– Что ты здесь делаешь? – я приобняла Марну, до слез благодарная, что та вернулась. Но Марна в ответ лишь зашипела, впрочем, без дурного умысла:
– Это я хотела у вас спросить! Свататься приехали? Самоубийцы!
От негодования ее голос возмутительно громко зазвенел, отражаясь от стен. Я пугливо схватила ее за руки, оглядываясь на князя:
– Не кричи, пожалуйста!
Но Лоркан остался глух к восклицанию Марны, лежал ровно и спокойно, как будто давно покинул нас. Мне стало страшно, но едва вздымающаяся грудная клетка убеждала, что в нем еще теплится жизнь. И при каждом взгляде на его бледное лицо мне было тяжело дышать.
Марна не осталась в стороне – взглядом попросила у Снорре разрешения подойти ближе. Он колебался, не доверяя ей: причина ее появления появление в камере, а также на дороге, ведущей к Кулунтару, все еще скрывалась под мрачным смогом тайны. Но был ли у него выбор? Стиснув зубы, капитан кивнул.
Стоптанные сандалии двигались по каменному полу с легким шорохом. Марна опустилась на колени перед Лорканом, заглядывая в бледное лицо с искренним сожалением. Узкая ладонь с обломанными ногтями скользнула на лоб, покрытый испариной. Затем переместилась на грудь. Ведьма прикрыла глаза, чутко вслушиваясь в хриплое дыхание Лоркана, как будто надеялась найти в нем подсказку. И, кажется, нашла.
– Какая же мерзавка, – прошипела Марна сквозь плотно стиснутые зубы, – она не успокаивается! Когда ей уже надоест!
Лоркан отозвался едва слышным стоном, пытаясь пошевелиться, но силы его иссякли раньше, чем он смог что-либо сделать. Только свесились с соломенного тюфяка влажные пряди волос. Я сжала ладонь в кулак, поймав себя на мысли, что хочу дотронуться до них, ощутить их гладкость на кончиках пальцев.
Я впервые видела, чтобы на личике ведьмы отражалась такая ненависть, настоящая, неподдельная ненависть. Она бурлила, клокотала у нее в горле, выплескиваясь на капитана резкими, рублеными фразами.
– Вы входили в реку? С черными водами? – Марна сверкнула глазами, отчего Снорре опешил, не решаясь подать голос.
– Ну, – буркнул он, в отместку за испуг сталкивая руку девушки с груди Лоркана, – была там река. Странная.
Тряхнув грязной гривой, Марна накинулась на него, словно именно капитан был виноват во всех бедах, свалившихся на наши головы:
– Река зачарована! Ба’Дияр похищает у людей искры – таланты, дары или удачу, ей безразлично. Делает их пустыми и безликими. Вы видели тех, кто живет в ее дворце?
Глубокомысленное молчание было ей ответом.
– Так и думала. Ба’Дияр пожирает чужие искры – и никак не может насытиться, ей все время мало. Она украла у драконьего князя его огонь, без него он не выживет!
А затем добавила, оглянувшись на меня, с тоской и тревогой:
– Она ведь не только князя обокрала, верно?
Я прижала руку к груди, чувствуя, как в дыре, оставшейся от дара, угрюмо свистит ветер. Я и так знала, что осталась одинока, а теперь и Марна подтвердила мои догадки.
Подумав с минуту, ведьма предложила, тихо и неуверенно:
– Конечно, могу вас отсюда вытащить, но князь… Что делать с ним – ума не приложу! Огонь дается лишь однажды, другого уже не найти.
Я подошла ближе, касаясь ее плеча, в очередной раз поражаясь ее худобе. Она бродила по Геммину, перебиваясь жалкими подачками тех, кто испытывал к ней жалость. Вспомнить только, как жадно она накинулась на еду, стоило только предложить, и становилось понятно, что она не часто могла позволить себе кусок хлеба или похлебку. Хрупкая как птичка, отчаянно сражавшаяся со своим даром, не позволяя себя разрушить изнутри, – она была сильнее каждого из нас.
– Скажи, ты ведь знаешь, как нам вернуть Лоркану его огонь?
Марна покосилась на меня с видом, словно воочию наблюдала хронику моего сумасшествия:
– Ба’Дияр хранит свои трофеи в спальне, не позволяя никому приближаться к ним. Покои княгини – святая святых для слуг, мерзавка так их запугала, что проще сдвинуть с места гранитную глыбу, нежели заставить кого-то открыть дверь в будуар. Там семь магических замков, и в десять раз больше охранных амулетов. Дело гиблое!
– Но ты же сможешь нам помочь? – воззвала я к ней с надеждой, но Марна лишь покачала головой.
– Моя магия нестабильна, а временами и вовсе сходит с ума. Вместо одного результата, можно получить другой, совершенно противоположный. Не уверена, что смогу. Боюсь навредить, а не помочь…
Она опустила лицо, занавешиваясь грязными прядями. Снорре молчал, не спуская с нее сердитого взгляда. Кусал губы, словно сдерживал какие-то слова, рвущиеся из груди. Наконец, он не вытерпел.
– Утри слезы, ты же волшебница! Возьми себя в руки и сделай хоть раз в жизни что-то хорошее. Не все тебе людей пугать на улицах, да по дворцу без разрешения шляться!
Я застыла, не зная, какой реакции ожидать. Она страшно не любила, когда кто-то кричал в спину обидное “ведьма”, и Снорре пошел другим путем. Но его слова казались слишком жестокими. Разозлись Марна сейчас, нам тоже несдобровать – у нее хватило бы сил испепелить нас на месте. Конечно, потом она непременно пожалеет, да только бесполезно просить прощения у трех горок пепла.
Марна молчала, рассматривая выщербленные каменные плиты, как будто вслушивалась в затихающее эхо слов Снорре, а затем вытерла мокрые глаза, поднимаясь на ноги. Лицо озарилось внутренним светом, впервые за много лет Марна выглядела…вдохновленной?
Прикусив губу, я скрыла улыбку. Судьба, и правда, знает, кого соединять золотой нитью. Пускай я больше не видела струну, которая тянулась от Снорре к Марне, связывая их воедино, я ее чувствовала. И они тоже ощущали, даже если не признавались себе. Ну, Снорре так точно, а вот взгляд, который ведьма нередко бросала на капитана, нельзя было толковать двусмысленно. Она больше не боялась Снорре, и это внушало мне надежду.
Любовь способна творить чудеса, особенно, когда никто этого не ожидает.
– Итак, кто пойдет? – Снорре оглядел Лоркана, которого вновь затрясло в лихорадке, но кожа у князя была до жути ледяная. – Я не могу оставить Лоркана, но отпускать вас вдвоем… Довольно рискованное предприятие, мягко говоря.
В груди у меня поселилась надежда, словно робкая бабочка шевелила крыльями, и я не собиралась отпускать ее на волю. Я планировала сжать кулак, чтобы она больше никогда меня не покинула.
– Присмотрите за ним, мы вернемся совсем скоро, – я улыбнулась, в последний раз обращая взгляд на Лоркана. Мысленно пообещала, что вернусь только с его огнем. Или не вернусь вовсе.
– Очень на это надеюсь, – хмыкнул Снорре, безуспешно маскируя под сарказмом тревогу. Я прекрасно понимала, от чего он так переживает: все, что ему оставалось – ждать. Нет ничего хуже ожидания, когда ты и помочь не можешь, и с ума сходишь от неизвестности.
– Готова?
