Услышав стоны и шум, харпаг дёрнул головой, правда, на беззащитного Зиварда взглянул только мельком. Тварь почуяла кодо лишь во мне и уже выбрала свою основную цель.
В наступившей тишине я отчётливо услышал, как затрещали его мелкие хитиновые чешуйки, и с причмокиванием перекатился язык в круглой чёрной пасти. А потом внизу, в холле, кто-то громко позвал на помощь, но тут же стих, испустив короткий хрип.
Харпаг наклонил голову, уставившись точно на меня, и не было никаких сомнений: эту жрущую адептов тварь убить я не смогу.
А вот ослабить…
Не делая резких движений и кое-как унимая внутреннюю дрожь, я поднял руку с револьвером, нацелил ствол харпагу в голову, точно между глаз, потом чуть опустил руку, взяв на мушку зубастый рот твари.
Грохот выстрела оглушил зал.
Не знаю, попала ли пуля туда, куда я рассчитывал.
Пронзительный визг харпага резанул сознание до ледяного мороза по коже, до дрожи в поджилках. Тварь кинулась на меня, сотрясая зал тяжестью шагов. Вариант у меня оставался один — бежать.
И я побежал.
Забыв про раны, чудовищную усталость и боль, забыв, наверное, даже своё имя и цель, с которой я сюда пришёл. Задача разом поменялась и заполнила собой всё моё нутро, сводя жизнь к одному моменту — убрать харпага, устранить его.
Я пронёсся с десяток метров и скользнул под бронзовую подставку с гробом, тварь снесла мою защиту в один мах лапой. И гроб, и подставка пролетели метров сорок и рухнули в конце зала, прямо на театральную сцену.
Лёжа на спине под нависшей надо мной тварью, я мог надеяться только на кодо. Кинетический эрг обрушил на спину харпага все три гигантские люстры — со звоном и скрежетом те ударили точно в цель.
Это дало мне возможность перекатиться на живот и вскочить, но, поднявшись, я тут же почувствовал, что харпаг принялся жрать моё кодо прямо на расстоянии. Чешуйки на нём ощетинились, глаза снова вспыхнули, на этот раз не белым, а жёлтым.
И пока он стряхивал с себя люстры, его рот вытягивался, выворачивался, выпуская наружу серые дёсны с рядами зубов. Харпаг с шумом втянул воздух, и за один бесконтактный глоток успел выхлебать приличную долю моей силы.
Значит, эрги лучше не применять — хренова тварь моментально цепляется к энергии адепта и выжирает его кодо. Выходит, кроме физической силы, мутаций и оружия мне уже ничего не поможет.
Я вспомнил, что при Зиварде была магазинная винтовка, и валялась она сейчас где-то в районе главного входа.
Без раздумий я кинулся туда. Харпаг, сбросив с себя люстры, устремился за мной. Оружие я увидел у стены, в куче стеклянных игл, которые сам же сюда и швырнул. Добежав до цели, я упал на бок, прямо на иглы, ухватился за приклад винтовки, подтянул к себе и, перевернувшись на спину, выстрелил наугад.
Пуля угодила харпагу в живот, тот на секунду приостановился и снова пошёл на меня. Провернув барабан, я выстрелил ещё, на этот раз прицелившись твари в горло. Но харпаг не стоял на месте, и я промазал. Пуля попала в плечо.
Дьявол…
Времени у меня не осталось, но последний выстрел я всё же успел сделать. Приставил ствол винтовки харпагу к голени и нажал на спусковой крючок.
Нога твари подогнулась.
С рвущим душу визгом харпаг отшвырнул винтовку на середину зала и придавил меня когтистой лапой к куче стекла. Осколки пронзили моё тело снизу, харпаг буквально насадил меня на них, а потом его длинные сильные пальцы сомкнулись на мне, обхватив всю нижнюю часть тела, от живота до колен, и начали сжимать.
Я сгрёб стекло в ослабевших ладонях, мутируя его на ходу во что-то острое и стальное, даже не знаю, во что именно, и машинально всадил орудия в пальцы твари.
Опять раздался визг, но харпаг меня не выпустил, лишь сильнее стиснул пальцы.
Всем своим естеством я почувствовал треск левой бедренной кости, по ноге прокатилась волна морозного жара, слепящая боль пронзила до самого темечка и на мгновение вытолкнула сознание… Через секунду я пришёл в себя, но уже мало, что ощущал. Тело онемело.
Харпаг поднял меня над полом, приблизил к своей вонючей морде и, разинув пасть, вывалил на меня шершавый язык, как до этого делал с Сильвией. Едкая слюна потекла по лицу и шее, пропитала одежду на груди. Харпаг водил по мне гигантским языком и ждал чего-то… возможно, чтобы для защиты я применил кодо.
Хрен ему, а не кодо.
Из последних сил, уже почти негнущимися пальцами, я нашарил кобуру на правом запястье, вынул один из метательных ножей и, слабо размахнувшись, отправил клинок в пустую глазницу твари.
Харпаг взвыл, отбросил меня на порушенные люстры и обхватил лапами морду. Так я выкроил себе ещё немного времени…
Только и мне самому понадобилось не меньше минуты, чтобы прийти в себя. Пока харпаг скулил, толкая пальцы себе в глазницу, я стёр с лица едкую слюну, сплюнул кровь и пополз к противоположному краю зала. Силы во мне почти не осталось… никакой силы… зато созрел план.
Только бы добраться.
По пути я сгрёб винтовку, подтянул, ухватив за ствол. Подогнул правую ногу под себя, оперся на ладони и одно колено, стараясь как можно меньше шевелить левой ногой. Харпаг прилично помял её. Кость, вероятно, была не сломана, но треснула, это точно. Навалившись всем весом на винтовку и используя её, как костыль, я наконец поднялся.
Постоял так немного, побеждая головокружение, и поковылял в сторону сцены.
Каждый шаг приносил боль, прерывал дыхание, опухоль в левой ноге росла. А ещё… чёртов харпаг перестал скулить, что наводило на нехорошие мысли.
И точно. За спиной снова раздались звуки грузной поступи.
Я ускорил шаг, если моё неуклюжее ковыляние вообще можно было назвать шагами. Деревянный приклад винтовки чаще застучал о каменный пол… ещё несколько шагов… ещё несколько… стук приклада… шаг… стук… шаг…
Вот и сцена.
Я бросился на невысокий подиум плашмя, откинул винтовку и пополз. Но уже догадывался, что не успею, мне просто не хватит скорости. Увы, я не ошибся.
Харпаг настиг меня, когда я уже почти добрался до опрокинутого гроба. Он снова обхватил меня лапой, на этот раз сжав предплечья, чтобы я не смог шевелить руками и снова не угодил ему чем-нибудь в глаз.
Он решил больше не рисковать и не приближать врага с ножами к своей морде, поэтому поступил проще: поднял меня над сценой на высоту своего роста, а оттуда с силой швырнул вниз, о пол. Он глушил меня, как глушат рыбу о камень, чтобы я, наконец, затих и дал себя сожрать.
И у него почти получилось.
Я ударился прямо о гроб, приложился так, что в глазах поалело и раздвоилось. Крышка с хрустом сдвинулась, и из гроба вывалилось тело, окатив смрадом округу. На это я и рассчитывал, вспомнив рассказы Генри Ордо о том, как харпаги каждый Час Тишины атакуют кладбище. Когда в городе столько живых адептов, почему они ищут мёртвых и разложившихся? Возможно, для них это особое лакомство, не знаю…
