– Яд сапфирового дракона – смертелен, от него нет противоядия, – он грустно улыбнулся, сжимая мои руки, – но вылечиться можно, если кое-кто постарался. Ведь лед может растопить только самое горячее пламя.
– Чье? – я в замешательстве попыталась вскочить на ноги, но Вергельд удержал меня на прежнем месте. В хрупких юношеских руках была заключена несоизмеримая сила, не стоило обманываться юным обликом Дракона-Отца.
– Мое, например, – Вергельд усмехнулся, – ведь он за тебя попросил.
Вопросов было слишком много, но мое время подошло к концу. Наклонившись, Дракон-Отец поцеловал меня там, где громко и отчаянно билось мое сердце. Оно на мгновение вздрогнуло, словно испуганная птица, а затем – застучало спокойно и размеренно.
Глава 27
Первое, что я увидела, когда пришла в себя: Лоркан, залитый солнечными лучами, стоял на коленях у моей постели. Сомкнутые веки, напряженное лицо, переплетенные в молитвенном жесте пальцы. “Ведь за тебя попросил”.
– Князь… – вместо голоса из горла вырвалось только сдавленное шипение, связки обожгло болью. Я осеклась, с усилием сглатывая – горло все еще было опухшим после отравленного вина.
– Очнулась! – выдохнул Лоркан, с облегчением заглядывая мне в лицо, и подался вперед. Он осунулся, кожа посерела от недосыпа, а золотые лучи, заглядывающие в незашторенные окна, обнимали его фигуру с материнской нежностью, как будто даже солнце утешало его в неусыпном бдении рядом с моей постелью. Сколько времени он тут провел? Судя по тому, что все тело ломило, как после длительного сна, я пробыла в забытьи не меньше суток, возможно, гораздо дольше.
Я открыла рот, вслушиваясь в странные, бурлящие звуки, которые издавала – сожжённое горло страшно болело, но мне было необходимо поговорить с Лорканом. Сейчас, когда мы наедине – ведь любой, кто находился рядом, мог оказаться предателем. На это намекал Вергельд, когда говорил про детей Эрооло.
– Лоркан, их трое! Трое! – просипела я через силу и прижала к груди ладонь, пережидая приступ боли. Там все горело, как будто свежую, сочащуюся кровью, рану щедро посыпали морской солью. Попробовала подняться, но он не позволил мне даже сесть на кровати, твердо, но непреклонно укладывая назад. Сухие и горячие пальцы скользнули по коже, напоминая об отеческих прикосновениях Вергельда. Тот верил, что я смогу помочь его внуку. Будь это не так, стал бы Дракон-Отец прислушиваться к молитве Лоркана и возвращать меня назад? Подобные истории превращались в легенды, люди, которых боги вернули назад, становились избранными. Но, как сказала Селофиссар, не было во мне ничего особенного. Хоть двадцать раз мотайся через границу жизни и смерти, уникальности не прибавится. Но мысли о собственной обыденности следовало оставить на потом, сейчас имелись куда более важные дела.
– Мне надо рассказать!.. – я умоляюще прижала руки к груди, глаза подозрительно жгло. Я никак не могла избавиться от ощущения, что, если промолчу сейчас – князь погибнет. Словно время утекало сквозь пальцы, быстро и безвозвратно.
– Помолчи, голос еще не восстановился, – князь позволил мне схватить себя за руки, не скрывая нежного взгляда, в котором читалась еще и тревога. Конечно, Лоркан был рад, что опасность миновала, но мое состояние все еще оставляло желать лучшего.
– Выслушайте меня! – воскликнула я, перебарывая острую боль, и тут же закашлялась. Отравленное вино оставило после себя глубокий ожог, причиняющий невыносимую боль, и Лоркан, наблюдая мои мучения, колебался. Переживая за меня, он видел и то, что я пытаюсь сказать нечто важное.
– Хорошо, – наконец, решился князь, поднимаясь на ноги. Он аккуратно подвинул одеяло, которым я была накрыта и присел на край постели. – Но сначала говорить буду я, договорились?
Я молча кивнула, испытывая прилив благодарности. Лоркан взял слово, чтобы дать мне передышку, набраться сил – жгучая боль постепенно утихала, но ненадолго. Как только я попробую открыть рот, она вновь вцепится в мягкие ткани горла острыми когтями, сводя меня с ума.
– Яд предназначался для меня, – тихо произнес Лоркан, словно в извинение, – никто не знал, что мы обменялись бокалами. Для злодея это, наверняка, тоже оказалось неожиданностью.
– Официант? – прошептала я едва слышно, стараясь не напрягать связки, но князь покачал головой:
– Исчез. Никто не знает, кто это был. Люди Огюста до утра рыскали по Дерабине, пытаясь найти его, но тщетно.
– Это мог быть кто угодно, мой князь, – шепот был едва различим, и Лоркан наклонился ближе, чтобы расслышать. Он был так близко, что я могла бы разглядеть мельчайшие веснушки на переносице. Могла бы, но не стала, – отвела взгляд.
Я представила, как неизвестный отравитель скрывается в толпе, пользуясь преимуществом, которое дается всякому в форменной одежде. Официантов в канареечно-желтых жилетах и широких штанах в карнавальной толпе бродили сотни – угощали веселящихся горожан закусками, разносили напитки. Они одновременно и выделялись, и сливались с толпой. Отличное прикрытие для злодея, желающего остаться незаметным. Лоркан помолчал, а затем ответил на незаданный вопрос, который прочитал в моих глазах:
– Да, судя по симптомам отравления, это был яд сапфирового дракона. У них единственных…
Сдавленный вздох поглотил концовку фразы, Лоркан утомленно прикрыл глаза. То, во что он верил всю свою жизнь – сапфировые драконы давно вымерли, – оказалось неправдой. Или же полуправдой, но худшие новости ему только предстояло узнать. Смертельная усталость, она сочилась из каждого слова, из каждого движения. Сколько же он не спал? И откуда узнал, что яд был именно тот? Но Лоркан ответил и на этот вопрос:
– После событий в Тюрре и Кулунтаре я предположил самое неожиданное, что могло случиться. Не помогало ни одно противоядие, и тогда выяснилось, что неизвестный враг добавил пару капель яда из клыков давно вымершей ящерицы.
Было очевидно, что князь чувствовал себя виноватым, ведь именно из-за ритуала вечной дружбы яд приняла достался мне, а не ему. Я шевельнула рукой, прикасаясь к острому локтю, и поразилась обилию деталей, которые с первого взгляда не заметила.
Он был все в той же рубашке, что и на Карнавале, только ткань у ворота была чуть надорвана. Словно кто-то очень разгневанный схватил князя за горло, рывком притягивая к себе. Предплечье обмотано несвежей тряпкой – на повязке проступали желтые и бурые пятна. От нее исходил удушливый запах засохшей крови и заживляющей мази, и я испытала легкий приступ дурноты, когда уловила его в воздухе. Что же здесь произошло, пока я находилась в забытье?! Моя ладонь легла сверху на повязку, и я подушечками пальцев ощутила, как под кожей упруго пульсирует жар, перекатывается по телу. Огонь Лоркана залечивал рану, сращивая ткани и нервы, медленно и надежно. Проследив за моим взглядом, Лоркан беспечно улыбнулся:
– Ты была без сознания почти трое суток, балансируя на самой грани. За это время многое успело приключиться.
Даже не стоило спрашивать, где Рау и почему не бьется с Лорканом за место у моей постели. Выслан за пределы Лигода без права возвращения до окончания ссылки, а после покушения на жизнь князя Аралионского въезд в Геммин ему был заказан. Где он теперь? Ему вновь придется начинать с нуля, и я искренне сожалела, что все случилось именно так, а не иначе. Мне действительно было очень жаль.
