Что ж, для меня нет ничего не возможного! И это решение, вопрос времени!
Самое главное, что девушка в моих руках, а вот когда ей уходить…я решу сам, и моё мнение может измениться!
Мысленно возвращаюсь к Дине, думаю о том, как она там в моей кровати, полуобнажённая, нежная, пахнет мной, и мой член в штанах мгновенно оживает. Хочу её безумно, и уже намеревался пойти, как в дверь кабинета раздаётся стук.
Уже поздно, и в такое время новости приносят, разве что плохие. Привык.
— Входи! — позволяю, готовясь к худшему.
Возможно, кого-то из ребят убили в перестрелке, одна из сделок не прошла или же проблемы в отеле, офисе, казино и прочем. Столько дел, что иногда не успеваешь следить, но это всегда помогало мне отвлечься от боли утраты и мысли, что я больше никогда не увижу свою малышку…
Дверь в кабинет открывается и на пороге появляется Макс, мой один из самых преданных и лучших людей. Он тоже детдомовский, неудавшийся отпрыск мэра, от которого решили однажды избавиться. Я спас его и теперь, он уже как десять лет благодарит меня верой и правдой, хотя давным-давно мог уйти, получит от так называемого «папаши» приличное приданое. Настолько приличное, что хватило бы жить два века!
— Ник, это важно, — говорит он, и я приглашаю его пройти в кабинет, и сесть в кресло напротив.
— Что случилось? — спокойно спрашиваю, подкуривая сигарету.
— У меня подозрения, что Гвоздь вводит нас за нос, — вдруг говорит он. — После того как ты дал приказ узнать всё о девчонке Алёхиной, мы создали несколько групп, чтобы расспросить людей быстрее. Я заметил, что Гвоздь начал нервничать после первого опроса соседей, а потом и вовсе, некоторые женщины, после разговора с ним, бросали на него испуганный взгляд. В общем, я наведался повторно к тем, кого он опрашивал и узнал, что Гвоздь запугивал людей убийством, если они что-то скажут об Алёхиной. Правда, мне пришлось немного поднажать на людей, но…
— Подожди! — обрываю, потушив окурок в пепельнице. — Зачем это ему? Он давно служит мне. Хотя…, - замолкаю я, задумываясь. Гвоздь ещё работал при отце, и многие из них, после смерти старшего Барса, пошли против меня. Неужели и Гвоздь — подставная крыса? — Найди мне его и приведи сюда! — приказываю, поднимаясь с места.
Если он предал меня, его смерть будет долгой и мучительной!
Только вот, я не понимал, зачем ему это? В чём его выгода? И мне очень хотелось узнать.
Я оставляю парней в кабинете, а сам направляюсь к Дине. Мне хотелось обнять её, вновь ощутить её нежность, тепло, запах, чтобы получить необходимую дозу этого наркотика!
Прохожу в комнату, тихо открываю дверь и застываю в проёме, разглядывая раскрытое тело девушки, в одном нижнем белье. Красивые изгибы, длинные ноги, узкая талия и грудь…большая, манящая, так и хотелось узнать, какая она на ощупь. Какие у нее соски, и как она будет реагировать на моё прикосновение…губ, языка, пальцев!
Завожусь с полуоборота. Достало.
Хочу её…
Сейчас…
Пока думаю об этом, Дина начинает неспокойно ворочаться. Сначала с боку на бок, потом начинает махать руками, словно отбивается, а после чего кричать:
— Нет!!! Нет!!! Нет!!! — и мечется на кровати, словно на неё невидимый демон напал. — Не трогай меня! Отпусти! — кричит, и я срываюсь с места.
— Дина? — говорю я, ухватив её за плечи, но она ещё сильней отбивается, царапает меня ногтями, бьется, словно от этого зависит её жизнь. — Успокойся! — кричу, встряхивая, и она затихает.
Вижу в полумраке, что открыла глаза, смотрит на меня испуганно и дышит часто-часто. А у меня сердце разрывается от её такого состояния.
— Это я — Ник, — тихо говорю. — Успокойся. Всё уже хорошо, — добавляю, и она, всхлипнув, начинает громко рыдать.
Прислоняется ко мне, обхватывает за шею двумя руками, словно котёнок, которого в воду собирались окунуть, и плачет на разрыв…
Глава 17.
Кошка.
Он поймал меня, вновь. Пришёл ко мне домой, скрутил руки за спиной, начал душить. А после чего бросил на кровать и приступил расстегивать пояс штанов…как в первый раз.
— Вот ты и попалась. Я говорил, что найду тебя, — хрипит он, одаряя меня гадкой ухмылкой.
— Не трогай меня! — кричу, пытаясь вырваться, оттолкнуть, но всё тщетно, он сильный, удерживает меня, совсем не напрягаясь.
Расстегивает ширинку, достаёт уже возбудившийся орган и, намотав мои волосы на кулак, опускает голову вниз. Упираюсь, как могу, царапаюсь, сопротивляюсь, а тело всё болит, ноет, не слушается.
— Один раз — и станешь как послушная овечка! Все сначала сопротивляются. И ты тоже будешь работать. У меня заказ на тебя, а я всегда выполняю требования клиентов! — говорит он, сильнее дергая мои волосы.
Мне удаётся освободить руку, схватить насильника за бедро и вонзить ногти. Он вскрикивает и отпускает меня, я отстраняюсь от него, падаю на пол, а он вновь нападает. Кричу, вздрагивая всем телом, и открываю глаза.
— Это я — Ник! Всё уже хорошо, — говорит знакомый голос, и дымка постепенно развевается.
Вижу перед собой лицо Ника, его взволнованный, потемневший взгляд и начинаю плакать. Обнимаю его руками, прижимаюсь всем телом, чтобы прогнать кошмар, найти защиты, унять боль. И он обхватывает меня в ответ. Гладит по волосам, греет в руках, успокаивает. При этом, его сердце в груди как бешенное, бьётся в унисон вместе с моим, трепещущим от страха.
Обычно, когда меня настигает очередной кошмар, я нахожусь одна. Похититель бьет меня в моём сне, сколько хочет, а после насилует и отдаёт другим мужчинам. Лишь однажды Машка осталась со мной на ночь, и после зареклась, что больше не будет этого делать. А Генка… после секса, зачастую оставлял меня одну. А если и оставался до утра, то очень редко. Попадало и ему…
Я просыпалась в холодном поту, и подолгу не могла прийти в себя. Благо, что подобные сны, навещали меня не каждую ночь. Но даже одного или двух раз в неделю, было достаточно, чтобы выбить меня из колеи на несколько дней.
— Всё? Успокоилась? — вдруг спрашивает Ник, слегка отстраняя меня от себя, чтобы заглянуть в глаза. — Кошмар?
И я киваю, бросив на него измученный, заплаканный взгляд, после чего, замечаю на его шее подтёки крови, которые сбегали ручейком из трёх глубоких царапин и ужасаюсь, понимая, что эти раны, дело моих ногтей. Прикрываю рот ладошкой и смотрю испуганно на Ника.
— Прости, — выдавливаю еле слышно, одновременно, меланхолически отыскиваю рядом полотенце, которым обматывалась перед сном и бережно вытираю кровь. Но Ник не даёт завершить мне начатое, перехватывает мою ладонь, и забирает его из моих рук.
— Всё нормально. Заживёт, — бросает, самостоятельно вытирая остатки крови. И совсем не нежно, к тому же грубым ворсом полотенца. Словно ему не больно…
