Чуть ли не ползу к себе в квартиру, удерживаясь руками за перила. Эх, лучше бы я немного подождала, когда легче станет. Нахрен мне эта минералка сдалась? Не знаю. Может, потому что в горле пересохло, и даже стакан воды не в силах утолить жажду, а на кухне, на самом видном месте стоит нетронутая литровая бутылка минеральной водички. Чуть соленая, без газа, как я люблю. Блин, где мои ключи?
— Куда-то спешишь?
Этот голос везде меня будет преследовать или как? Бархатистый, с легкой хрипотцой и непонятной мне глубиной. Опасной глубиной. Ноги моментально вросли в грязный пол подъезда, ключи, которые я так долго искала в сумочке, чуть не выпали из рук, как только я повернулась и застала на верхнем пролете своего начальника. Номер один и номер два сразу.
В этот момент все мысли из головы вылетели, я даже о минералке забыла. Осталась лишь одна фраза.
Вашу ж мать!
Круги под потемневшими глазами небесного цвета, похожими на морской шторм, сжатые челюсти, которыми я когда-то любовалась, раздувшиеся ноздри аккуратного аристократичного носа. Зол. Не так, как раньше, а по-настоящему зол. И у него есть на это все причины. Все. мать его, причины, о которых я даже не подумала, когда публиковала его обнаженку в соцсети!
Спускается ко мне. Походка такая медленная, тигриная, словно он дает мне шанс на побег. Однако мы оба понимаем, что рано или поздно я окажусь в лапах этого проклятого хищника. Красивого, невозможно сексуального, но хищника, от которого следует бежать как можно быстрее.
— Тебе помочь?
Нет! Не надо! Я должна бежать. Должна быстро открыть дверь и закрыть ее перед носом у этого чудища. Но не могу. Просто не могу себе позволить такую роскошь, находясь в окутывающем тумане его феромонов.
— Вижу, моя помощь тебе не нужна.
Говорит спокойно, а ощущение такое, словно рычит. Хотя нет, не показалось — лицо что-то чересчур напряжено, а взгляд готов превратить меня в пепел.
Ему хватает пары движений, чтобы открыть дверь, войти в нее, впустив меня, а затем резко закрыть ее. Все. Теперь я точно в засаде. Из этих пут мне не выбраться ни при каких условиях.
Антош, ну, ты чего? Зачем на меня так смотреть? Да, я виновата, прости меня, засранку, только не бей!
Черт, а если он меня изнасилует? Вон как по-звериному смотрит! Руки мои перехватил, к двери прижал, даже агрегат в штанах не бездействует — бедра упирается. Так, сейчас не время размышлять о его достоинстве, нужно о своем подумать!
— Доигралась, девочка?
Ух, какой опасный голос. Из бархатного превратился в низкий и будоражащий. Прямо как вампирчик Каллен, мать его! Черт, Света, о чем ты думаешь? Вот-вот босс начнет мстить за вечерние проделки, а тебе какая-то хрень в голову приходит!
Кстати, этот взгляд вкупе с нахмуренными бровями делает его еще более сексуальным. М-м!
М-да, совсем с ума сошла.
— Отвечай!
— Н-нет.
Черт! Я что, заикаться начала? Хотя кто бы не начал под таким давлением бога секса во плоти?
— Ты связала меня, выложила фото в сеть и сбежала! Как это, по-твоему, называется? — рычит Антон Борисович. Даже по имени его опасно называть.
— Не-не знаю.
— Не знаешь? Зато я знаю.
Босс резко поворачивает мое все еще слабое и неподдающееся тело лицом к холодной двери и прижимается сзади. А, черт! Какое неудобное положение! Может, меня спасет кто? Ау! Люди!
Так, стоп! Почему Клепа не вышла меня встретить? Эй, женщина, ты обиделась, что я домой не пришла? Ну, ты чего? Хозяйка все время о тебе думала, знала, что еды и воды хватит на ночь. Не обижайся, маленькая, лучше помоги своей глупой хозяйке выйти из ситуации. Пожалуйста!
— На работе ты казалась такой правильной, — шепчет на ухо, параллельно… параллельно…
Да твою ж мать, оставь мои джинсы в покое! Чем они тебе мешают? Зачем ты молнию расстегиваешь, снимаешь их? Я же совсем голая в конце концов останусь! Эй, я не люблю красоваться пятой точкой перед чужими мужиками! Только вряд ли ты поверишь в эти слова, Антошка.
— А на деле стала грязной шлюхой, — шлепок. Хороший такой шлепок по моей попке.
Ай! Больно, между прочим! Жжет! Но эта боль проходит, когда властная рука шефа слегка поглаживает мои ягодицы. Мучительно медленно, прямо по больному месту. Кожа на месте удара все еще жжет, а эти прикосновения лишь усиливают боль. Или ты именно этого добиваешься, мой плохой начальник?
— Ты видишь только то, что хочешь видеть, — открываю рот в попытке вразумить его, ибо…
Ибо мне совсем не нравится мое положение!
Вот сами посудите, вам кайфово стоять лицом к двери с опущенными штанами, будто в туалет собираешься, и чувствовать на пятой точке чужие руки? Попахивает криминалом. Нет, больше — насилием! Эй, босс, мне такой расклад не нравится! Может, выпустишь, обговорим все по новой? Я признаюсь в своем проступке, а ты великодушно простишь меня за изумительный стриптиз! Ну, пожалуйста, Антоша!
— Маленькая развратная шлюшка, — еще один шлепок прилетает уже на другую половинку. На этот раз не такой больной, но все же малоприятный. — Хочешь, чтобы тебя поимели во все твои сладкие дырочки?
Блядь! Мне не нравится его тон. Хриплый, чувственный. Возбужденный. И его докторская колбаска лишь подтверждает мои опасения. Если этот мачо с ранчо решит воспользоваться ситуацией, то я вряд ли смогу выбраться из цепких лап начальника. И дело не только в разнице сил.
Эти его грязные словечки странно на меня действуют. Они возбуждают…
Его близость, его дыхание, его прикосновения. И фантазия. Она подводит больше всех, ибо разыгралась по полной программе.
В голове тут же предстала картинка, как Антон связывает мне руки так же, как я накануне проделала с ним, теснее прижимает лицом к стене и… жестко входит своим естеством в мое тесное царство, которое растянется под его напором и размером. А я буду выгибаться и стонать, как настоящая шлюха, когда этот сексуальный мужчина просунет руку между моим телом и твердой дверью, найдет горошинку клитора и будет массировать ее в такт своим движениям внутри.
О, черт! Как же хочется ощутить все это в жизни!
Его ладонь гладит уже не ягодицы, а бедра, ласкает чувствительную кожу внутренней стороны, а затем… без зазрения совести отодвигает трусики и проводит пальцами нежные дорожки по моим лепесткам.
— Ты потекла, красотка, — хриплый шепот раздается прямо над ухом, опаляя его, а руки продолжают ласкать мои складки.
Что это за мучение? Почему этот гиперсексуальный мужчина так искусно играется со мной? Почему он вообще там играется? Кто вам позволил, дорогой и почти не уважаемый Антон Борисович? Ответ прост.
Я…
Я позволила этому мужчине зайти так далеко, как когда-то в кабинете, я сейчас стою к нему спиной и не пытаюсь даже сопротивляться его ласкам. Не могу.
