— Света… — кряхтит Антон низким, очень уставшим голосом. Бедный мой мужчина! Так хочется прижать его к себе и погладить место удара, поцеловать в конце концов и почувствовать родное тепло, по которому так тосковала. Но я не могу. Не могу, мать его!
— Хг-хм.
— Прости. Это я виноват.
Дурак! Какой же ты дурак, Антошка. Как же хочется сказать, что ты ни в чем не виноват. Как хочется выбраться отсюда. Когда все закончится? Когда завершится этот бесконечно долгий день? И спасет нас кто-нибудь? Так много вопросов и так мало ответов. А главное — они так абстрактны, что застрелиться хочется.
Резкий луч свет внезапно расползается по комнате, освещая все вокруг Как в тот момент, когда Антона ударили по лицу. Снова непривычно ярко, снова не могу ничего толком увидеть, кроме силуэтов. И в первую очередь я смотрю не на гостя, а влево — на Антона, потому что наконец-то могу снова его разглядеть.
На губе видна капелька запекшейся крови, брови нахмурены, а глаза сощурены, но затем полностью открылись. Он привык к свету быстрее меня, глядя на нашего мучителя.
— Ну что, голубки, соскучились? — интересуется низко знакомый голос. И только после того, как мужчина включает в помещении свет, я узнаю это лицо. Абрамов. Вот кто вырубил меня в такси, вот кто поймал Антона.
Все-таки этот старикан предал нас! Так и знала!
— Какого черта происходит? — рявкает Антон, чуть ли не плюнув в лицо мужчине, когда тот встает прямо перед ним. — Я подписал бумаги, «Империя» твоя! Что тебе еще надо?
Что? Я не ослышалась? Компания теперь принадлежит Абрамову? Как? Почему? Когда босс успел принять такое важное решение, не посовещавшись с Михаилом Алексеевичем или хотя бы со мной? Что здесь происходит, Антон? Объясни мне!
Но мой босс совсем не замечает немого вопроса, глядя на седовласого мужчину, который не отходит ни на шаг от пленника. Позади, у двери стоят те самые амбалы. Морды из нее видно, но мне определенно хочется в них плюнуть.
И вообще я никогда в жизни не видела Антона таким эмоциональным. Злым. Неконтролируемым. Только однажды, когда выложила его обнаженную фотографию в Инстаграм. И тогда он был чуточку добрее, чем сейчас. Если его развяжут, он с легкостью разнесет здесь все. По кирпичику. А я только поддержу его.
— Думаешь, я дурак, чтобы совершить сделку и не проверить все досконально? — мужчина говорит спокойно, в отличие от вспыльчивого Антона.
— Думаю, что ты гондон, которому стоит отрезать яйца!
— М-м, — тут же непонятные звуки пытаются выйти из моих губ, когда по всей комнате разносится странных хруст, больше похожий на удар. По лицу врезали. Кулаком.
Вашу ж мать! Что делает этот идиот? Бьет связанного и беззащитного Антона, зная, что сейчас он не сможет дать сдачи! Сука! Козел ты, Абрамов! Большой зажравшийся козел!
Слышу, как Антон сплевывает что-то на пол. Кровь. Прямо у дорогих туфель Андрея Львовича. Вашу ж мать! Сколько крови! Ему там зубы раскрошили, что ли? Почему так много крови? Эй! Будь милостивее!
Смотрю на босса не отрываясь. Смотрю и чувствую, что он снова хочет съязвить, высказать что-то ехидное. И получить за это еще раз по лицу. Блядь! На кой хер мне заклеили рот? Я ведь ничего не могу сказать. Совсем. А Антон вряд ли послушается, как бы я ни смотрела в его глаза.
Молчи, Антон! Молчи, прошу тебя! Не надо провоцировать его. Пусть сначала отпустит нас, потом придумаем, как вернуть компанию. И мы вернем ее, обязательно вернем, только не провоцируй Андрея Львовича! Пожалуйста…
Но меня снова не слышат.
— Зачем тебе вообще моя фирма?
Вот действительно! Зачем? Меня этот вопрос тоже волнует не меньше, чем босса.
— Если бы не твоя хитрая задница, я бы выставил тебя из компании к черту и поставил бы этого недалекого Михаила. Им-то уж точно можно вертеть в разные стороны, в отличие от тебя. Не умеешь ты людьми пользоваться, а теперь у нас есть возможность исправить твои ошибки. Мы с Яшиным хорошо наживемся.
Мерзкий. Со стороны выглядит как злой гений, пытающийся захватить власть во всем мире.
— Яшин сдох вместе со своей конторой, — выплевывает босс. — Он — банкрот. Какая тебе польза от «Империи»?
— Верну потраченные деньги. Думаю, Яшин в состоянии руководить компанией, несмотря на твои выходки. Твой излюбленный Михаил Алексеевич вскоре уйдет с поста вслед за тобой, а мы останемся у руля. Ты сам сделал этот выбор, Антон Борисович. Хотя я бы на твоем месте все же выбрал компанию, а не ее. Девки не достойны такого широкого жеста.
Абрамов окинул меня взглядом. Презрительным таким, будто я пустое место. Но я не замечала этого, не обращала внимания. Потому что его слова задели иначе. Антону предоставили выбор? Я или компания? И он выбрал не компанию, а меня? Как это? Почему? Босс столько сил и средств вложил в свое детище, а я… просто девчонка, которую он однажды купил в обмен на здоровье матери. Никто.
И мой сексуальный, хитрый и беспринципный босс выбрал не компанию, которой дорожил все время, а меня!
Ох, мамочки! Как тепло сразу стало на душе. Он выбрал меня! Не оставил подыхать среди хлама, а пришел спасать, как супергерой. Мой Антон! Мой мужчина. Только мой.
— Не тебе судить, кто достоин, а кто нет.
— Ты прав. Мне плевать. Документы проверены, все готово к слиянию. Предлагаю завтра устроить еще одно пиршество в честь нового президента компании. Как ты на это смотришь?
Хреново мы на это смотрим! Не будем мы ничего праздновать! Перебьешься!
Именно эти слова написаны на лице босса, когда я снова поворачиваю к нему голову. Вот только у меня на уме крутятся иные мысли.
Проиграли…
Мы проиграли этому наглому мужчине, этому хитрожопому ублюдку, который так просто отнял компанию у Антона и Михаила Алексеевича. Всего-то стоило нажать на самое уязвимое место, но кто ж знал, что им окажусь я…
И что будет дальше?
— Стоять! Не двигаться! Руки за спину! — в комнате резко стало тесно, тяжелые шаги загремели вокруг, а выкрики не прекращались ни на секунду.
Узенькую коморку сразу же заполнили люди в касках и военной форме. Они быстро повязали Абрамова, так же быстро вывели его из комнаты и, обойдя раза три вокруг нас, все-таки освободили от веревок. Ай! Они, оказывается, неприятно впивались в кожу. Запястья покраснели. Но это ерунда. Хотя скотч снимали более неприятно. Губы ужасно заболели, когда дернули его с губ. Блин, можно и аккуратнее! Я все-таки человек, а не манекен.
Антона тоже освобождают, предлагают медицинскую помощь, но он открещивается от врачей. Причем так быстро, что я даже не заметила, когда он успел преодолеть расстояние между нами и рухнуть передо мной на колени в тот момент, когда я решила встать со стула. Но пришлось сесть обратно.
— Прости. Я не хотел, чтобы с тобой что-то случилось, — начинает тараторить он.
