— Я не хотела, — добавляю.
— Знаю. Как ты? — спрашивает.
— Уже нормально. На этот раз, ты меня спас. Вовремя, — признаюсь, опустив взгляд. До сих пор дрожало всё тело, а дыхание было тяжёлым и прерывистым.
— Что произошло? — интересуется Ник, приподнимая моё лицо за подбородок, заставляя вновь посмотреть себе в глаза.
— Кошмар из прошлого. Уже не важно. Это только страхи, — растерянно говорю.
— Расскажи мне, — просит Ник, и я на мгновение замираю.
Никогда никому не говорила об этом. Даже Машке. Было стыдно. Боялась. Не хотела вспоминать. Возрождать события тех дней в памяти. Слишком больно. Но…моё состояние, атмосфера и присутствие этого мужчины, который вселял в меня долю уверенности, защищённости, спокойствия, подталкивает меня к исповеди.
Иногда, хотелось с кем-то поделиться, рассказать, выпустить эту боль, а моя растерянность и состояние эффекта, помогли мне в этом.
— Четыре года назад, меня похитили на остановке, — тихо говорю, отводя взгляд, и руки Ника, которые были на моих плечах, сильнее сжимаются.
— Продолжай, — подгоняет он, когда я делаю слишком длительную паузу.
— Это была местная банда, во главе сутенёра, порабощающего девушек для проституции. Я пробыла несколько дней в подвале, с другими девочками, где нас по очереди били, ломали, морили голодом и не давали пить. Нам обещали еду, воду и покой, после того, как мы прекратим сопротивление, но мне удалось сбежать…
— Как его имя? — сухо спрашивает Ник, и я вижу, как его взгляд потемнел.
— Я не знаю. Это уже не имеет значения… он бил меня, пытался изнасиловать, но это было только для запугивания.
— Он бил тебя? — рыкает. — Где это было? Назови город!
И я поднимаю на него взгляд. Сейчас, он был похож на самого опасного убийцу, взгляд мрачный, черты лица ожесточились, и выдержка на нулю. Но то, что это из-за меня… что его злила сама мысль, обращения со мной подобным образом, возрождала во мне тёплые чувства благодарности, к этому мужчине. Я видела, его это задело, и он бы прямо сейчас бросился искать мой кошмар, если бы я назвала город, но мне не хотелось окунаться в это снова. Хочу просто забыть…
Поэтому отрицательно качаю головой.
— Не могу…прости. Это прожитое. Какое ещё будущее, может ожидать детдомовскую девушку? Я вырвалась и это самое главное…
— Ты из детдома? — обрывает меня Ник, и я замолкаю, мысленно чертыхнувшись, за то, что проболталась. Хотя, какая разница? Разве что теперь, Ник будет относиться ко мне как к отброску общества.
Может, оставит теперь в покое. Отпустит.
Ведь кто он, а кто я!
— Да, — подтверждаю, и он прижимает меня к себе. Неожиданно.
— Из какого именно, я так понимаю, не признаешься? — спрашивает.
— Угу! — бубню ему в грудь.
— Ничего, — совсем не настаивает он. — Сам узнаю. Я всё узнаю, — как-то двухзначно обещает.
— Зачем? — тихо спрашиваю, расслабляясь в его руках. А он гладит меня ладонью по спине, волосам. Успокаивает.
— Потому что ты — моя! А своё, я не позволяю обижать, трогать, — шепчет он.
— Это было так давно. Тем более, я отомстила ему, вонзив в глаз кусок ветки, — признаюсь.
— Я достану тебе этого ублюдка, и ты сможешь вонзить ему ветку прямо в сердце, или любое другое место. Перерезать глотку или перебить ноги, череп…, он будет в полном твоём распоряжении. Месть помогает…, - говорит он, с такой ненавистью, словно это над ним издевались.
Слишком берёт на свой счёт или разделяет мою боль? Понимает? Ведь тогда, после освобождения, я мечтала о подобном, несколько месяцев подряд, пока не перегорела. Успокоилась и решила идти дальше. А ведь он, изрядно подпортил мне жизнь…психику.
Жить и не оглядывать — моя мечта. Может, если бы я знала, что того подонка больнее нет, тогда бы смогла успокоиться! Только вот, не всё так просто. Встретится со своим страхом глаза в глаза, это слишком для меня…
— Я не смогу, — лишь отвечаю. — Подобная участь, ожидаемая для выпускников детского дома. Мне просто повезло…
— Мне известно об этом. Сам был некоторое время в детдоме. И знаю, как там может быть. Но за тебя ответят! Все! — обещает уверенно, и я поднимаю на него взгляд.
Он тоже признался. Открылся мне в ответ.
Это всё так обнадёживает, успокаивает, меняет Ника в моих глазах. А ведь он не взял меня силой, хотя для этого и выиграл! Плюс ко всему этот разговор, его реакция на моё признание…и эти горячие руки, блуждающие по моему телу…
И вдруг я понимаю что возбуждаюсь.
Запах парфюма Ника, с примесью сигарет, его хриплый голос, горячее дыхание возле шеи, нежные руки. А я в одном нижнем белье, в его объятиях, лишённая прежнего страха, заняться с ним сексом.
Может это всё на эмоциях, после кошмара, после этого откровенного разговора, не знаю! Но я хочу этого мужчину, а сожаления…пусть остаются на потом!
Тянусь к Нику лицом, прикасаюсь к губам и чувствую, как его тело мгновенно напрягается. Не ожидал? Хотелось улыбнуться, но…он не дал мне на это времени. Впился жадно в мои губы и повалил на кровать.
Глава 18.
Кошка.
Ник виснет надо мной, упираясь локтями, по обе стороны от головы и одаривает таким обжигающим взглядом. В нём целая буря эмоций, страсть, возбуждение, похоть и это так заводит. На меня ещё никто не смотрел, так как он. Словно я целый мир для него, самая желанная, любимая…
— Красивая, — шепчет Ник мне в рот, и моё тело покрывается мурашками.
Он как невидимая сила, ласкает меня своей энергией, одаривает некими флюидами, сладким током, который распространяется по телу, затрагивая каждую клеточку. Растворяется во мне. Вызывает дрожь, трепет, агонию! И всё это одновременно…лишь от одного прикосновения.
А что со мной станет, когда он будет во мне? Сойду с ума?
Или я уже лишилась рассудка, чувствуя всё это, отвечая тому, кого знаю второй день! К тому же, он ворвался в мою жизнь, без позволения, лишив воли, права голоса. А я…хочу его и всё!
— Сумасшедшая! — тихо шепчу в голос, и провожу языком по его губам.
Хочу вновь ощутить его вкус, нежность, напор…
А он не спешит! Наслаждается.
Целует так, словно боится спугнуть. А я не сдам назад. Не смогу. Даже если силой начнут отрывать.
Обхватываю руками край его футболки и нетерпеливо стаскиваю через голову. Ник помогает мне, и я удовлетворенно прикасаюсь к его торсу.
Он невероятно огромный. Стальные мышцы бугрились, под тёмной кожей, словно литые, а роспись многочисленных татуировок, придавала им ещё больше мощи. От этого совершенства было очень трудно отвести взгляд и сейчас оно так близко ко мне, в моём полном распоряжении. От понимания чего, во рту мгновенно пересыхало, а в низу живота образовывалась свинцовая тяжесть.
