– Мы оставим вас наедине, леди Ималия. Прошу, не заставляйте столь благородного мужчину терзаться в ожидании ответа.
Ироничный тон Лоркана неприятно резанул слух – он как будто бы не сомневался, что я откажу Рау в его притязаниях на руку и сердце, но все равно сердился. Не хотел, чтобы я уделяла время чему-то кроме поисков невесты для продолжения славой драконьей династии?
Рау молча следил за тем, как князь направляется к маленькой лавке на углу. Звякнул колокольчик, в витринах заиграли блики, когда Лоркан переступил порог, скрываясь в полумраке магазина. Мысли расползались, словно испуганные букашки: хотелось думать, о чем угодно, кроме алчного взгляда Рау, которым тот прожигал меня насквозь. И решения, которые я вынуждена буду принять – рано или поздно.
Снорре остался снаружи, зорко оглядывая главную площадь и прилегающие к ней улицы – священная обязанность телохранителя. Я давно забыла, как это выглядит со стороны – цепкий взгляд обводит каждый закоулок, просматривает прохожих на предмет спрятанного клинка или сжатых кулаков. Каким бы гостеприимным не был Лигод, не стоило терять бдительности.
– Прошу, не руби с плеча! – горячая ладонь прикоснулась к руке. Я тупо смотрела на то, как Рау переплетает свои пальцы с моими, подносит к губам. Он осмелел настолько, что готов был демонстрировать свои чувства на публике – изгнанник и чужестранка. Чудная картина для досужих зевак.
– Так долго ждал, чтобы тебя увидеть, что не смог сдержаться.
Рау знал, что именно делать. Не зря он завел речь о браке при Лоркане, ведь мог и подождать. И как только я об этом подумала, окрепла и моя решимость ему здесь и сейчас – в качестве урока на будущее. Он знал,что я предпочитаю держать личную жизнь подальше от досужих глаз, и все равно посмел вывернуть на всеобщее обозрение вещи, о которых не заводят речь за обеденным столом.
– Ты поставил меня в неловкое положение перед князем. Знаешь же, что я работаю на него? – тихо сказала я, готова смотреть куда угодно, лишь бы не пересекаться с Рау взглядом. Тогда-то я точно взорвусь, о чем потом буду долго и горько сожалеть. Внутри пульсировало какое-то сильное чувство, то и дело подкатывая обжигающей волной к горлу. И я начинала задыхаться.
Но Рау, еще с минуту назад казавшийся пристыженным, как нашкодивший котенок, лениво откинулся на стуле, не выпуская моей руки из своих пальцев. Взгляд – колючий, как терновник, и такой же холодный.
– Отчего же? Почему твой начальник не должен знать, что тебе предлагают руку и сердце? Есть что-то, чего я не знаю?
Тонкие полосы на коже, оставленные шипами злого растения в Кулунтаре, защипало. Где-то я уже слышала нечто подобное. Ах, да, от Асты, которая намекала, что Лоркан давно остановил свой выбор. Какая же чушь! Пришлось смерить его взглядом, достаточно прохладным, чтобы унять его пыл. Чувствуя себя оскорбленным, Рау начинал лезть под кожу, добираясь до болевых точек. Только сегодня он копал не в ту сторону.
Но у меня тоже был козырь в рукаве.
– О каком браке может идти речь, если ты уже женат? Ты же приехал сюда не на Карнавал – он лишь предлог. Ты приехал увидеть ее, – резко, почти грубо ответила, вспоминая, наконец, что именно меня смущало в предложении Рау, сулившем мне безбедную жизнь и комфорт. Темноволосая красавица, чей портрет друг показывал так часто, что ее образ впился мне в мысли. Миловидное лицо, губы бантиком и пушистые ресницы. К груди прижат младенец – очень серьезный, глядящий на художника хмуро и неприветливо. Жена Рау и его сын, которые не последовали за ним в изгнание, а остались в Лигоде. Разве не ради них он прибыл в родные края, добиваясь разрешения у Огюста посетить Карнавал?
В повисшей тишине очень громко раздалась трель фонтана – с шипением и грохотом в небо ударила искристая струя воды, чтобы спустя секунду обрушиться на дно полукруглого бассейна, выложенного плиткой. Вода меняла цвет от льдисто-голубого до темно-зеленого, и назад, через малиновый и венге.
Услышав от меня о жене, Рау изменился в лице, как будто я наотмашь дала ему пощечину. Заморгав, он помолчал, а затем негромко сказал:
– Женат? Не на той ли женщине, что ни разу не ответила на мои письма? Не на той ли женщине, что с легким сердцем отправила меня в чужие края на десять лет? Не на той ли женщине, что расторгла брак почти сразу же, а моего ребенка воспитывает какой-то фанфарон?
От его затаенной в глазах боли дыхание сперло, и я отсчитывала про себя секунды, не зная, что сказать. Личные трагедии, крошечные неудачи, – все это казалось таким мелочным и незначительным. Рау был настроен серьезно.
– Я знал это прежде, еще до того, как предложил стать моей женой, – красивые губы дрогнули, словно улыбка попыталась пробиться сквозь непроницаемую маску равнодушия, но безрезультатно, – и это лишь укрепило мою уверенность. Я хочу провести остаток жизни именно с тобой.
Он говорил еще что-то,но все мое внимание поглотил возвращающийся Лоркан. В руках он держал хрусткий бумажный пакет, над которым поднимался ароматный дымок. В лавке находилась пекарня – запах свежего хлеба пробуждал зверский аппетит. И заглушал сомнения.
Лоркан шел медленно, позволяя нам поговорить лишнюю минуту. Я в красках представила, как вскакиваю изо стола и убегаю вслед за Марной. Пускай прохожие таращатся, пускай растреплются кудри! Убегать мне не впервой.
– Ималия, посмотри на меня! – с мольбой воскликнул Рау, и я подняла на него глаза – раскрасневшийся, отчаявшийся, он сжимал мои руки до хруста, словно надеялся достучаться до сердца. – Обещай, что ты подумаешь? Я дам тебе время!
– Премного благодарна, – меч вновь пощекотал шею, напоминая о своем присутствии и пропал, до поры, до времени. Он еще вернется, и тогда я не смогу ускользнуть.
– Ималия, – Рау кинул взгляд через мое плечо на князя, который медленно приближался, – мы знаем друг друга сто лет, я могу защитить тебя и ты ни в чем не будешь нуждаться. Что может пойти не так?
Я понимала это и когда он улыбнулся, и когда поцеловал меня в щеку, и когда торопливо попрощался. А я осталась за столом, в компании четырех полупустых бокалов вина. И, конечно же, Лоркана. Он постоял, выдерживая паузу, а затем – вздохнул.
– Ваш друг чрезвычайно настойчив, – темные брови сошлись на переносице, и Лоркан передал пакет Снорре. Тот сохранял невозмутимый вид, что что-то подсказывало мне – капитан себя поедом жрет, терзаясь угрызениями совести. Призрак оскорбленной Марны преследовал его по пятам, но сил пойти и извиниться Снорре в себе не находил. Жалеть его, как маленького ребенка, я не собиралась. Взрослый мальчик, справится и сам. Если сможет себя перебороть и поговорит с ведьмой, их обоих ждут весьма удивительные открытия. Хватило бы храбрости, и с той, и с другой стороны.
– Иногда, на пути к своей цели, мужчина забывает о правилах хорошего тона. К тому же, вы к Рау чересчур предвзяты, – туманно отозвалась я, механическим движением разглаживая платье на коленях. Руки еще подрагивали, на щеке горел след от поцелуя Рау. Что выбрать: бежать прочь или, напротив, искать убежища в сильных руках человека, который испытывал ко мне настоящие чувства? Были ли они настоящими?
