Тем вечером Лоркан встретил меня у шатра. Где-то рядом бродили Марна и Снорре, в который раз предпринимающие попытки наладить мосты – будучи слишком разными, им было тяжело притереться, не напоровшись на иглы, которыми оба обросли за долгие годы одиночества и испытаний. Но они упрямо шагали навстречу друг другу, игнорируя обстоятельства и всяческие «но».
Разговор предполагался не из легких – в ореховых глазах Лоркана скакали рубиновые искры. Он злился.
– Ималия, вы ведете себя неблагоразумно, – мягко произнес князь, скрещивая руки на груди.
– О чем вы, князь? – мы стояли друг против друга, а я терзалась чувствами, которые сжигали меня изнутри. Князь, прикидывающийся заботливым и доброжелательным, только распалял во мне ярость.
– Царевич не отходит от вас не на шаг, – отчеканил Лоркан, – вы же не хотите дать ему ложную надежду?
Я вздохнула, затем еще раз. В груди нестерпимо жгло от несправедливости обвинений в легкомысленности.
– А вы, князь? Разве вы не поступаете ровно точно так же? Если вам мила халгская царевна, то не самое ли время возвращаться в Аралион? Готовиться к торжеству?
Если бы знала, что невинное предложение повлечет за собой грандиозный скандал, то прикусила язык. Но я не имела дара предсказания, и все пошло прахом.
Марна и Снорре с потрясенными лицами следили, как мы с князем перебрасываемся претензиями, которые с каждым разом становятся все грубее. Голоса дрожали от злости, и я отдавала себе отчет, почему веду себя так, или не иначе. Но ни капитан, ни ведьма не вмешивались в перепалку, словно им и без слов было понятно, что терзало мое сердце и не давало сомкнуть глаз по ночам.
Меня заживо грызла ревность: когда Лоркан подавал Сугар руку; когда ехал с ней бок о бок по степи, осматривая стоянку конного войска халгов; когда пускался с ей в пляс, под бой барабанов и монотонное завывание шаманов. Все это время я умирала от злой и ядовитой ревности, тогда как Лоркан был неподдельно счастлив.
– Мой князь, хотела вас порадовать: Сугар именно та, которую мы хотели отыскать. Царевна Сугар права – лучше кандидатуры вам не найти, вы связаны.
Вся ярость рубинового цвета, которая полыхала внутри Лоркана, погасла в одно мгновение. Прикусив губу, Лоркан задумчиво кивнул:
– Так и думал.
Мои слова дали ему все, чего он так долго хотел. Работа свахи, ради которой меня наняли, была выполнена. Но как же больно было смотреть, как он отыскивает фигуру Сугар рядом с ее шатром и мягко улыбается, предвкушая семейное счастье.
– Я нашел свою судьбу, – проговорил он размеренно и тихо, – и мой огонь подчинился, перестал причинять страдания. Наверное, стоит за это поблагодарить вас?
На глазах вскипели предательские слезы, но гуляющие между шатрами тени скрывали мое лицо. Я выдохнула, успокаиваясь. Какая разница, что я чувствую? Главное, работа была выполнена, а я – свободна от любых обязательств.
– Если рубиновый огонь признал вашу власть, то вы станете самым великим правителем Аралиона со времен Вергельда, мой князь. Я предрекаю это.
Лоркан помолчал, а затем подался вперед, намереваясь что-то сказать. Марна и Снорре испарились в воздухе, оставляя нас наедине.
– Лоркан, не надо, – я поморщилась, уворачиваясь от прикосновения. Вместо моей ладони пальцы зачерпнули воздух, и князь не смог скрыть разочарования.
– Если вы сделали свой выбор, пора возвращаться в Аралион. Ваши подданные будут счастливы, что вы нашли свою любовь.
– А вы? – двусмысленный вопрос повис в воздухе, и я судорожно набрала воздуха в грудь, отыскивая верные слова.
– И я, мой князь.
Полог шатра тихо опустился за мной, разделяя нас. Завтра с утра все будет решено.
Чужие руки сдернули с меня одеяло, вздернули вверх, и я повисла в воздухе тряпичной куклой. Сквозняк кусал за голые ноги, и я не находила в себе сил вырваться из крепкой хватки. Вторая фигура направилась к постели Марны, и та спросонья не успела дать сдачи. Халги не знали, что Марна – волшебница, но без своей силы она оказалась послушной чужой воле игрушкой.
– Позвольте хотя бы одеться, – взмолилась я, опасаясь, что нас выволокут наружу босыми, в прозрачных нижних рубашках. Птичье Перо помедлил, прежде чем разжать руки и позволить мне дотянуться до платья. Марна, оглядываясь на меня, торопливо натягивала платье, от испуга путаясь в шнуровке. И только после этого нас вывели на улицу, к шатру царя Шоны, где мы оказались под прицелом хмурых взглядов кочевников, которые потеряли к нам всякое расположение. Они даже не прятали оружие, следя за нами по пятам.
– А вот и остальные, – холодно поприветствовал нас Шона, делая знак своим людям. Предупреждая его приказ, мы опустились на колени рядом со Снорре и Лорканом. В отдалении мелькали виноватые лица гвардейцев, связанных по рукам и ногам. За спиной Шоны стояла царевна Сугар – бледная и расстроенная, – но не подходила ближе. Да что здесь происходит?!
– Могу ли я спросить, в чем дело? – спокойно уточнил Лоркан, поводя голыми плечами. В отличии от нас, мужчинам одеться не позволили. Их тоже вытащили из постели, полуголых и босых, и вновь угроза нависла над нами. «Когда уже все это закончится!» – взвыла я про себя, не позволив себе открыть рот. Я страшно скучала по своему маленькому домику, по клиентам и по шумному Геммину.
Царь Шона презрительно хмыкнул и указал на бумагу, зажатую в руке. Рядом скакала птица, которая и принесла послание. Ее ярко-рыжее оперение я бы узнала где угодно – пернатый курьер, порождение магии верховного мага Одхана.
– Очень интересное письмо пришло сегодня ночью. В нем меня уверяю, что моим гостеприимством пользуется самозванец, завладевший личиной настоящего князя Лоркана Аралионского, – произнес Шона, разглаживая помятую бумагу на колене. Письмо перечитывалось не единожды и выглядело потрепаным. – Что вы можете мне сказать на это?
От подобных новостей Лоркан онемел – разевал рот, не находя слов. Письмо пришло из Аралиона, это очевидно, но кто мог опуститься до такого? Самозванец, завладевший личиной князя? Шона с надменным видом следил за каждой эмоцией на наших лицах, терпеливо ожидая ответа. Разозленный Снорре рыкнул, но острые копья, которыми мгновенно ощерилась толпа, заставили его вести себя сдержанно.
– Если я – самозванец, тогда где настоящий князь? – спросил Лоркан , и тут же услышал ответ:
– Судя по сообщению, предательски убит в одном из княжеств.
От ярости, что окутала князя, на мгновение всем стало жарко. Волна душного жара прошла по шатру, заставляя отворачивать лица и прятать глаза.
– Я единственный князь Аралиона, последний потомок Вергельда, Дракона-Отца. В моей крови кипит огонь…
Шона не стал слушать, пренебрежительно отмахиваясь:
– Какой бы огонь не согревал вас, другим его вы не показываете. Я просил обернуться ящерицей, доказать свое родство с Вергельдом, но вы отказались. Возможно ли, что вы просто не можете этого сделать и в письме истинная правда?
