– Это…я? – прошептала она, недоверчиво скользя ладонями по платью. Моя одежда села на нее как влитая, правда, пришлось чуть сильнее затянуть корсаж. Немного усилий, и вот передо мной, вместо сумасшедшей ведьмы, стояла весьма привлекательная молодая леди.
– Ну, а кто еще? – я скинула одежду, погружаясь в ванну. Ширма скрывала меня от неожиданных гостей, но я различала силуэт Марны, которая все еще торчала у зеркала, как будто не могла поверить, что там, в отражении, действительно она. – Ты настоящая красавица.
Чуть позже, когда я уже облачилась в халат и старательно сушила волосы, выжимая из непослушных кудрей влагу, в дверь постучали. Створка распахнулась, и в комнату вплыла Вирания, все в том же платье василькового цвета. Деловито прошагав на середину комнаты, она оглядела Марну и обернулась ко мне. Отвесила поклон, признавая мое старшинство, а затем расплылась в довольной улыбке.
– Я принесла подарки отца! – преисполненная важностью порученной миссии, юная княжна взмахнула рукой, приглашая в комнату слугу. Тот просочился внутрь, неся на руках ворох разноцветной тафты и шелка. Я пораженно осматривала искристую пену кружев, спускающуюся до пола и атласные ленты, переплетенные, словно цветные змеи. Князь Огюст на подарки не поскупился! Откуда же у немолодого князя такие познания в модных фасонах и расцветках? Ответ пришел сам, долго гадать не пришлось.
– Сама выбирала, – похвасталась Вирания, оглядывая свои сокровища и разглаживая невидимые заломы тонкими пальчиками. Молчаливый слуга поклонился и вышел, аккуратно прикрывая за собой дверь. А мы остались, потрясенно разглядывая наряды, которые преподнес князь Огюст нам в качестве подарка на Карнавал. Но только подумала о празднике, как совесть пребольно кольнула: мы предусмотрели все, отправляясь в путь, да только костюмов на Карнавал не захватили. Проницательности Огюста можно было только позавидовать.
Но я все равно с сомнением смотрела на красную и зеленую ткань, богатым ковром застилавшую кровать. Вирания мой взгляд растолковала с удивительной точностью. Подошла ближе, беря меня за руку, и заявила:
– Вам не обязательно носить только белое, Ималия. Вы смотрелись бы бесподобно в зеленом!
Я не скрывала умилённого выражения лица. Только у детей может быть столько непосредственности, чтобы дать отпор всем устоям и принципам. Я покачала головой:
– Таковы традиции Аралиона, девочка моя. Незамужние леди носят только белый цвет.
Вирания упрямо топнула ножкой, не собираясь со мной соглашаться:
– Дурацкие традиции! В нашем княжестве любая девушка может позволить себе носить яркие платья, сводя мужчин с ума. Жаль, что князь Лоркан послушался моего отца – он настоящий красавец!
Глаза у нее заблестели мечательно, словно она представляла, как обменивается с Лорканом обручальными браслетами. Но речи невинного ребенка смутили Марну, которая имела достаточно старомодные взгляды, пускай никогда в этом и не признавалась. Ведьма громко охнула, прижимая ко рту ладонь:
– Не рано ли тебе о таком думать, дитя?!
Казалось, Вирания оскорбилась. Она еще раз топнула, откидывая за спину длинные рыжие волосы – ох, вырастет из нее не женщина, а лесной пожар. Повезет же кому-то!
– Мне уже тринадцать, – надменно сказала княжна, приподнимая брови, как будто мы игнорировали решающий фактор. А затем фыркнула, уносясь прочь. Видимо, решила, что от двух великовозрастных старых дев толку не добьешься. И даже после того, как Вирания ушла, в спальне еще несколько минут витал аромат полевых цветов, который заменял юной княжне духи.
Мы помолчали, переваривая случившееся. Я кусала губы, пытаясь спрятать улыбку. Что-то мне подсказывало, что кое-кому не ускользнуть от цепких рук княжны, и та будет добиваться своего, вопреки мнению отца. Лоркану оставалось только посочувствовать.
Часы громогласно отбили полдень, и я встрепенулась. Глянула на себя в зеркало, подхватывая зонтик – в обеденное время солнце в Лигоде было ничуть не слабее, чем на моей родине. Принимая ванную, я успела заметить, что кожа моя становится все темнее. Следовало поберечься.
– Идем? – я взялась за ручку двери, оглядываясь на Марну. Нам предстояла легкая прогулка, которая, по словам Огюста, должна была благотворно повлиять на аппетит – обед грозился быть очень щедрым. Князь не возражал, что гости будут исследовать закоулки Дерабины и ее окрестностей без сопровождающих.
– Здесь каждый готов помочь, если вы вдруг заплутаете, – улыбнулся лигодский князь и развел руками, – вы не только мои гости. Вы гости в каждом доме Лигода. Помните об этом.
Марна оторвалась от созерцания собственного отражения и послушно побрела за мной. Ей было не по себе, а потому, я даже не удивилась, когда она повернула назад. Ее тонкий силуэт взбежал вверх по лестнице так быстро, словно у нее выросли крылья.
– Не ждите меня! Я догоню! – ее голос быстро растаял, поглощенный светлыми стенами резиденции Огюста. Я пожала плечами, не позволяя себе превратиться в наседку. Марна – девочка взрослая, в некоторых смыслах она гораздо старше меня. Надо дать ей хоть глоток свободы. Она ей была просто необходима.
К счастью, ни Лоркан, ни Снорре, терпеливо ожидающие на крыльце, не обратили внимания на то, что спустилась я в гордом одиночестве. Капитан, кажется, даже выдохнул с облегчением, что рядом не будет оттираться ведьма. А причина была проста, как белый день. Я даже порадовалась, что Марна отстала и не увидела, как Снорре стал объектом внимания для десятков, если не сотен, девичьих глаз. Высокий, статный и голубоглазый, он выгодно выделялся на фоне местных жителей, которые не могли похвастать ростом или военной выправкой, и привлек чужие взгляды сразу же, как мы шагнули на чистые улицы Дерабины.
Лоркан, галантно предложивший мне руку, тоже не мог скрыться от восторженных взглядов лигодских красоток, пускай и не таких пристальных, как Снорре. Что же до капитана, тот моментально расцвел. Расправил плечи, поднял голову, рука лежала на эфесе меча со спокойным достоинством бывалого воина. Да уж, местные девицы млели – да и было от чего. Объективно говоря, Снорре был весьма и весьма привлекательным мужчиной, такие вещи я могла признать с чистым сердцем. Другое дело, что до его мужественной, суровой красоты мне не было никакого дела. У Снорре имелись в наличии и другие качества, которые делали его отличным товарищем и замечательным другом, и те для меня значили гораздо больше.
Жители столицы, не только юные и красивые девушки, при появлении Лоркана кланялись и улыбались. Здесь радовались нашему приезду, пускай и не обошлось без торопливых шепотков за спиной – сплетни передавались здесь быстрее молнии. Девушки, без стеснения разглядывающие Снорре и князя, осмелели: некоторые из них подходили, протягивая цветы. Лоркана от даров спасало лишь то, что рядом шла я.
Получив очередной цветок, Снорре уставился на разномастный букет в своих руках с нескрываемым изумлением. Дары от девушек он принимал с улыбкой, не совсем понимая, что они значат. А теперь вдруг прозрел.
