— Вижу. Вы слишком эмоциональны по отношению к той сисястой, Михаил Алексеевич.
И тут я совершаю ошибку. Пропускаю блок и получаю под дых. Твою мать! Нашел все-таки слабое место! Ублюдок! Больно. Дышать тяжело. Сука!
— Прежде чем лезть к другим, попробуйте защитить себя.
Еще один удар. Потом еще один. И еще. Падаю на асфальт, не разбирая, куда прилетают удары. Мужчина бил сначала руками, затем добивал ногами, когда я окончательно свалился и не нашел сил к сопротивлению. Единственное, что звучало в голове набатом — нужно прикрыть голову, пока и ее не отбили.
Гондон! Я сделаю все, чтобы ты больше не появился в этом клубе, в моей жизни и жизни девочек. Особенно в Лидиной.
— Ну что, герой, наигрался? — закончив избиение, говорит тот дегенерат. — Будешь в следующий раз думать, прежде чем идти против меня.
И уходит прочь. Ну ничего, я еще покажу, где раки зимуют. Узнаю, что ты за перец, и закрою проход по всем фронтам. Раз ты знаешь мое имя, то и я вправе узнать твое. И отомстить. За эту драку, за девочек. За Лиду.
— Миша! Миша! Боже мой! — слышу знакомый визг (да, именно он), разливающийся в голове. Только в этот раз он не радостный и даже не язвительный. Испуганный. А еще по барабанным перепонкам больно бьет.
Вот и серые глаза нараспашку появляются в поле зрения. И лицо обеспокоенное. Даже ее привлекательная грудь видна под топом, хотя сейчас она никакого значения не имеет.
— Давай тебя поднимем, — блондинка протягивает руку и помогает встать. Ну, почти помогает.
— Ауч! — что-то хрустит в боку, откликнувшись дикой болью. Больно, однако, этот гондон по мне прошелся. Чтоб его.
— Надо скорую вызвать. Подожди немного, — она роется в рюкзаке и достает телефон, все еще держа меня за руку. Хотя бы сесть смог.
— Не надо, — отпускаю ее руку. — Я позвоню своему врачу. Он домой приедет. Ты умеешь водить?
— Да. Наверное.
— Тогда пойдем, — кое-как достаю из кармана ключи от «Порша» и протягиваю Лиде. Она не подведет. Быстро довезет нас. Не бросит и никому не проболтается об этом.
Если бы я знал, кому доверяю машину, то лучше бы вызвал такси.
Как оказалось, у Лиды машины не было, а на права она сдавала в восемнадцать. Только после моих объяснений, как управлять автоматом, мы кое-как выезжаем с парковки и доезжаем до дома. И эта поездка тянется бесконечно.
Сначала Лида слишком резко тормозила на светофорах, после которых звучало ее елейное «Прости», потом так же резко поворачивала, не снижая скорости, после чего следовало такое же жалостливое «Прости», а затем лежачие полицейские... Ух, это вообще отдельная тема. Одним словом, лучше бы мы действительно вызвали такси.
Надо говорить, что со мной творился какой-то дикий ад?
— Прости, прости, — щебечет она, наблюдая за моей физиономией. Какая она сейчас? Я про физиономию, а не про Лиду. Лучше бы не знать ни мне, ни ей, ни кому-либо другому. Однако в голове крутится лишь один ответ:
«Прощу. Тебе я все прощу».
Кое-как набираю Олегычу под «активное» вождение Лиды, кое-как доезжаем до моего дома. Охранник уже хотел развернуть Лиду. Только после того, как я, вопреки боли, показываюсь ему на глаза, он пропускает с дежурной фразой: «Добрый вечер, Михаил Алексеевич».
— Ну что, сможешь подняться? — произносит Лида, обогнув машину и открыв пассажирскую переднюю дверь.
— Сомневаюсь. Давай попробуем.
И мы пробуем. Какая бы боль ни окутала меня, сейчас я думаю об одном. Я никогда не находился так близко к этой девушке по обоюдному согласию. В тот раз в приватке я буквально заставил ее расслабиться, а после мы держали дистанцию. Как друзья. Только между нами этой дружбы нет. «Чертова френдзона», — сказал однажды Антоха.
И эти мысли перетянули на себя, пока мы медленными шагами ползли до лифта и зашли в квартиру.
— Может, я раны обработаю? — Лида сажает меня на скамью в прихожей. — Где у тебя аптечка?
— Подожди. Сейчас приедет врач...
— Где аптечка? — уже с нажимом спрашивает моя грудастая «подруга», посмотрев на меня так, словно готова вот-вот добить глазами после того придурка.
— На кухне под раковиной.
— Нашел где лекарства хранить, — фыркает она и идет в указанное место, виляя шикарной попкой. Хоть какая-то радость мужскому взгляду. Да и грудь ее была для меня радостью, пусть и недолгой. — Ты серьезно? — кричит Лида, а через пару секунд приходит с автомобильной аптечкой. — Это все, что у тебя есть? — вытаращивает на меня свои светлые глаза.
— А что тебе еще надо? Ты хотела вроде как раны обработать, а не операцию на сердце провести.
— Если будет жечь — сам виноват! — бубнит она под нос и достает какую-то бутылочку, жидкость из которой выливает на ватку.
— Ай!
— Не дергайся, — Лида фиксирует мое лицо свободной рукой.
— Больно же!
— Терпи!
— Не хочу я терпеть!
— Я предупреждала, что будет жечь. Не веди себя как маленький ребенок, — говорит она, как моя мама, но ее движения уже становятся не такими резкими. Скорее нежными и плавными. А ее сладкие губки теперь дуют на раны. То на рассеченную бровь, то на истерзанную губу.
И Лида останавливается. Нет, ее пальцы двигаются так же плавно, а вот ее взгляд прикован к моим губам. Скользит по контуру, очерчивает его. Как загипнотизированная.
Гадать, почему она не отрывается от губ, не стоит — и так все понятно. Однако при одной мысли об этих самых догадках на душе становится так хорошо. Спокойно, что ли. Хочется прижать ее за эти сочные булочки и не отпускать. Никогда.
Так, а почему именно за булочки? Можно и за осиную талию притянуть, и за грудь, если сильно постараться. Да и вообще, я могу всего лишь преодолеть пару сантиметров между нами и поцеловать пухлые губки, попавшие в плен белоснежных зубов.
Эта мысль не кажется мне дебильной или неправильной. Ведь наше желание обоюдно. Посмотрите сами, как она завороженно глядит на меня. То в глаза, то на губы. И дело уже не в ранах, оставленных тем идиотом, дело в нас. В этой энергетике, образовавшейся между нами. Понимаю, говорю полный бред, но нутро не обманешь. Как и состояние души.
— Снимай рубашку, — Лида, словно очнувшись от всего действа, отходит на шаг и... Блядь! Такое мне даже в эротических снах не снилось!
— Может, я сам расстегну?
— С твоими болями в боку лучше лишний раз не двигаться.
Какая хитрая, вы только поглядите! Но мне это нравится. Ладно, пусть раздевает, пусть смотрит на мое тело.
И как смотрит! Внимательно окидывает взглядом каждую мышцу, начиная от плеч, заканчивая прессом, где расположилась небольшая татуировка, уходящая к лобку. Ты еще не знаешь, что там дальше. Хочешь увидеть? Наверняка хочешь. Даже любопытство в глазах не скрываешь, маленькая развратница.
