– Это он, – шепнула я Лоркану, но тот и без меня знал, что главарь пустынников явился собственной персоной. Со всех сторон раздался скрип – это выползали на свет разбойники, затаившиеся до поры до времени в хижинах. Только на первый взгляд деревня пустынников была необитаема, подумала я испуганно, когда нас начали окружать бандиты. Поигрывая ножами и дубинками, они улыбались и держали дистанцию. Но подай главарь им сигнал, разорвали бы, не моргнув и глазом.
Ратка утирал слезы, градом катящиеся по лицу. Заявление Снорре его изрядно повеселило, и он весь трясся от хохота, сгибаясь вдвое и стуча ладонью по колену, как будто безуспешно пытался сдержать смех. Мы настороженно переглядывались, не зная, что он выкинет в следующую минуту.
– Ну, удружили, – задыхаясь от хохота, воскликнул Ратка, – давно я так не смеялся!
– Рад, что оказались полезны, – холодно отозвался Лоркан, – но вопрос остается открытым. Вы похитили невесту моего телохранителя, прошу вернуть Марну назад.
Ратка усмехнулся в пушистую бороду:
– Невеста? Нет уж, господа толстосумы, врать вы не умеете. Значит так, девицы вам не видать, проваливайте, пока я добрый. Не хочу проливать кровь на своей земле. Ребята, проводите господ в белых перчатках до ворот.
Звучало резонно: такие как Ратка питали ненависть к тем, кому повезло больше при рождении. Я бы не удивилась, если узнала, что он был рожден беглой рабыней под стенами дворца в Цурионе. И пропитался отвращением к тем, кому не нужно задумываться о том, где бы раздобыть кусок хлеба на обед и как не пропасть, если ночи станут слишком холодными.
Снорре, впрочем, не собирался сдаваться так просто – оттолкнул руки бандита, который потянулся, чтобы выволочь капитана с площади и выпроводить нас восвояси. Ратке в глаза разбойники заглядывать опасались, но Снорре смотрел на него без страха. В безукоризненно прямой спине я читала простую истину: “Или спасу, или погибну”.
Не будь мы в гостях у банды контрабандистов, я бы порадовалась – капитан встал на хрустальную дорожку осознания истинных чувств. Сам, без подталкивания или излишних объяснений. Но сейчас это не имело никакого значения. Главное – вызволить Марну.
– Она волшебница, – Снорре даже не пытался смягчить тон, слова отскакивали от зубов острейшими кинжалами, – и спалит ваш вертеп до тла.
Ратка вновь расхохотался:
– Да эта девица даже не сопротивлялась! Если она и может что-то сделать, так это ублажить взгляд одного очень важного человека.
Он помолчал, через прищур рассматривая наши серьезные лица, и какое-то сомнение слова все же зародили в нем. Щелкнув пальцами, он коротко бросил в сторону:
– Привести девчонку!
Когда Марну силой выволокли из лачуги, я потеряла дар речи. Еще недавно она была полна силы, искрилась ей, как ежегодный фейерверк на день рождения Девятого Дракона, но теперь… Весь огонь в ней потух, сила покинула ее, и сама Марна напоминала пустой сосуд. Неужели от обиды она потеряла едва обретенный контроль над магией?! Отстраненный взгляд, безжизненный и равнодушный; опухшие от слез глаза; искусанные губы. Я хотела броситься ей навстречу, но пустынник, что удерживал ее на месте, угрожающе оскалился – не подходи!
– Во что вы ее обрядили?! – рыкнул Снорре в лицо Ратке, белея от ярости, но тот лишь дернул плечом.
– Товар нужно представить в самом выгодном свете, иначе его никто не купит, – мне стало жутко от мысли, что Ратка, да и любой из его головорезов, не видит в Марне человека. Она для них – всего лишь товар, за который можно выручить огромную сумму.
Марна скользнула по нам безучастным взглядом, и только при виде Снорре она отреагировала: попыталась прикрыться, ведь прозрачные шифоновые тряпки, которые на нее натянули пустынники, ничего не скрывали. Я пристально оглядела ее на предмет ран, но нет, разбойники разве что оставили несколько синяков, применяя чуть больше силы, чем требовалось.
Снорре с каменным лицом смотрел, как Марна со стыдом отворачивается, чтобы скрыть свою наготу, и только синяя жилка пульсировала на его виске под тонкой кожей. А затем, он сделал шаг вперед, оглядывая толпу бандитов, готовых к драке. Он с безразличным видом пересчитывал поголовье пустынников, как будто прикидывал свои шансы на победу. Я затаила дыхание, ожидая скорой развязки.
Сердце екнуло, когда капитан стащил с себя мундир и протянул ведьме, игнорируя шипение бандита. Марна вцепилась в белоснежную ткань, словно та была последней надеждой к спасению.
– Прикройся.
Ратка с любопытством, но без страха проследил, как Снорре обнажает меч. Капитан взглянул на острейшее лезвие, как будто проверял, готово ли оно к схватке.
– Ималия, знаете ли вы, почему Снорре занял место капитана княжеской гвардии, пускай даже не является уроженцем Аралиона? – весело спросил Лоркан, подмигивая мне. От его легкомысленности мне стало жутко. Снорре стоял с обнаженным мечом, перед толпой головорезов, которые, ухмыляясь, ждали, пока он сделает первый шаг. Все было просто обязано закончиться ужасно и кроваво.
– Нет, – прохрипела я, от переживаний окончательно теряя голос, – не знаю.
– Сейчас узнаете.
Единственное, что произнес Снорре, прежде, чем вступить в бой, короткое “Закрой глаза”, брошенное в сторону Марны. Но она ослушалась, и не закрывала глаз, когда холодная сталь вспарывала чужие глотки, орошая сухую землю горячей кровью. Когда вокруг падали тела, и жизнь быстро покидала их. Я зажмурилась, не в силах видеть, как Снорре методично уничтожает пустынников, одного за другим. Меч вонзался в плоть, повергая врагов на землю, без права помилования. Он двигался бесшумно, словно тень, и разбойники не успевали за его перемещениями. Грациозный и смертоносный, когда он, наконец, остановился, белая сорочка оказалась залита кровью, сменила свой цвет на алый. А вокруг – ни одной живой души, кроме маленького отряда. Ратка, зажимая рваную рану в боку, беззвучно шептал что-то, на губах выступила кровавая пена. Его минуты были сочтены.
За спиной облегченно выдохнул гвардеец. Они не вмешивались,то ли верили в силы своего капитана, то ли боялись навлечь на себя его гнев. Снорре вырезал всех и каждого, кто хоть как-то был причастен к похищению Марны. И не испытывал никаких угрызений совести по этому поводу.
Вытерев меч о рукав, Снорре подошел к Марне, которая сжалась в клубок у его ног. Кем он ей казался? Чудовищем? Богом отмщения? Остались ли ее чувства все так же сильны, когда она увидела, на что Снорре способен в гневе? Ведьма едва слышно всхлипывала, утирая слезы мундиром, и выглядела испуганной. Я рванулась вперед, чтобы обнять ее, успокоить, но Лоркан удержал меня за плечо.
– Смотри.
Я проигнорировала то, как виртуозно Лоркан перескакивал с “вы” на “ты” и обратно, когда увидела – Снорре присел на корточки рядом с волшебницей, протягивая ей руку.
– Поднимайся, плакса. Нам пора.
Улыбка сделала Снорре невыразимо прекрасным. Марна, как зачарованная, смотрела на него, не в силах отвести взгляд. А затем протянула узкую ладонь, затянутую в кружевную перчатку. Она сделала свой выбор. Мне не надо было обращаться к своему дару, чтобы сказать наверняка: золотая нить, связывающая этих двоих, стала только крепче.
