— Год. Ладно. До лета я подожду, но...
— ...тебе придется за ней ухаживать, — с тщательно скрываемым злорадством напомнил Людвиг. В конце концов, не ему же одному страдать. — Всерьез, чтобы она поверила.
Гельмут поморщился.
— Глупости. Парочки балов и полудюжины опер будет достаточно.
— Для строптивой девицы, которая сбежала через окно? Ну... тебе виднее, ты ж король, — сделал Людвиг подхалимские глаза.
— Твою ж ма...
— Конечно, ты можешь спросить совета у моей матушки. Принцесса Эмма будет рада помочь твоему счастью, она признанный эксперт в деле соединения любящих сердец, — сказал Людвиг и на всякий случай отскочил.
Вовремя. Хоть он и не хрустальный бокал, чтобы трескаться от королевского гнева, но Гельмут и так треснуть может По— братски.
— И чтобы тетушке Эмме — ни слова, ты понял?
— Конечно, ваше величество. Разумеется, ваше величество. Будут еще пожелания, ваше ве...
— Будут. — Гельмут резко посерьезнел. — На, читай.
Гельмут выхватил из-за отворота рукава бумажку и сунул ее под нос Людвигу. А сам принялся ходить по столовой, заложив руки за спину. Причем с каждым его шагом настроение короля опять портилось.
— Академия! Снова Академия! Рассадник заговоров! Какого Баргота я не повесил Курта в прошлый раз, ты мне не напомнишь, кузен?
Людвиг прочел — и выругался. Вслух. Как совершенно не подобает при короле.
— Откуда эта дрянь?
— Откуда? Ты меня спрашиваешь, полковник?! Нет, Люди, это ты выясни, как эта дрянь затесалась среди дипломатической почты на моем столе! И если доктор Курт не сумеет доказать, что он больше не связан с мессерами и не пытается подчинить себе всех темных магов континента — ты лично его казнишь. Потому что только благодаря тебе участие в прошлом заговоре сошло ему с рук.
— Гельмут, ты прекрасно знаешь...
— Я вижу, что влияние Курта растет. И вижу, что он сумел договориться с драконами. Чаи с Ашшем распивает! И я совершенно не уверен в том, что твой Курт собирается ограничиться одной только наукой, а не сменить астурийскую династию!
— Баргот дери, Гельмут, да зачем ему твой трон?! Как будто своих забот мало!
— Вот даже не знаю, Люди, зачем мой трон всем тем, кто пытался его занять. А ты не знаешь? Кстати, если ты забыл, ты — второй в очереди наследования, так что после меня и Отто — покатится твоя голова. И никакие общие научные интересы тебя не спасут. И драконы не спасут.
— Не разводи паранойю, Гельмут. Третий в очереди — Фаби, а мой сын, если ты не забыл — дракон. Так что Курту в любом случае ничего не светит. Он всего лишь пятнадцатый. Или шестнадцатый?
— Что-то не припомню, чтобы такие мелочи кого-то когда-то останавливали! Так. Люди. Ты понял задачу?
— Понял, ваше величество.
— Вот и хорошо. Да, будь любезен, проследи, чтобы Курт или кто-то еще не завербовал княжну Волкову-Мортале!
— Да, мой король.
Барготовы подштанники. У Гельмута обострение паранойи. Убить, что ли, эту дурную девицу самому? Свалить на недобитых мессеров, написать красивый отчет — и уехать в отпуск. На год. Нет, на два года! Куда-нибудь на родину своей любимой супруги Рины, уж в другом мире Гельмут точно не достанет.
— И чтобы ни один волос не упал с головы Ольги! Эта дерзкая девица еще поймет, что потеряла!
— А она потеряла?
— Бар-р-ргот! Нет! Она выйдет за меня, как миленькая. По любви выйдет не будь я... что так смотришь, Люци? Думаешь, я не сумею влюбить в себя какую-то строптивую девчонку?
— Я ни секунды не сомневаюсь в вашем величестве.
— И правильно делаешь.
— Как бы я посмел, ваше величество? И ведь в конце концов, вы всегда можете попросить помощи у принцессы Эммы Бастельеро-Хаас. .. — на последних словах Людвиг тихонько отступил к двери.
— Бар-рготова мать! — зарычал Гельмут и что-то швырнул ему вслед.
Ну, «что-то» все равно попало в дверь, так что не важно, что это было.
Хоть Людвиг и не совсем Баргот, но его матушка... по крайней мере — старшая сестра Барготовой. А то и сам Баргот во плоти.
ГЛАВА 7. О троллях, фуриях и убийствах
Ольга
Студенческое общежитие находилось здесь же, на территории АМН. Только сейчас, выйдя из главного корпуса и толком оглядевшись, Ольга оценила размеры академгородка. Это в самом деле был целый город внутри города: с садами и парками, оранжереями, конюшнями, мастерскими, жилыми и научными корпусами. По дороге к строгому пятиэтажному зданию, окруженному садом, они прошли даже вольеры с какими-то диковинными животными, не факт, что родившимися в этом мире.
В самом общежитии ничего выдающегося Ольга не заметила, ну, не считая разнообразных и разноцветных растений, сплошняком оплетающих фасад. Кое-какие из них походили на синий и оранжевый виноград, другие — на металлически позвякивающий плющ, кое-где торчали крупные цветы с зеркальной сердцевиной, поворачивающие головки за солнцем...
— Ой, это же драконий сон! — позабыв о манерах, внезапно заверещала Элиза и бросилась к какому-то невзрачному кустику.
Но едва она ступила на траву, раздался механический голос:
— Ходить по газонам запрещено. Вернитесь на дорожку. Ходить по газонам...
Ольга поморщилась, настолько голос был противным. Словно скрип ногтями по стеклу. А главное — он не умолк до тех пор, пока Элиза не сошла с травы обратно на мощеную дорогу к общежитию. Ужасно раздосадованная и смущенная.
— Убью Роберта, — проворчала она.
— За что? — поинтересовалась Фифа.
— Это... семейное дело, — фыркнула Элиза слишком кровожадно для целительницы. А Ольге объяснила: — Здесь растут редчайшие образцы флоры со всех континентов. И особенно удачные работы выпускников Зеленого факультета. Драконий сон...
— Тебе нужна эта трава, крошка? — вкрадчиво поинтересовался Морис.
— Я бы не отказалась, но...
— Для этого необязательно ходить по газонам, — заявил нахал.
Вытащив из рукава странного вида нож, что-то над ним шепнул, на миг окутался багровой дымкой темной магии и метнул нож к кусту. Фифа ахнула — не то восторженно, не то испуганно. А Ольга внимательно проследила за полетом ножа туда и обратно, прямо в руки Морису. Вместе с веточкой пресловутого драконьего сна. Которую Морис тут же с поклоном подал Элизе, правда, кинув при этом самодовольный взгляд на Ольгу.
— Прошу, мефрау.
— Благодарю, — чинно кивнула бриттка и бережно убрала веточку в ридикюль.
— Так-так. Только поступили, и уже нарушаете? — тут же послышался строгий, но вполне живой голос с легким франкским акцентом. Из-за пышного дерева с фиолетовыми листьями выглянула изящная шатенка в модной шляпке с вуалеткой и погрозила Морису пальцем, затянутым в кружевную перчатку. — Вы далеко пойдете, юноша. Если вас не отчислят в первом же семестре.
