– Ужин готов, – объявил Гриша, который возился у импровизированного очага, сооруженного из обнаруженного на месте кухни огромного медного котла. Уж не знаю, для каких целей тот мог понадобиться в фешенебельном отеле.
Единственно, чем получилось разжиться, так это дровами. И нам повезло хотя бы с этим, поскольку в предыдущую нашу ночевку едва удалось отыскать топливо для крохотного костерка.
Похлебка была самой привычной – вяленое мясо да местный злак. Не слишком вкусно, но достаточно питательно. Ну и все то же сало эмбары, без которого здесь никуда. Хотя, абсолютно уверен, прежний наш Гриша – Сноуден, даже из такого набора продуктов сумел бы соорудить такое, что пальчики оближешь. Такой вот талант был у человека, и о его существовании до того, как сюда угодил, он даже не подозревал.
– Значит, так. Первые часы – Трофим и Григорий, вторые – Янис с Остапом, третьи – Вячеслав и Гудрон. Демьян с Ирмой отдыхают ночь полностью.
– Ирмочка, – Демьян почти мурлыкал, – гражданин начальник приказал отдыхать нам вместе!
– Демочка, – в тон ему ответила девушка, – а баксы у тебя есть? Нет? Нищеброд ты, оказывается. Дальше объяснять?
– И что ты с ними будешь делать? Кому эти бумажки здесь нужны?
– А это уже моя забота! Ты мне их покажи сначала!
Было бы забавно на нее посмотреть, если бы Демьян вдруг вынул из кармана целую пачку долларов, случайно обнаруженную им в отеле. Нет, Ирма, конечно, вывернулась бы, но веселье стояло бы еще то! Тем не менее, слушая их разговор, улыбались все, даже Слава. Демьян явно проигрывал, когда ему пришла, на его взгляд, удачная мысль.
– Ирма, у тебя только и мысли, что о сексе.
– А может, это у тебя они только такие?
– Вовсе нет! У меня логика! – И пояснил: – Отель старый, наверняка в нем полно призраков, которые вместе с ним сюда перенеслись. Вот мне и захотелось надежно прикрыть тебя телом. Я, можно сказать, жизнью своей ради тебя жертвую, а ты с меня баксы требуешь!
– Демьян, да ты их всех своим храпом разгонишь! – не мог не влезть Гудрон. Что в какой-то мере соответствовало действительности. Иногда спящий Демьян разражается такими мощными руладами, что за оружие спросонья схватишься, пока не сообразишь, что к чему. И, обращаясь уже к девушке, добавил: – Спи спокойно, Ирма, о тебе есть кому позаботиться.
И кто мог знать, что это была едва ли не последняя наша ночь, когда мы смогли выспаться.
Глава четырнадцатая
Как правило, впереди шел Остап, самый опытный из нас в местной жизни, и все чаще рядом с ним – Гриша Полковник. И я все больше убеждался, что в случае с Григорием нам повезло. Единственно, что хотелось, чтобы он стал чуть более общительным. Этакий молчун, любое слово приходилось из него вытаскивать. Но в остальном хорош. Неутомим, внимателен ко всему, к чему только можно, и, как выяснилось, незаурядный стрелок.
До нужного нам места оставалось не так много. Стоило только миновать ущелье, взобраться на перевал, спуститься с него, как мы окажемся в очередной долине.
– Райский уголок! – рассказывал Алексей. – Все, что вы увидите раньше, это как плотник супротив столяра, – пошутил он. – Так вот, на северной оконечности долины и находится то, что вам нужно. Маяк издалека виден.
– Маяк?
– Именно. Самый настоящий. Высоченный! Из красного кирпича.
Хотя после всего, что я здесь уже видел и о чем мне рассказывали, стоит ли удивляться маяку в глубине гор?
– Сразу за ним вход в еще одно ущелье, вот там все и находится, – закончил свой рассказ Солдатенков. – Правда, вход в него нужно еще найти. Но если точно знаешь, что он там есть, обнаружить его – вопрос времени.
– Алексей, а как вы сами там оказались?
– По пятам, так сказать. Человечек один был нужен. Нет, не из перквизиторов. Сумел таких дел натворить, что награда за него была чуть ли не такая же, как за голову одного моего знакомого эмоционала. Всем миром вскладчину на нее собирали.
– Ну и как, удачно охота прошла?
– Да. Кстати, Игорь, как себя чувствуешь? Жадр у меня завалялся. – Солдатенков посмотрел с ожиданием.
– Давай, сколько есть.
За его информацию, потребуй он, я бы и свои отдал не задумываясь.
Пока дно ущелья представляло собой скопление камней самой разной величины – от гигантских валунов до обкатанной водой гальки. Но все одинаково скользкое – вода была везде. То она вырывалась наружу буйным потоком, то пряталась внизу. И еще вечный низовой ветер, который заставлял время от времени зябко ежиться, несмотря на всю одежду, которую мы на себя напялили. Наконец путь привел нас к каменистой осыпи, где на самой вершине виднелась седловина. Тот самый перевал, который и должен стать последним перед тем, как нам предстоит попасть в чудесную долину.
– Привал, – объявил я.
Предстояло набраться сил перед тем, как начинать взбираться на кручу, когда камешки то и дело будут выскальзывать из-под ноги. Поодиночке, группами, а то и настоящим оползнем. Знать бы еще наверняка, что мы пришли в нужное место. Возможно, где-то не там свернули, в другом месте не туда поднялись, и в итоге, когда заберемся наверх, перед нашими взорами предстанет копия того ущелья, по которому мы только что шли. «И определенность появится, – прикинул я взглядом предстоящий путь, – примерно через два часа».
– Птицам хорошо! – вздохнул, проводив взглядом полет какого-то пернатого создания, Демьян. – Помахал немного крыльями – и ущелье перелетел. А тут ножками добрых полдня ушло.
– Проф, почему птицы не люди? – без всякой надежды поинтересовался Гудрон.
Слава давненько уже нас не баловал лекциями, отвечая на подобные вопросы либо односложно, либо, что Бориса злило, научными терминами. Но на этот раз Проф неожиданно разговорился. Возможно, по той причине, что спиной к спине к нему сидела Ирма – так и удобнее, и теплее.
– И не понять им, что нас в путь ведет? – улыбаясь, пошутил он словами из песни, которую мы однажды слышали из уст самого Гудрона.
Кстати, Борис с той поры, как погибли Грек и Сноуден, ни разу так и не спел, пусть даже случались моменты, когда мы его буквально упрашивали.
– Ну, я в том смысле, что разумными стали обезьяны, а не птицы. Зная Дему, крайне удивительно, но сейчас он прав: насколько было бы здесь удобнее крыльями помахать!
– Так сложилось в процессе эволюции. – Слава дал тот ответ, который ровным счетом ничего не объяснял.
– И все-таки? – продолжал настаивать Гудрон.
– Чтобы мозг развивался, ему необходимы условия. Причем не благоприятные, как можно бы подумать. Наоборот, такие, которые заставляли бы его интенсивно работать. Век за веком, тысячелетие за тысячелетием, миллионы лет. Взять тех же дельфинов.
– А с ними-то что не так?
