– Да, директор предупреждала нас об этом. Мы проверяли медблок, там всё чисто. Я подожду мистера Ринга здесь. Вы не против, мистер Ринг? – спросил он у меня.
Я коротко покачал головой и начал подниматься по ступеням, опять медленно, еле преодолевая препятствия.
Бернард открыл передо мной дверь, впустил меня внутрь и зашёл следом. И я, и он отлично знали правила: камердинер никогда не сопровождает пациента внутри медблока.
Как только дверь закрылась, я остановился в уже знакомом стерильном коридоре и повернулся к камердинеру:
– Слушаю вас, Бернард. Вы ведь что-то хотели мне сказать?
Старик кивнул. Его невзрачные глаза оглядели моё лицо холодно и спокойно.
– Вас хочет видеть один человек, – сказал он. – Он тоже наблюдал ваш поединок с Соло и хотел бы предложить вам сотрудничество. Если вы согласитесь, он поможет вам покинуть Ронстад в самое ближайшее время.
Я нахмурился:
– И кто этот человек?
– Он сам представится, когда вы его увидите.
– И когда я его увижу?
– Прямо сейчас. Он ждёт вас в приёмной восьмой бригады. Однажды вы там уже бывали.
Я всмотрелся в гладковыбритое лицо камердинера в попытке уловить хоть один намёк на то, кто меня ждёт в приёмной восьмой бригады, но взгляд Бернарда, как всегда, не говорил ничего, лишь полнился безучастным спокойствием, будто этому странному школьному слуге уже давно наплевать на всё, что здесь происходит.
Глава 2.5
Больше Бернард не проронил ни слова.
Развернулся и вышел из медблока.
Я же направился к уже знакомой двери с цифрой «8», там находилась приёмная бригады под руководством рунной ведьмы-медиона Габриэль. Когда-то она меня уже лечила, но, я был уверен, что сейчас в кабинете её нет — там нет ни одного лишнего человека.
Перед входом в приёмную я остановился, выдержал паузу секунды четыре и толкнул ладонью дверь.
Та тихо и медленно отворилась.
Входить я не спешил. С порога оглядел кабинет с белыми, идеально гладкими, стенами. У стен увидел знакомые стеклянные стеллажи, сверху донизу заставленные баночками, стол с графином и стопками медицинских карт пациентов, а посередине — кресло. В нём я тоже когда-то рассиживал и терпел слишком усердную медицинскую опеку рунных ведьм…
Сейчас кресло было повёрнуто высокой спинкой к двери. И в нём кто-то сидел. Я заметил ноги в истоптанных туфлях, штанины мятых застиранных брюк, почувствовал запах табака.
— Заходи, Рэй. Чего стоишь? — произнёс незнакомец.
Голос тихий, без напора, но уверенный, и что интересно: знакомый.
Этот голос я уже слышал.
Я шагнул в кабинет и закрыл за собой дверь, в то же время кресло медленно повернулось, и на меня уставились цепкие глаза щуплого низкорослого старика в заношенном костюме…
— Адмирал Баум, — кивнул я ему, с удивлением отмечая, что не сильно-то удивился. – Как поживает ваш трактир? В нём до сих пор стреляют и бьют посуду?
– Рэй Питон. – Бен Баум кивнул мне в ответ и поднялся. Протянул руку с узловатыми пальцами. – Заделался имперским аристократом, значит? Но выглядишь паршиво. Опять подрался? До сих пор решаешь вопросы кулаками?
Мы задали друг другу не слишком приятные риторические вопросы и смолкли.
Рукопожатие вышло не крепким, а, скорее, осторожным.
Бен не сводил с меня заинтересованного взгляда, изучал, морально препарировал. Он был ментальным чтецом, и, вероятно, уже пытался залезть мне в голову. Хотя я ничего не ощущал, да и не скрывал ничего, потому что бессмысленно — Бен и так всё про меня знал.
– Как поживает Джо? – спросил он и сощурил блеклые глаза, считывая мою реакцию на упоминание о Джозефин Ордо.
Я пожал плечами.
– Не знаю, мы давно с ней не виделись.
Бен повторил мой жест — его худые плечи нервно поднялись и опустились.
— Бедная девочка ведь ещё не знает, что её брат находится в главной городской тюрьме Ронстада по обвинению в убийстве гвардейца в поезде. Правда, дело пока не закрыто, следствие ещё идёт. Но Генри уже давно взял всю вину на себя.
Я нахмурился.
Вот, значит, как. Генри Ордо сидит в тюрьме и выгораживает сестру. Что ж, ничего удивительного, что именно его заподозрили в убийстве: из всех пассажиров он выделялся слишком сильно, да и уже тогда имел репутацию преступника. Странно только, что после признания вины, следствие продолжается. Что они ещё пытаются доказать?..
— Они ищут твою причастность, Рэй, – ответил на мой непроизнесённый вопрос Бен. — И, скорее всего, найдут. Ты ведь тоже ехал в том поезде, сидел рядом с Генри Ордо и его сестрой. Потом, по словам свидетелей, уединился вместе с Джозефин в женском туалете. Что вы там делали, никому не известно… Зато только ты и она выходили из вагона, когда пропал гвардеец. А вот Генри сидел на месте, он не покидал вагон от начала и до конца поездки.
-- Это ещё ничего не доказывает.
Старик покачал головой и серьёзно оглядел моё лицо.
– Пока да. Но вокруг твоей шеи, парень, всё сильнее сжимается удавка. Лэнсом готовится к Суду очень тщательно, полиция землю роет и выискивает все твои ошибки. Хорошо, что я обнаружил чемодан с овеумом у себя в подвале раньше, чем полиция перевернула мой трактир. Тогда бы ты не отвертелся.
Я поморщился.
Чёрт. Совсем забыл про спрятанный овеум. С другой стороны, откуда мне было знать, что я вляпаюсь в такое дерьмо, и полиция будет обшаривать все дома Ронстада, где я появлялся.
– Я принёс тебе тот чемодан, – сказал Бен и кивнул подбородком на угол за дверью, где действительно стоял мой громоздкий дорожный чемодан. – Там всё твоё лабораторное оборудование и одежда. А вот овеум я перепрятал, ему тут не место.
Я мельком глянул на чемодан, растянул губы в холодной улыбке и уточнил:
– Вы пришли сюда, чтобы принести мне чемодан?
– Ты же понимаешь, что нет. Зачем этот глупый вопрос?
Но я продолжал наседать:
– И как вы проникли в медблок, Бен? Кто вас сюда пустил?
– Хлоя, старшая медсестра, – просто и быстро признался старик.
– Хлоя? – Я невольно вскинул брови. – Без разрешения директора?
– У Хлои отдельный вход в медблок, прямо с улицы, минуя ворота. И она впустила меня, когда Бернард её попросил. У них с Бернардом тёплые дружеские отношения. Она тебе не говорила? У вас с Хлоей, вроде бы, тоже тёплые отношения. Даже горячие…
Я посмотрел Бену в глаза и ничего не ответил, но вместе с досадой ощутил ещё и нешуточную тревогу. Если каждый ментальный фортис будет вот так легко выкапывать из моей подноготной все сомнительные моменты, ничего хорошего из этого не выйдет.
