– Оплачиваемый отпуск, Лиди. Как и положено.
Ее тут же как ветром сдуло. Едва за Лиди захлопнулась дверь, я свалилась на кресло без сил. В груди нестерпимо жгло, страшно хотелось разрыдаться, и слезы сами собой вскипали на глазах. Но, как ни старалась, смогла выжать из себя только жалобные всхлипы, которые в тишине пустого дома отражались от стен, напоминая о моем одиночестве.
Я могла бы пойти к Рау – уж он бы точно меня понял, но не пошла. Могла бы помолиться Великой Матери, прося о помощи – но она же давно была глуха к моим мольбам. Только и оставалось, что смотреть в потолок, по которому бродили тени и предаваться самому эгоистичному времяпрепровождению всех времен и народов – жалеть себя.
Серебристая тень просочилась в дом сквозь плотно закрытое окно и улеглась у моих ног послушным питомцем. Задрожав, тень потянулась вверх, постепенно обретая плотность, но не переставая мерцать в темноте, пока, в конечном итоге, передо мной не предстала фигура миниатюрной женщины. Та стояла посредине гостиной, уперев руки в бока, и выглядела очень недовольной.
– Ималь, – строго произнес женский голос, который я приняла за хвост ускользающей дремы, как и фигуру перед собой. Сон был слишком реальным, но голос был еще реальнее. Я распахнула глаза и вскочила.
Сияние никуда не пропало – стало только ярче. Девушка светилась изнутри, словно далекая звезда, а в доме на мгновение остро запахло дождем.
– Кто ты? – я попятилась к двери, едва не опрокинув кофейный столик. Возмущенно звякнул потревоженный сервиз, но даже разбейся он вдребезги – и глазом бы не моргнула. Девица могла появиться в моей гостиной из ниоткуда только при помощи магии. Ну, точно! Вновь происки Одхана!
Гостья склонила голову к плечу, словно прислушивалась к тишине, а затем возмущенно воскликнула:
– Не имею ничего общего с этим мерзким колдуном!
От негодования она всплеснула руками, разбрасывая в стороны пригоршни звездной пыли. Та закружилась вокруг незнакомки вихрем, а несколько крупинок коснулись моей щеки и растаяли, обернувшись крупными дождевыми каплями. Гостья читала мои мысли, как открытую книгу, даже не напрягаясь. Ведь я только подумала о том, чтобы сбежать, как она рявкнула:
– Стоять!
Пришлось замереть на месте, оцепенев от ледяного взгляда незнакомки.
– Кто ты такая? – прохрипела я, стараясь сглотнуть комок, вставший поперек горла. В ответ гостья лишь лучезарно улыбнулась, разворачивая ко мне ладони. На одной из них было изображено солнце с золотыми лучами, а на другой – полумесяц, выведенный серебром.
Увидев их, я рухнула на колени перед ней на колени.
– Селофиссар! – прошептала, прикасаясь к подолу ее платья, но пальцы зачерпнули пустоту. Богиня оставалась бесплотной и недоступной для человеческих прикосновений. Зато тепло ее рук для меня было вполне реальным. Селофиссар погладила меня по кудрявой голове и мягко попросила:
– Встань, Ималь. Я не люблю, когда передо мной падают ниц.
Кое-как я поднялась на ноги, не сводя глаз с Великой Матери. Все изображения Селофиссар не лгали – она выглядела точно так же, как и фигурка в спальне на алтаре. И на фреске в доме дели Перияна.
Волосы зеленее весенней листвы, глаза серые как осенний дождь. От нее волнами исходила аура спокойствия и силы, от которой сердце переставало стучать как сумасшедшее, а дыхание становилось размеренным.
– Почему ты здесь? – я утерла слезы, выступившие на глазах. Мне была оказана величайшая честь, которой я не заслужила.
Богиня покачала головой и печально улыбнулась:
– Дочь моя, Воплощение мое, ты была поцелована мною при рождении, но давно отказалась от моих даров, кроме одного.
Она была права, но Великая Мать всегда была сострадательна. Прощала грехи своим детям, понимая, что они – невежественны и слабы. Даже будучи ее Воплощением, я оставалась человеком. А люди…
Селофиссар улыбнулась, протягивая ко мне прозрачные, бледные руки:
– Ты звала меня, и я пришла с долгожданной вестью.
Голос богини был подобен перезвону речной воды по камням, такой же нежный и звонкий. Я прижала руки к груди, не дыша и внимая каждому ее слову. Но лицо Селофиссар исказилось от внезапного всплеска злости: прекрасные черты лица заострились, брови сошлись на переносице.
– Ты самая невнимательная и зацикленная на себе из всех моих дочерей, – голос разъяренной богини стал похож на громовые раскаты. Они сотрясали мой дом от фундамента до чердака, и я испуганно сжалась в комок, не зная, что ответить.
Когда богиня говорит тебе, что ты – ничтожество, слова не сразу идут на ум. А когда приходят – звучат жалко.
– Ты просила знака – я дала тебе его. Еще раз воззвала ко мне – еще один знак. Но ты игнорируешь их снова и снова! – глаза Селофиссар полыхали огнем и метали молнии, угрожавшие спалить и меня, и мой дом дотла. Она была в ярости, а я не могла взять в толк: о каких знаках она ведет речь?!
– Владычица, какие знаки? Назови хоть один! – через замешательство иногда проглядывали здравые мысли, но я хотела услышать ответ из уст самой богини. Мои догадки были слишком нелепыми и невероятными.
– Ты стала слишком похожей на тех, от кого я так давно сбежала. Страна драконов изменила тебя, – Селофиссар взглянула на меня со смесью тоски и жалости, – когда-то я чувствовала себя в Аралионе как дома…
Ее голос стал задумчивым, словно Селофиссар рассуждала вслух. Она едва видела мня, глядя куда-то в сторону.
– Владычица, скажи – какое решение мне принять? – я заглянула в ее прекрасное лицо, надеясь услышать четкий ответ, но напрасно.
– Ты пренебрегла моими подарками, и более не получишь ни единого, если не прочитаешь знаки, как должно, – отчеканила Селофиссар, взмахивая рукавом.
Лунный свет погас, словно кто-то задул свечу. Посреди гостиной еще несколько минут висел силуэт, обведенный крупицами звездной пыли, но и та растаяла без следа. Селофиссар ушла, не желая слушать бесполезные оправдания.
Я осталась в одиночестве, но не на что было роптать. Если возлюбленная богиня говорит, что ты была невнимательна, значит так оно и было.
Бой барабанов, доносящийся с Площади Дракона, ворвался в мысли и вывел из ступора, в котором я находилась с момента как ушла Селофиссар. Звук барабанов наполнил дом сверху до низу, сотрясая каждую клеточку моего тела. Дом стал похож на тюрьму, и, казалось, что еще минута – и я воспламенюсь от отчаяния.
Словно в бреду, не замечая ничего вокруг, я добрела до задней двери и остановилась.
“Присмотрись…” – порыв ветра толкнул меня в спину и растрепал волосы. Селофиссар давала мне последний шанс.
Я досчитала до десяти и толкнула дверь.
Глава 5
Невзрачный факир, разрисованный синей и белой краской, изрыгал в воздух языки обжигающего пламени, и те озаряли темное ночное небо всполохами взрывающихся салютов. Небо становилось серым, выцветшим, а факир улыбался, глядя на то, как искры полукругом опускаются на землю и гаснут. Еще два его товарища, стоя спина к спине, развлекали толпу, создавая из огня очертания диковинных животных.
