Ну, как в таких условиях не восстать против лавины абсурдных нормативов, законов и моральных противоречий, все более и более лицемерных?
Леа взяла свою небольшую сумку и пошла к выходу на посадку. Она рассчитывала провести в Париже всего одну ночь, а наутро вернуться. Так, маленькая эскапада, без всяких последствий. Но что будет, если Мартен узнает? Если обнаружит, чем она занимается у него за спиной?
Когда она миновала дверь и встала в очередь, от этой мысли сердце у нее забилось. Он ей этого никогда не простит. Это сильно его ранит. И она начала это понимать. Существует определенное количество принципов, которые он никогда не перешагнет. И первый из них – верность. Однако, сидя взаперти в этой долине, он ни о чем не догадается, у него не будет такой возможности, говорила она себе, чтобы успокоить. А раз не догадается, то и страдать не будет.
Она вспомнила, что сказал ей Жером перед тем, как они поссорились: «Никто не совершенен, Леа, ни он, ни я, ни ты. Но время от времени надо отказываться от своих принципов и давать волю инстинктам».
Идя по туннелю к самолету, она спрашивала себя, правильно ли это и не собирается ли она совершить непоправимую ошибку. И, когда она уже поставила ногу на порог кабины, шаг ее стал уже не таким уверенным.
47
Дожидаясь лифта, Ирен получила сообщение и поспешила вернуться в номер.
Не могли бы вы зайти в мэрию? Благодарю вас.
Она взглянула на часы и вздохнула: 23.30. После совещания в жандармерии хотелось немного поспать. Но пришлось снова сесть за руль и поехать в мэрию. Она чувствовала себя совсем измученной, в голове было пусто. Нет, все-таки надо отдохнуть. Все больше нервничая, она быстро прошла по тесному коридору к кабинету мэра, готовясь давать отчет.
– Войдите! – раздался голос, когда она постучала в дверь.
Увидев ее, Изабель Торрес встала и сняла с вешалки свою сумочку. На ней была красная блузка с короткими рукавами и прямые джинсы с низкой посадкой, обтягивающие бедра и ягодицы. На задних карманах красовались вышитые крылья. Ирен отвела взгляд.
– Мы куда-то идем? – осторожно осведомилась она.
– Я подумала, что вам не помешает выпить стаканчик и немного расслабиться. А то с этой историей мы все на взводе. Я знаю одно симпатичное местечко.
Ирен вздрогнула. Изабель Торрес даже не спросила ее мнения. На секунду она испугалась, что это приглашение – всего лишь замаскированный призыв еще поработать.
– Не пугайтесь, – сказала Торрес, направляясь к двери. – О работе мы нынче вечером говорить не будем.
– А о чем же мы будем говорить? – поинтересовалась Ирен, идя по коридору за мэром.
– Расслабьтесь, капитан, – бросила та через плечо, стуча каблучками. – Сегодня мы не на службе. Сегодня мы просто выпьем.
Сразу после полуночи у Серваса зазвонил телефон. Габриэла. Голос у нее был напряженный и обеспокоенный.
– Извините, что беспокою вас, но мне показалось, что возле дома кто-то есть…
Он сел на постели.
– Вы хотите сказать, возле вашего дома?
– Да… Я видела за окном какую-то тень… и слышала шум. Он там… Бродит вокруг дома. Это он…
Слова налезали друг на друга, и он понял, что она очень часто дышит. Видимо, запаниковала.
– Вы закрыли ворота и все застекленные двери?
– Да. Все заперто.
– А стекло в дверях противоударное?
– Да, да… Специально предназначенное, чтобы выдержать попытку проникновения… если он вдруг… попытается вломиться…
Последнюю фразу она произнесла очень тихо, словно боялась, что тот ее услышит. Если там действительно кто-то есть… Но психиатр была не из тех, кто боится неизвестно чего.
– Не волнуйтесь. Не выходите из дома. Я еду.
Он еще не успел раздеться, а потому накинул куртку, надел и зашнуровал ботинки и выбежал из номера. Уже на бегу подумал, что надо, наверное, предупредить Ирен: у него не было оружия, а у нее было. Однако, может, там и нет ничего страшного. Так, игра ночных теней. Просто ночные страхи.
Габриэла поджидала Серваса на террасе перед своим ультрасовременным бункером.
– Я же вам велел не выходить.
Она пожала плечами и потерла руки, покрытые мурашками.
– Я вышла, только услышав, что вы приехали.
– Что именно вы увидели?
– Пойдемте, я вам покажу.
Она провела его внутрь. В этот час огромные пространства дома были подсвечены с театральностью, которая его ничуть не удивила: пятна тьмы и света искусно чередовались в результате тщательно продуманного расположения бра, прожекторов и ламп. Настолько тщательно, что, войдя в дом, они с Габриэлой словно шли сквозь гирлянду темных и светлых пятен.
Габриэла застыла у застекленной двери. Сервас взглянул на зеркальную поверхность стекла, где бок о бок стояли их полупрозрачные отражения, открыл дверь и шагнул на траву, растущую вокруг дома.
Стояла свежая июньская ночь, и легкий бриз погладил его по щеке, когда он сделал несколько шагов и оглянулся кругом.
Слева темнели горы, едва подсвеченные огоньками окраинных домиков, а справа светились огни Эгвива, которые уже начинали постепенно гаснуть.
Он оглядел сад: неподалеку, на небольшом выложенном плиткой пространстве, стояла садовая мебель, а за ней виднелась бамбуковая рощица, аккуратно подстриженные кусты и аллея, обвивавшая дом-бункер.
– Никого нет.
Он заметил, как она вздрогнула.
– И все-таки там кто-то был.
Он медленно обошел дом, вглядываясь в каждую тень. Послышалось пение сверчка… Господи, где-то еще водятся сверчки… Потом заглянул в дальние кусты, пытаясь там хоть что-то разглядеть. Кто угодно вполне мог там расположиться, оставаясь незамеченным даже на расстоянии метра. Сервас повернулся к дому. Ну конечно, идеальный наблюдательный пункт… Отсюда видно малейшее движение внутри дома. Он мог бы сейчас поспорить, что хозяйке все привиделось, но до конца не был в этом уверен. Кто-то там все-таки мог быть…
И этот кто-то за ними следил и проследил до самого дома-бункера. Он видел, как они с Ирен сюда вошли и провели здесь несколько часов. Он знал, и не без оснований, что разгадка кроется в досье, что здесь хранятся. Искушение было велико: либо сжечь все единым махом, либо заставить замолчать единственного человека, который прекрасно знал все досье… Сервас направился обратно. Габриэла стояла у открытой двери с другой стороны дома.
– Должно быть, он следил за вами. Давайте войдем.
Она закрыла за ним дверь и пошла впереди, направляясь в барный уголок гостиной.
– У вас есть сигнализация? – спросил он. – Она работает?
