— Может мне с вами подняться? Или давайте я в магазин смотаюсь, куплю хоть йогурт?
— Спасибо, Макс, не надо… Езжай…
Снова заговорили уже под нужным подъездом.
— Только не забудьте на сигнализацию квартиру поставить, пожалуйста, — Максиму не нравилось, что Ксения так упрямится, но и навязываться он не мог. И так уже прос*ал исполнение одного из поручений Ивана — не смог убедить, что самолично его с любовницей в тот дом завозил. Когда пытался… его самого тошнило… но она не поверила. И даже не рассердилась, что лезет, куда не стоит. Не верила и все тут…
— Не забуду… И спасибо тебе за все…
Не по уставу это было, да и не похоже на Ксению Игоревну, но она к мужской щеке потянулась, провела ласково, улыбнулась…
— Мне кажется, мы вдвоем с тобой только понимаем, чего лишились…
Максим взгляд опустил. Стыдно было…
— Может наладится еще все, Ксения Игоревна, — ответил, глядя на кожаную обивку автомобильного кресла.
— Может… — она же ответила, из машины вышла, направилась к подъезду…
Консьерж даже глазам своим не поверила, кажется…
— Добрый день… — на ее улыбку и приветствие ответила растерянным кивком… Пока Ксюша лифт ждала, видела боковым зрением, что женщина мнется, еще что-то сказать хочет, да не знает, что…
Такое со многими случалось. Вроде бы и соболезнования принести впору бы, да только… до всех долетали слухи о том, что не был Тихомиров примерным семьянином. Хотя казалось, любит свою жену. И неудивительно — такая красотка… Но с любовницей вон связался, деток все не заводили, скандалить могли…
Ксюша на нужный этаж поднялась, знакомую дверь открыла, сделала первый вдох, дыхание задержала, глаза закрыла…
Она ради этого приехала. Чтобы на одно мгновение ощутить, будто все на месте. Все хорошо…
Представила, что сейчас в гостиной свет включится, оттуда ее Бродяга выйдет, вычитывать начнет за задницу и щеки… Да только…
Ксюша дверь закрыла, повесила плащ, сбросила туфли, босиком по квартире прошла до самой дальней комнаты, спальни… Там снова на пороге замерла, собиралась, чтобы ручку вниз потянуть и открыть. Открыть свой личный ящик с болезненными и такими сладкими воспоминаниями…
Не позволяя себе по сторонам смотреть, первым делом подошла к окну…
Кто бы сомневался…
Машина Макса продолжала под домом стоять. Верный…
Снова мобильный в руках, набрала, он почти сразу взял.
— Максим, ты либо едешь домой, либо я тебя увольняю…
— Ксения Игоревна…
— Ты меня услышал…
Услышал… Сомневался с минуту, потом все-таки машину завел, фары загорелись.
— Спасибо, Максим. Квартира будет на сигнализации, не волнуйся.
— Ага…
Скинул, уехал куда-то… Ксюша надеялась, что все же домой, а не в более незаметное место…
Потом только развернулась, окидывая взглядом темную спальню…
Шкаф… его вещами набитый до сих пор. Нина предлагала выбросить или отдать кому-то, Ксюша же… Не могла. И не хотела.
Подошла, открыла, достала одну из рубашек, к лицу поднесла, вдохнула…
Они, как на зло, все чистые были. Пришлось его духи флаконами скупать, заполняя удушливым мужским запахом все вокруг.
Платье на пол соскользнуло, за ним лифчик и чулки, его рубашка на голое тело, поверх чулок — заколка… И тяжелые волосы, которые до сих пор, как в двадцать, ни густоты не утратили, ни цвета, рассыпаются по ткани.
Ксюша на пол села, у подножья кровати, взяла в руки пульт…
Включила плазму, перешла на внешний источник… На той флешке единственная запись хранилась. И только на этом телевизоре смотрелась. Раз за разом. Круг за кругом…
Их бедная студенческая свадьба. Самый счастливый день.
Живой Бродяга и его Принцесса…
* * *
— Алло, — пауза. — Как дела? — отрывисто.
— Дела… — Максим глянул на жену, морщившуюся во сне… Удивительно, что звонок ее не разбудил… Удивительно и очень хорошо… Максим вышел из спальни, на кухне у окна остановился. — Нормально. Ксения Игоревна сегодня в квартире осталась, меня отправила… Ей тяжело…
— Знаю. А Кирилл что?
— Крутится вокруг. Помогает вроде бы. По вам не тоскует, — Макс хмыкнул, но быстро потух. Вспомнились слова Тихомировой… «Мне кажется, мы вдвоем с тобой только понимаем, чего лишились…».
— Думаешь, подозревает что-то?
— Думаю, просто не тоскует… Клинья к ней подбивает…
На той стороне молчали. Долго. С минуту. Максим понимал, почему. И… Видит бог… Специально сказал. Пусть и Бродяга почувствует хотя бы немножечко из того, что Ксюша переживает.
Он что тогда этот дурацкий план не поддерживал, что теперь.
— Кирилл с универа за ней… Она ему тогда нравилась еще…
Максу не нужны были подробности. Он прекрасно понимал, что Прудкому не светит ничего, но Иван зачем-то пояснил. Себе, видимо.
— Но она же за вас замуж вышла…
— Но теперь-то я мертв…
— Она так думает. Она единственная о вас думает, Иван Николаевич. Так что вы там разберитесь побыстрей, а то…
— Это не от меня зависит. Ты знаешь… Спасибо тебе, Максим. Доброй ночи…
Иван скинул, Макс же понял, что со сном сегодня все же вряд ли сложится. В спальню вернулся, лег на кровать, застыл, глядя на спящую жену.
Дурные мысли в голову лезли… А что с ней было бы, если он вот так — уедет на пару дней… И не вернется уже? Как скоро в себя придет? Тоже растает медленно, как Тихомирова? А если потом окажется, что не умер вовсе? Простит?
Как такое простить можно?
— Ты чего? — она проснулась вдруг, один глаз открыла, улыбнулась, поймав его задумчивый, серьезный взгляд. Потянулась, обняла, уткнулась носом в шею, тихо дышала, аккуратно так, но все равно кожу щекотала…
— Давай ребенка заведем? — застыла на мгновение, потом взгляд вскинула… Трезвый, подозрительный, даже перепуганный слегка.
— Ты же не хотел пока…
— Передумал. Хочу.
Улыбнулась, кивнула, снова в шею уткнулась, Максим же сильнее к себе прижал.
Подумал просто, что Ксении, наверное, легче было бы, успей она родить маленького от Бродяги. Смысл жизни остался бы. И связь навечно.
Глава 3
Прошлое…
— Ксюш… — Ваня стучался в ванную. — Ты слышишь меня, Ксюша? — стучался уже с минуту. Ксюша же… Не отвечала.
Сидела на борту ванны, на тест смотрела… И в очередной раз переживала свое поражение. Закусила губу, чтобы не расплакаться, собраться пыталась… Не хотелось еще и его расстраивать своим убитым видом…
