Лоркан рассмеялся, тихо и удивленно:
– Конечно, и отец оказывал ему самый лучший прием, на какой был способен. Прекрасно его помню: очень высокий, молчаливый молодой человек. Приехал с молодой женой, очень болезненной и хрупкой. Она иногда играла со мной в саду.
Двадцать с лишним лет минуло с подписания Мирового Соглашения, и за это время высокий и молчаливый военный посол Тюрра обзавелся сединой и множеством наград, блестящими на строгом кителе.
А затем сошел с ума, шагнув в пропасть с улыбкой на лице.
* * *
В столицу Лигода, Дерабину, мы въехали под утро. Тьма еще не рассеялась окончательно, но дорога была залита теплым светом. Разноцветные фонари, установленные по обе стороны, вели прямо к резиденции князя Огюста – простому двухэтажному особняку в центре Дерабины. Никакой высокой ограды, никакой охраны, Лигод не признавал пышных титулов и дворцов, стремясь к простоте во всем: и в быту, и в устройстве княжества. Роскошь и тягу к шику они вкладывали в свои шоу, кульминацией которого являлся ежегодный Карнавал. Вот здесь фокусники и циркачи были готовы развернуться, устраивая представление на радость толпе.
Глаза Лоркана заблестели, когда он увидел, что Дерабина украшена и полностью готова к празднику. Стены домов обложили цветным стеклом, собирая мозаику, повествующую о событиях предыдущих Карнавалов. Каждый год отмечался чем-то особенным – то заблудший маг устроит живой фейерверк. То кто-то из драконов, прибывших из Аралиона, порадует толпу обращением. В воздухе витала атмосфера праздника, но праздника не случившегося, вчерашнего, а того, что подкарауливает за углом, чтобы в одно мгновение захватить улицы и осыпать мостовую ворохом конфетти.
– Здесь все… иначе, – обернулся ко мне Лоркан, улыбаясь так широко, что мне показалось еще чуть-чуть и его счастливая улыбка поглотит весь мир. Ему страшно нравилось в Лигоде, пускай он видел лишь малую часть из всей ее прелести. И мрачная тень Кулунтара мало-помалу испарялась из его глаз. Я кивнула, не в силах отвести взгляд от гирлянд, рисунков и яркой россыпи палаток, шатров и кибиток, что ждали своего часа на площади, рядом с резиденцией князя Огюста. Отсюда Карнавал начнет свое победное шествие, захватывая улицу за улицей, дом за домом. В крови заиграло предвкушение, пробегаясь под кожей колючими искорками азарта.
Крыльцо резиденции было освещено, и там нас уже ожидали. Уставшие с дороги – после небольшого привала было решено не тратить время на отдых и продолжить путь ночью, – мы не сразу поняли, что встречает нас сам князь Огюст.
– Мои дорогие друзья! – подтянутый мужчина в забавных шароварах сорвался с места, широко разводя руками, как будто тщетно пытался обнять нас всех разом. – Вы, наконец, прибыли!
Лоркан замешкался, не зная как именно обратиться к встречавшему нас мужчине. Как я упоминала, жители Лигода не испытывали пиетета к титулам, с одинаковым радушием принимая под своей крышей и путника, ищущего лучшей доли, и высокопоставленного сановника, который хочет переждать непогоду. Огюст верно растолковал заминку: прижал руку к груди, отвешивая глубокий поклон.
– Мой младший брат, большая честь встречать вас на моих землях. Я часто и с глубочайшим почтением вспоминаю Восьмого Дракона, моего хорошего друга и союзника.
Князь расцвел, спрыгивая с лошади и протягивая ладонь Огюсту, который с жаром ответил на рукопожатие.
– Прошу прощения, – слегка смутившись, произнес Лоркан, обводя глазами слуг, который выскользнули из дома, чтобы вместе с хозяином встретить гостей. От их красочных одежд в глазах рябило, но к разнообразию одежд в Лигоде быстро привыкаешь.
– Не стоит извиняться, дорогой брат, – Огюст хлопнул Лоркана по плечу, словно старинного приятеля, с которым не виделся тысячу лет, – ничего удивительного, что вы не с первого взгляда признали во мне князя Лигодского. Я и сам иногда сомневаюсь, особенно глядя на себя в зеркало по утру.
И со значением оглядел себя с ног до головы. От обыкновенного циркача Огюста отличал только изящный венец на волосах, в остальном же, он выглядел как рядовой житель Лигода. Зеленые шаровары и желтая, с отливом, рубаха – ну точь-в-точь факир или жонглер из Княжеского Цирка.
Я спешилась, оглядываясь на Марну. Та шарила вокруг глазами, стараясь занимать как можно меньше пространства, и с надеждой оглядывалась на Снорре, помогающего слугам перетаскивать в дом наш немногочисленный багаж.
– Дорогой брат, прошу вас представить мне ваших спутников.
Огюст располагал к себе и улыбкой, и зашкаливающим дружелюбием. Сыпал шутками и остротами, способными растопить даже самое холодное сердце, и даже седина в бороде и на висках никак не влияла на энергию и бодрость, которыми Огюст фонтанировал в столь ранний час. Высокий и улыбчивый, он смешил любого, кто оказывался рядом. Я не стала исключением.
– Леди Ималия, мой незаменимый помощник в поисках достойной невесты, – в голосе Лоркана звякнула гордость, немало меня удивившая. Но я протянула руку Огюсту для традиционного поцелуя, не меняясь в лице.
– Чрезвычайно польщен тем, что столь обворожительная дама почтила наше скромное княжество своим визитом, – отозвался Огюст с плохо скрываемым восхищением, но то было восхищение не женщиной, а предметом искусства. Он интересовался мной лишь как спутницей князя Лоркана, и я вздохнула свободнее.
– Вот так великан! Не будь вы телохранителем моего дорогого брата, я бы сделал все, чтобы заполучить вас в Цирк! – воскликнул Огюст, обмениваясь рукопожатиями со Снорре. Капитан смутился от внезапного комплимента, но в том, как князь Лигода расточал свое очарование на всех вокруг, не было ничего подозрительного. Он действительно был рад нас видеть, и после напряженной атмосферы Тюрра, и ужасающей – Кулунтара, это было приятно.
– Надеюсь, мы успели к Карнавалу? – Лоркан еще раз блеснул глазами, даже не скрывая своего предвкушения. Огюст хитро прищурился, поглаживая окладистую бороду, и огляделся.
Он смотрел на улицы, прямыми лучами расходящимися в три стороны от его резиденции, без излишнего самодовольства, с одной лишь гордостью. Так смотрят отцы на своих отпрысков, когда те делают первый шаг во взрослую жизнь. Карнавал был священным ребенком для Огюста, которого он целый год холил и лелеял, прежде чем отпустить в свободное плаванье. У меня не было никаких сомнений, что Огюст прекрасно знает, где развешена каждая гирлянда, или установлена определенная палатка. Иначе и быть не могло.
Но посреди всех восхищенных возгласов забывалось кое-что важное: Карнавал был лишь второстепенной причиной нашего визита. Первой же все еще оставалась прекрасная дочь князя Лигодского, княжна Вирания. Ее портрет в образе кокетливой Коломбины все еще был очень свеж в памяти, и даже мне было интересно, действительно ли она так красива, как ее изобразил художник. Видимо, ощутив некое напряжение и ожидание, Огюст хлопнул в ладоши, разворачиваясь лицом к резиденции. Словно подчиняясь его воле, фонари разом потухли, и лишь персикового цвета солнечные лучи разогнали остатки сумерек.
