– Эдвард? – переспросил Аллес.
– Заманчиво, – наконец ответил тот. – Но как ты себе это представляешь? Перед тем как каждого шлепать, смотреть ему в лицо и спрашивать имя? Прониклись! – сказал он громче, обращаясь сразу ко всем, кто мог его услышать. – Наша задача остается прежней, так что никакой самодеятельности! Делаем свое дело, а там уж как повезет.
«Да делай ты его уже наконец!» – едва не взмолился я, настолько надоело валяться на сквозняке.
– Пятнадцать минут еще ждать. – Кто-то из них определенно взглянул на часы.
Хорошо было бы вслед за этим услышать от Эдварда что-нибудь вроде «пора выходить на рубеж атаки» и после этого шум удаляющихся шагов. Но нет, и он промолчал, да и разговор стих. Наверное, все настраивались на бой, и для некоторых он точно станет последним. В том числе и по моей вине.
Неправильно все. Эти люди говорят со мной на одном языке, и разделяют нас только поставленные задачи. Они не вторглись в мою страну захватчиками, а человеческая жизнь – это такая ценность, выше которой уже и некуда. Разве что долг или справедливость. Но какой здесь может быть долг и в чем заключается справедливость? Размышляя таким образом, ощупывал в кармане разгрузки гранату. Метну ли я ее им вслед? Вне всяких сомнений. Главное, чтобы рука не подвела.
Оказывается, все эти впадины на ее корпусе совсем не для того, чтобы она разделилась при взрыве на поражающие элементы. Чугун, из которого он отлит, и без того даст их великое множество. Они для удобства. Чтобы из руки не выскользнула в самый неподходящий момент или для того, чтобы закрепить ее в нужном месте было значительно легче.
Со слов Гудрона, обращение с гранатами – целая наука. С многочисленными тонкостями и хитростями. Казалось бы, что там сложного? Рванул чеку, и все, швыряй ее в гущу врагов, как получится, лишь бы попал. Ан нет, в обращении с ней только различных тактик существует несколько. В зависимости от ситуации, рельефа местности и многих других нюансов. Существует даже такая, которую используют в ближнем бою, причем не из укрытия. Это при разлете осколков в двести метров! И метание гранаты тоже наука не менее сложная, причем, чтобы освоить некоторые виды бросков, необходимо немало потренироваться. От всего этого и зависит ее эффективность. Помню ошарашенного себя после прочитанной Борисом лекции, в течение которой он иллюстрировал действиями все им сказанное. И его слова: «Вот так-то, Игореха! В умелых руках граната – это действительно «карманная артиллерия».
– По-моему, стартовать пора, – сказал кто-то внизу, и я поглядел в сторону моря. – Время.
Приближающиеся к берегу лодки или катера отсюда разглядеть невозможно, но увидеть вспышки и услышать звуки выстрелов дистанция позволяла. Ничего подобного: отдаленный грохот донесся со стороны Радужного. Отчасти похожий на громовой раскат, но он точно им быть не мог. Здесь, на этой планете, во всяком случае, там, где мне довелось побывать, гроза – это нечто незабываемое. Впечатляющее настолько, насколько может впечатлить колокольный набат в сравнении со звяканьем в стакане чайной ложки. Зрелище воистину феерическое, когда электрические разряды покрывают большую часть неба, причем они до такой степени разноцветные, что куда там северному сиянию! И зрелище ужасающее. Когда с трудом удерживаешь себя от того, чтобы не потерять самообладание. Не упасть на землю, не сжаться в комок, обхватив руками голову, и не молить небеса о том, чтобы все для тебя закончилось благополучно.
Грохот услышал не только я, потому что Эдвард скомандовал: «Вперед!»
И сразу донесся топот многочисленных ног. Теперь следовало досчитать до двадцати, метнуть гранату, затем произвести несколько выстрелов, пусть даже в воздух, и все, моя миссия закончена, можно уходить. Куда именно она упадет, не имело особого значения. Спуск к Аммониту усыпан камнями, и стоит только гранате завалиться под любой из них, толку от нее будет ноль, пусть даже она окажется в самой гуще врагов. И раскидистых деревьев поблизости нет. Таких, что, если бросить гранату в крону, ветки на какие-то мгновения задержат от падения на землю. Достаточных для того, чтобы она разорвалась еще на подходе к ней, что дало бы наибольший разлет осколков. Одна из хитростей обращения с гранатой, о которой мне поведал конечно же Боря Гудрон.
Отсчет подходил к пятнадцати, палец мой находился в кольце, когда снизу послышалось:
– Эдик!
Негромко, но настолько неожиданно, что рука едва не рванула чеку.
– Слушаю тебя, Даниил.
Так вот откуда у него иностранное имя! Ведь для этого достаточно в «Эдуарде» поменять всего одну букву. И еще это означало, что ушли не все.
– Эдик, – повторил тот. – Согласись, насчет Теоретика ты погорячился. И в самом деле, Аллес толковую вещь предлагал. Он один всей этой операции стоит. Сумел заценить жадр?
– Суметь-то сумел, но теперь уже поздно что-то менять. – Голос Эдварда звучал не то чтобы подобострастно, но совсем не так, как в разговоре с тем же самым Аллесом или другими. Как будто Даниил был куда выше по положению. – Где его искать в ночи? И отложить на сутки не получится, себе дороже может обойтись.
– Да ты не оправдывайся. – До меня донесся шлепок по плечу. – Я и сама вся в сомнениях. – Почему-то Даниил говорил о себе в женском роде. – Ладно, будем надеяться на удачу. Пошли и мы.
Основная масса за это время успела отдалиться настолько, что мне ни за что не удалось бы добросить до них шестисотграммовую железяку. Только и оставалось, что применить ее против тех, чей разговор удалось подслушать. Особенно учитывая, что по издаваемому ими шуму их было не двое, а несколько, среди них минимум двое – командиры. Но не сразу. Звук от сработавшего запала человеку опытному идентифицировать чрезвычайно легко. Чтобы затем среагировать на него нужным образом, поспешив найти себе укрытие.
Когда силуэты, как выяснилось теперь, пятерых человек отдалились достаточно далеко, дернул чеку и сразу же бросил – все-таки первый мой опыт. И тут же припал к камню: разлет осколков у гранаты этого типа настолько огромен, что у меня не получилось бы забросить ее на такую дистанцию даже с разбега. Громыхнуло, затем до меня донесся чей-то вопль – кого-то зацепило наверняка.
Теперь следовало бы шумнуть и оружием. И тем неожиданней для меня было, что после первого моего выстрела раздались чьи-то еще, причем сразу из двух стволов. Понять, что меня поддержал кто-то из наших, удалось практически сразу же. Но в первые мгновения сработал инстинкт, который заставил снова припасть к камню. Ну а затем продолжать огонь уже не имело ни малейшего смысла. И цели успели найти себе укрытие, и мы произвели достаточно шума, чтобы ясно дать Филу понять: тут происходит нечто. Тем более по нам открыли ответный огонь.
– Игорь, сюда! – Голос принадлежал Гудрону.
Он был негромким, но этого оказалось достаточно, чтобы я мог его и признать, и определить направление. Спуститься с вершины скалы оказалось куда легче, чем на нее взобраться. Особенно сейчас, когда вокруг начали посвистывать пули.
