– У вас уже есть кто-то на примете? – он проигнорировал мой вопрос, придвигаясь ближе. Я сделала шаг в сторону, надеясь ускользнуть от столкновения, но маг не позволил мне этого сделать.
– Для вас – нет. Но могу взять заказ после женитьбы Девятого Дракона.
Одхан расхохотался, и его смех покатился вниз по каменным ступеням галереи.
– Ималия, милая Ималия…
Он придвинулся ближе, касаясь губами моего уха. Тихий шепот был сродни грому:
– Я слежу за каждым вашим шагом. Пристально и внимательно. Не совершайте ошибок.
Рыжие косы в солнечных лучах горели янтарем. И пускай Одхан улыбался, взгляд его оставался серьезным и совершенно ледяным.
Он не шутил.
* * *
В ту ночь я молилась неистово и самозабвенно, как никогда в жизни. Вера моя в Селофиссар не слабела, а только крепла с каждым днем. И я не видела другого выхода, кроме как упасть на колени перед серебряной фигуркой, которая лежала на дне сундука, заботливо укутанная в ткань. Я даже не представляла, что было, сунь Снорре свой нос поглубже в мой багаж. Ох, какой бы разразился скандал! Но я уже и позабыла об этом, на горизонте маячили более серьезные проблемы.
Молилась я о заступничестве и покровительстве, обращая к Селофиссар слова, идущие от самого сердца. «Смотри, я послушалась тебя! Гляди, я исполнила твою волю! Помоги мне, милая богиня-мать!»
Но строптивая Селофиссар оказалась глуха к моим воззваниям.
Не смотря на слова Лоркана, который пытался вступиться за друга, Одхан был и оставался для меня хищником, охотником с плавными, мягкими жестами, обольстительными улыбками и вкрадчивым голосом. Не секрет, что каждый маг заигрывает с тьмой, ходит по грани, но у него…
Мгла жила в нем, цвела буйным цветом и отравляла окружающих своей ядовитой пыльцой. Некоторые способны сопротивляться тьме, а остальные – ныряют в нее с головой. Оставалось выяснить, к какой категории принадлежит Одхан, а в серьезности его намерений я убедилась весьма скоро и больше уже не могла сбрасывать его со счетов.
Дни во дворце тянулись до умопомрачения медленно. В этих величественных стенах вся прислуга и обитатели жили только одним – предвкушением вечера. Днем тишина во дворце поражала воображение – по моим прикидкам здесь проживало не менее сотни слуг и несколько десятков придворных. Но до заката коридоры и залы вымирали, и только слуги, занятые повседневными делами, неслышными тенями бродили по комнатам дворца. Лоркан посвящал первую половину дня встречам с послами остальных княжеств и выездным проверкам. Зачастую он возвращался с наступлением темноты, когда придворные во всю веселились на очередной вечеринке, которым не было ни конца, ни края.
Мой переезд во дворец наделал немало шума, особенно когда стало понятно, что я перебралась надолго. Кто-то видел мои сундуки, которые тащили по лестнице в гостевую спальню. А кто-то слышал, как слуги обсуждали случившееся в день покушения. Однако, всех обитателей дворца интересовало не покушение на любимого князя. О нет, они были заинтересованы совсем в другом.
Мое появление рядом с князем Лорканом вызвало целую бурю слухов и сплетен, вплоть до наречения меня новой фавориткой. В ответ на все расспросы, Одхан и Лоркан отмалчивались и таинственно улыбались, словно сговорившись. И это приводило общественность в еще большее смятение. Меня категорически не устраивало, что кое-кто из самых ушлых придворных уже успел задать мне несколько вопросов, суть которых сводилась к тому, насколько мягкая у Девятого Дракона постель. Первые несколько дней я еще улыбалась, отшучивалась и переводила тему беседы на что-то менее личное, но, так или иначе, сводились к одному и тому же. Неумеренное любопытство и жажда пикантных подробностей о личной жизни князя сводили с ума весь двор. Это напоминало лихорадку, а причиной тому была одна – я.
Ранние завтраки с князем и Снорре стали традицией. Каждое утро я поднималась на галерею,чтобы за чашкой чая обсудить повестку дня. Новые кандидатуры появлялись ежедневно, а внутреннее зрение упрямо демонстрировало печальный факт: золотая нить у сердца Лоркана так и не появилась. Сколько себя помню, я всегда видела тайные связи, которые соединяют людей. И самую главную из них – особенно четко. Золотая, мерцающая, ее ни с чем было не перепутать, но у Лоркана ее не было.
Иногда к нам присоединялся Одхан. Бледный от недосыпа, – все ночи он проводил в лаборатории, из которой выбирался с первыми лучами солнца, – он зябко кутался в свою черную мантию и был похож на огромную лохматую птицу. Схожести придавали и растрепанные рыжие косы. Огненные пряди торчали во все стороны, напоминая перья, и такой Одхан не вызывал у меня смутной тревоги. Из-за стола он вставал раньше остальных и удалялся, чтобы привести себя в порядок или вернуться лабораторию, а к вечеру уже становился самим собой, ироничным и опасным волшебником, которому не стоит переходить дорогу.
Но тем утром он, на удивление, выглядел бодрым и полным сил. Добродушно смеялся, сыпал остротами и подмигивал мне, словно намекал на какую-то шутку, понятную только нам двоим.
Записей и заметок в моих бумагах было так много, что когда я по вечерам садилась подвести итоги, листы полностью усеивали покрывало кровати. Я раскладывала их вокруг себя и погружалась в десятки и сотни имен, размышляя, достойна ли каждая быть внесенной в основной список. Сваха я, в конце концов, или кто? Не работает дар, будем действовать по старинке.
Снорре не сводил глаз с Одхана и не прикасался к еде. То ли ему отбивало аппетит присутствие волшебника, то ли не хотел терять бдительности. Но в открытую полемику не вступал, лишь едко ухмылялся.
А князь… Лоркан незаметно преображался в компании Одхана: то он становился молчаливым и хмурым, то, наоборот, шутил и был воодушевлен. Где-то за кулисами основного представления между этими двоими определенно что-то происходило. Лоркан сам признался, что не собирается играть по правилам придворного мага, какие бы тот аргументы в свою пользу не приводил. И без слов становилось понятно: борьба идет не шуточная.
– Я бы хотела обсудить с князем несколько кандидатур, – я прикусила губу, не находя в себе силы признаться, что ни одна из девушек, чье имя было записано на листе, не подходила Лоркану на все сто. Без своего зрения я тыкалась в полутьме, пытаясь нащупать верный путь, и очень сильно боялась ошибиться. Такого промаха мне никто не простит.
– Я вам мешаю? – Одхан улыбнулся, щурясь, и от его улыбки в животе у меня что-то сжалось. Меня приглашали в очередную ловушку, из которой, как известно, выхода нет. Но спасение пришло со стороны. В то утро князь был особенно хмурый, и откликаясь на его настроение, по небосводу гуляли пухлые, темные тучи. Ветер терзал деревья в княжеском парке, обрывал цветы и пытался сдвинуть с места ограду, издавая при этом потусторонние завывающие стоны. В воздухе пахло грозой.
– Довольно, Одхан. Можешь быть свободен.
– Князь? – маг лениво перебирал в пальцах кончик длинной рыжей косы и был совершенно уверен, что ослышался. К сожалению, он ошибался.
