– Все верно, … – я запнулась, едва не добавив “мой князь”. Теперь, когда маска с меня слетела, осыпаясь фарфоровыми осколками под ноги, я уже могла перестать изображать из себя подданную Девятого Дракона.
Я сделала шаг вперед, сдержанно улыбаясь:
– Странно, что вы не догадались раньше. Одхан и Снорре оказались проницательнее.
Лоркан кинул через плечо острый взгляд, и капитан виновато потупился.
– Вероятно, я был невнимателен, – медленно произнес Лоркан, и на какое-то мгновение я ощутила болезненное жало стыда,вонзившееся в сердце. А чего я ожидала? Я лгала всю дорогу, скрывая самый главный секрет. Расскажи я о соглашении с Одханом, князь бы догадался, что происходит что-то не то и повернул назад. Теперь было уже поздно раскаиваться.
– И что теперь? – Марна, бледная от переживаний, но решительная, смотрела только на меня и доверяла мне беспрекословно. Ей было плевать на мое происхождение, она хотела понять, что мы делаем дальше. Аралион и для нее стал вторым домом, и у нас оставалось все меньше времени, чтобы успеть спасти и мою родину тоже.
– Сделаем то, на что я не решалась долгих десять лет, – я отряхнула подол платья от пыли и взглянула за горизонт, виднеющийся в разрезе ткани шатра. Та песчаная коса у границы с халгскими степями была лишь преддверием края песков и палящего солнца.
– Собирайтесь. Цурион ждет.
Глава 29
Воздушные минареты Риона, шумной говорливой столицы, вырастали на горизонте постепенно. Словно невидимый художник по утру взялся за любимые кисти, окуная ее в яркие краски, и, линия за линией, создавал пейзажи, по которым я скучала с такой тоской в груди. Сердце щемило от глубины красок, проступающих через рассветную дымку: золото, охра, насыщенная зелень.
Раздался приглушенный бой колоколов: звонарь оповещал горожан о наступлении нового дня. Зажмурившись, я вдыхала запах теплого песка и специй, который доносился с базара, где торговцы лениво раскладывали на грубо сколоченных прилавках товар.
Но что-то было не так. Всюду, куда доставал взгляд, все казалось обветшалым, припорошенным пылью и заросшим сухим кустарником, единственным, что росло под ослепительным солнцем в этом краю. Царь Шона не солгал – в Цурионе царила разруха.
Когда мы, под пристальным взглядами местных жителей, добрались до рионского дворца, официальной резиденции князя Ихтирама, масштаб бедствия стал гораздо понятнее. Я придержала коня, оглядывая полуразрушенную ограду, которой отец искренне гордился. Она считалась неприступной, но теперь она плакала осыпающимся кирпичом, а широкая трещина позволяла бы пробраться внутрь взрослому мужчине, а то и двум за раз.
– И это хваленый Рион! – пораженно прошептал Снорре за спиной, и я ощутила, как на глазах вскипают слезы. Следовало поверить дели Перияну, когда тот умолял меня вернуться домой. Я думала, что смогу показать Лоркану и спутникам Цурион во всей его красе и славе, а привела их на руины. То, что я считала своим домом, было безнадёжно разрушено.
– Сюда, – я направила лошадь к распахнутым кованным воротам. Створки покосились, висели на одной петле и покачивались под теплым южным ветром, который грозился вот-вот обернуться песчаной бурей. Видя, что меня изнутри разрывают чувства, Лоркан, Снорре и Мерани молчали. Марна ехала рядом, кидая на меня обеспокоенные взгляды, но даже ее молчаливой поддержки мне было достаточно. Как я и думала, Шона отказался выделить нам людей, но он был в своем праве – никто бы не решился в одиночку встать против людей Агне. Бесчувственные и холодные, каменные рыцари убивали без раздумий. Но у нас не было другого выхода.
Песок был вездесущим, проник даже во дворец Ихтирама. Когда мы поднимались по громадным ступеням парадной лестницы, пересекали многочисленные залы и комнаты, он хрустел под ногами, напоминая о звуке трескающихся костей.
Когда я покидала дворец десять лет назад, он был полон слуг и придворных, что пытались угодить моему своевольному отцу и урвать кусок пожирнее. Сейчас же все они сбежали, позволяя отцу наслаждаться усугубляющимся безумием, и дворец опустел. И как благородный Ихтирам отреагирует на появление блудной дочери? Прогневается? Растрогается? Осыпет проклятиями и прогонит прочь?
Но когда мы вошли в тронный зал, – я впереди, остальные по пятам, – все померкло, кроме неряшливой фигуры, восседающий на троне. Благородный Ихтирам, закутанный в грязные одеяния, что-то бормотал себе под нос,словно спорил с голосами, что атаковали его со всех сторон. Наше появление он проигнорировал, принимая десяток незнакомцев у своего порога за игру больного воображения.
Крепко зажмурившись, я сделала шаг перед, вставая перед его мутными выцветшими глазами:
– Прохладной ночи, отец. Я дома.
Но князь Ихтирам не откликнулся – только вздрогнул, а затем бормотание стало громче. Отец, озираясь по сторонам, строго выговаривал пустоте за неизвестные прегрешения, отдавал приказы, которым не суждено было исполниться. Лоркан с тревогой взглянул на меня, а я не могла найти себе места. Руки дрожали, в коленях поселилась предательская слабость. Растерянная и ошеломленная, я не знала, что делать дальше.
Дворец сильно изменился с того дня, когда последним раз довелось мне разглядывать яркие фрески на стенах и потолке. Часть рисунков потрескалась, и там, где раньше красочно и подробно рассказывалась история Селофиссар и цурионского народа, теперь виднелись белые пробелы от осыпавшейся штукатурки. Позолота, украшавшая своды тронного зала, за десяток лет потускнела и облупилась, и даже здесь под ногами обнаруживался вездесущий песок из пустыни. Он захватил дворец, как только понял, что некому более держать оборону.
– Отец, – позвала я вполголоса, но не надеялась на ответ. Казалось, повысь я голос, и обветшалые стены замка обрушатся, погребая нас под завалами битого кирпича. Ихтирам заозирался по сторонам, словно его воспаленные глаза видели что-то, что нашему зрению было недоступно. В тронном зале пахло безумием, но этот кислый запах пропитал каждую комнату дворца. Начинала опасаться, что, надышавшись этими миазмами, сама сойду с ума.
Снорре прошелся по зале, придирчиво изучая каждый сантиметр стен и пола в поисках ловушек. Я его не осуждала, со стороны выглядело до нельзя подозрительно: разрушенный дворец, сумасшедший князь, глухой и слепой. Капитан вполне мог предполагать, что я притащила их в Цурион, чтобы претворить в жизнь слухи о смерти Лоркана. Заманила в ловушку, будучи в сговоре с предателями. Однако сам князь и не думал, что я могу его предать. От одного звука его мягкого голоса мне становилось чуть лучше, как будто в меня по капле вливалась уверенность в том, что все будет хорошо.
– От дели Перияна я слышал, что благородный Ихтирам болен, но я не мог и помыслить, что настолько! – прошептал Лоркан, неслышно приближаясь со спины. Он разглядывал выцветшие тряпки, в которые кутался отец, и не верил своим глазам. Никто из нас не верил, что великий князь Ихтирам, благородный повелитель Великой Пустыни, окажется… таким.
