Так что было в той песне?
Вангьял чуть помедлил и начал тихо наизусть пересказывать стихи на незнакомом диалекте и тут же переводить их. Я замерла, узнав обрывки фраз, те самые, которые шептал он мне каждый раз во время близости.
Бесстрашный воин, чье имя теперь позабыто, бросив служить глупому цанпо, жаждущему лишь крови и денег, отправился нищим путником в горы, бродить средь вершин в поисках ответов. Ходил он годы, но истинного пути так и не нашел. Обессиленный, он опустился в траву у горного ручья и обратил взор к Небесам в немой молитве. Тогда сошел к нему дух Совести и открыл глаза на истину, показал то, что воин уже знал и чего еще не ведал. Десять зим и лет вели они бесконечные беседы. Вскоре к ним присоединились и другие воины. Так встал запретный дзонг, где истину бережно хранили, а мудрость преумножали. Цанпо тот пришел однажды к воину со злым умыслом, потому как народ простой уважал воина больше, чем цанпо, и пал от его руки. С тех пор стоит дзонг в Запретных Горах и приходят вступающие во власть к его стенам за благословением.
Когда Вангьял закончил, я еще некоторое время молчала, переваривая услышанное, разбираясь со своими чувствами и многочисленными мыслями о действительно странных исторических параллелях, затем уточнила:
– А почему на руки поднял?
– Потому что в народе говорят, облик дух имел женский, и воин носил деву с собой. – Он усмехнулся, потом почти на грани слышимости добавил: – И дети у них были.
Я чуть отклонила голову и взглянула в янтарные глаза.
– Дети у нас планируются заранее, чтобы счастливыми были.
Вангьял кивнул, словно именно такого ответа ждал. Я сощурилась, вглядываясь внимательнее в его эмоции.
– Ты сначала боялся, что я могу увезти твоего ребенка с собой.
Он опустил взор на мою грудь и невесело усмехнулся.
– Воин не очень умный был поначалу, – пожал он плечами на мой манер.
Я приподнялась на цыпочки, поцеловала его в губы и сменила воду на теплый воздух. Пора было перебираться в кровать.
Вангьял ожил и счастливо заулыбался:
