— Тебе налить вина, дочь?
— Да, пап, спасибо…
Когда ужин был съеден, они переместились из столовой в гостиную, Ксюша с Ниной устроились на диване, Игорь рядом на кресле. Ксюша не противилась, когда мать ее приобняла, устроила голову на плече, глаза прикрыла. Было приятно осознавать, что Нине для счастья нужна такая мелочь, и в то же время стыдно, что Ксюша и в этой мелочи подчас отказывает.
Игорь налил себе и дочери по бокалу красного, у Нины не спрашивали даже, она уже давным-давно не пила — вечно на таблетках, вернулся на кресло, долго просто смотрел на своих любимых женщин, легко улыбаясь. Пусть бы кто что ни говорил, ему тоже временами нужны были перегрузы. И сейчас… Может, это было жестоко, но сейчас, наконец, впервые за десять лет его перегрузы были без червоточинки. Без мысли, что Ксюша уедет домой к своему диковатому мужу, что по-прежнему отказывается от участия в его деле. Теперь-то все должно было вернуться на круги своя. Осталось совсем немного. А Тихомиров… Бог ему судья. Пусть смерти своей он может и избежал… Хотя и это ведь не точно — насколько Игорь знал, никого за покушения так и не арестовали, но семью с Ксенией Веремеевой разрушил.
Такого Веремеевы никому не прощают.
— Ты уже связывалась с той конторой, которую мне порекомендовали?
— Да. Связывалась. Мы уже подали иск… Назначили первое заседание…
Нина «ожила» — подняла голову с плеча дочери, сначала на нее с тревогой глянула, потом на мужа. Она не была против развода, просто… Ксюша говорила об этом неожиданно спокойно. Даже как-то не верилось.
— Это правильно. Не стоит затягивать. Лучше обрубить и…
Игорь не договорил. Увидел, что Ксюша хмыкнула. К сожалению, «обрубить и…» ей было не так просто, как хотелось бы.
— А… Иван… знает уже? — перед именем зятя Нина сделала паузу. Всегда так. Будто это сочетание букв было сложно произносимым для нее.
— Да, знает. Говорит, что не даст развод.
Ксюша честно отвечала, не испытывая при этом практически никаких эмоций. Просто констатировала, пытаясь отстраниться и не вспоминать, что рассказывает о своей жизни с болезненно любимым Бродягой.
— Это хорошие юристы, дочь. Даст.
Игорь заверил, Ксюша кивнула. Оба понимали, что делают это чтобы подбодрить друг друга. А по факту… На любого хорошего юриста Веремеевых Тихомиров найдет своего — тоже хорошего. Что-то придумает. Будет бороться до последнего. Да и развод… Разве он что-то изменит в той степени, в какой хотелось бы? Разве Ксюша по щелчку начнет новую жизнь, в которой Бродяга станет просто воспоминанием, пройденным этапом, перевернутой страницей? К сожалению…
— Хорошо, что… — в разговор вступила Нина, но не то, чтобы сильно уверено. С опаской глянула — сначала на дочь, потом на мужа. — Хорошо, что ты глупостей не успела наделать, Ксюш, иначе… Даже страшно подумать, что было бы иначе…
Ксюша знала, о чем Нина говорит. И, если честно, ей было не страшно. И не хорошо, что не успела. То, что второе ЭКО оказалось неудачным, до сих пор приходилось переживать. До сих пор становилось тоскливо.
Получись у нее, все ведь вполне могло бы пойти по другому сценарию. Не было бы ее срыва, Тихомиров не похерил бы их с Даниловым идиотскую «спецоперацию». Они, может, разобрались бы со всем… И он вернулся…
Уже при других обстоятельствах, когда у нее гормоны по самую макушку и инстинкты верховодят, а не разум и гордыня. Гормоны и инстинкты всегда были на стороне Бродяги. Они победили бы здравый смысл. И была бы она сейчас счастливой женой с сахарной ватой вместо мозгов. Без обид и печалей. Просто женщина, чье неисполнимая мечта вдруг исполнилась.
— Все будет хорошо, не волнуйтесь, — Ксюша улыбнулась, сделала разом несколько глотков вина. Вкусного, пряного, благородного… Отец знал в нем толк.
— Ты сегодня у нас останешься? — Нина за руку ее взяла, погладила, глянула с надеждой… Ксюша же только головой мотнула.
— Нет. Домой поеду. Но посидим еще немного, хорошо?
Мать была разочарована, отчего-то испытывала практически необходимость задержать Ксюшу дома на подольше, но смирилась, кивнула, улыбнулась снова, кладя голову на плечо дочери, закрывая глаза, отдыхая… Слушая тихий разговор двух самых близких, родных, любимых людей и понимая, что все в своей жизни она сделала правильно…
* * *
— Завтра в восемь, Ксения Игоревна? — парень, заменивший Максима, привез ее домой далеко за полночь. Засиделись дома, заговорились, завспоминались… Но Ксюша не жалела — была довольна, вернула самообладание, искупалась в спокойствии, и готова была завтра вступать в новый бой.
— Да. В восемь, — Ксюша кивнула, потом дождалась, когда ей дверь откроют… По инструкции сопроводить должны до квартиры. Поначалу Тихомирова этому протестовала, но потом смирилась. В конце концов, жизнь дороже заморочек.
Попрощалась у той самой двери, зашла в пустую, тихую квартиру, застыла на секунду прежде, чем свет зажечь…
У Тихомирова ведь до сих пор ключи должны быть. Она замки не меняла… И каждый раз, как дура, приходя сюда… Боялась и надеялась, что он ими воспользуется.
Поставила квартиру на сигнализацию, сняла пальто, сапожки, шею размяла, из коридора прямо в ванную, там выскользнула из платья, окинула себя взглядом…
Белье новое, чулки с кружевной резинкой…
Одевается каждый день так, чтобы Ване нравилось… И ненавидит его тихо. И себя вместе с ним. А еще тоскует. И тянется. И боится. И…
Чтобы остановить потом этих отчаянных «и», Ксюша сбросила с себя все лишнее, юркнула в душ. Вода всегда помогала переключиться.
Потом, по старой привычке, Ванина футболка на голое тело, босиком на носочках в спальню, только…
Она каждый день зарекалась, что будет телефон перед сном проверять, каждый день… Но сегодня опять пальцы сами полезли в сумочку, достали нужное, разблокировали, когда Тихомирова оказалась в кровати.
«Доброй ночи».
В их с Ваней диалоге вот уже месяц чередовались его сообщения: «Доброе утро», «Доброй ночи». И ни одного ее ответа.
Утром же Ксюшу ждала новая табличка на двери кабинета. «Тихомирова Ксения Игоревна». Приколочена намертво.
Глава 22
Настоящее…
Прошла неделя с тех пор, как Бродяга намертво приколотил к двери Ксюшиного кабинета обновленную табличку. За это время Тихомировы пересекались всего пару раз. Каждый из которых Иван скользил по Ксюше взглядом, кивал, здороваясь, говорил: «я жду разговора, Принцесса»… И уходил с глаз долой.
Ксюша была очень рада за него. Что у него миллион дел, что он вновь крайне востребован, а главное… что ждет разговора, но… Сама его не ждала. И не готовилась. И не хотела.
Получала сообщения утром и ночью. Забивала голову, чем могла. Готовилась к процессу.
