Слуги ее не прогоняли, напротив, кто-то из них пожалел несчастную девушку и протянул кусок хлеба. Ведьма отпрянула, как лесной зверь, напуганный приближением человека, но хлеб взяла. Выдрала из рук добросердечного мужчины, скрылась в тени старой яблони, и там, давясь и фыркая, в одно мгновение съела его. При взгляде на ее изможденное лицо, израненные руки, босые ноги, я поняла – Марна голодает.
– Как она вообще сюда попадает? – Снорре разговаривал сам с собой, кривясь от переполнявших его эмоций. Марна была ему отвратительна, и он не собирался кокетничать и отрицать это. – Устал ее гонять уже! Стоит выдворить эту нахалку, отвернешься – тут как тут!
Я молчала. Не потому, что была согласна с тем, что говорил Снорре: бродяжкам не место в княжеском дворце, какую бы симпатию Лоркан не питал к сирым и убогим. Вовсе нет.
Видеть то, что не видят остальные, иногда бывает слишком тяжело. Я закрыла глаза – он ни за что не должен узнать о том, что из его груди крепкая золотая струна, натянутая как нерв, тянется в сторону окна, проходя сквозь толстое стекло, как будто того и не существовало. Тянется, дрожа и вибрируя, чтобы на полдороги, у старой яблони, встретиться с тонкой, прозрачной нитью, струящейся из груди Марны.
Жестокая шутка, брошенная в сердцах, стала правдой. Эти двое были предназначены друг другу, но Снорре пылал такой ненавистью к Марне, что я дала себе клятву: они никогда об этом не узнают.
Глава 10
Когда солнце опустилось за горизонт, во дворец стали прибывать гости. Череда экипажей с замысловатыми гербами, часть из которых была мне знакома, выстроилась в длинную очередь, и княжеский холм, и без того залитый светом, вспыхнул еще ярче. За воротами было светлее, чем днем, и гомон голосов – возбужденных и нетерпеливых – заглушал музыку, которая доносилась из сада.
Я крутилась у зеркала, без энтузиазма прислушиваясь к гомону за оградой. Гостей было столько, что череда экипажей, встав вдоль дороги, уже спускалась с холма ближе к городу. Прием должен был вот-вот начаться и всем не терпелось попасть внутрь до момента, как у ворот грянут фанфары. Если ты оказался за оградой в момент, когда трубы глашатаев пропоют, во дворец ты уже не попадешь. По крайней мере, не сегодня.
– Красивое, – служанка восхищенно выдохнула, подходя ближе и аккуратно касаясь пальцами шелковой ткани, – вам очень идет.
– Правда? – я еще раз оглядела себя, чтобы убедиться в том, что действительно выгляжу приемлемо. Берринда увлеченно закивала, отходя подальше и оглядывая меня с головы до ног:
– Замечательно!
Последним штрихом к образу была брошь. Стоило приколоть ее к плечу, как она моментально изменила цвет, подстраиваясь под нежно-бежевый оттенок платья. Подавив первый порыв избавить от нее, засунуть в самый дальний угол и больше никогда не прикасаться, – я стала ловить себя на мысли, что она мне … нравится? Удивительное чувство, ведь я никогда раньше не привязывалась к драгоценным безделушкам, за исключением статуэтки Селофиссар.
– Пора, леди Ималия, – Берринда тепло улыбнулась мне и распахнула дверь.
Пора так пора. Подхватив в руки папку с бумагами и самопишущее перо, я выскользнула в коридор.
– Леди Ималия, вы выглядите просто бесподобно, – вкрадчивый голос с мурлыкающими интонациями догнал меня у дверей библиотеки, мимо которой Берринда вела меня к основному торжеству. Одхан, лучась доброжелательной улыбкой, довольно прищелкнул языком, когда увидел свой подарок на моем плече.
– Рад, что вам понравился мой скромный дар.
Я пожала плечами, разглядывая волшебника: тот тоже не упустил момент принарядиться. Черную хламиду, которую он носил ежедневно, он сменил на нормальную одежду. Темно-зеленая рубашка с высоким воротом и мундир, оттенком чуть темнее, выгодно подчеркивали рыжие волосы, которые сегодня были заплетены в две строгие косы. Никаких украшений на пальцах, кроме массивного перстня с камнем. В волосах больше не звякали тяжелые серебряные кольца. Сегодня Одхан полностью вошел в образ верховного мага Аралиона и правой руки князя Лоркана.
– Обычно я не принимаю подарки, – призналась я, поддаваясь внезапному приступу откровения. И прикусила язык, вспомнив, кто стоит передо мной. Одхан придвинулся ближе, не обращая внимания на возмущенный писк Берринды, которая, видимо, решила, что ее святая обязанность – защищать меня. Вспомнить только случай с Вейлин, которая напала на меня в коридоре. Неужели она опасалась, что и Одхан сейчас причинит мне вред?
– Польщен, что для меня вы сделали исключение. И безмерно счастлив, что мы разобрались с недопониманием, которое царило между нами все это время, – добавил Одхан, кончиками пальцев дотрагиваясь до броши. Фасон платья оставлял открытыми плечи, а потому я вздрогнула, когда чужие пальцы мельком скользнули по обнаженной коже.
Руки у Одхана были возмутительно-горячие, но спустя мгновение он уже отступил в сторону, давая нам пройти.
– Разве вы не собираетесь в сад? Гости уже собрались? – голос едва-едва не задрожал, но в последний же миг я взяла себя в руки. Мне давно не шестнадцать, чтобы подобным образом – краснея и дрожа, – реагировать на прикосновения мужчины. Особенного этого мужчины.
Одхан покачал головой, беспечно откидывая за спину рыжие косы:
– У меня еще есть дела, леди Ималия, я присоединюсь позже. Прошу, не заставляйте князя ждать. Сегодня самый важный день в его жизни.
Он склонился чуть ниже, чем требовалось и зыркнул на меня снизу-вверх так, что разряд энергии пронзил меня от ступней вверх, до самой макушки. Казалось, подними я руку, между пальцев будут скакать искры.
– Увидимся на приеме.
Одхан прошел мимо, так близко, что я уловила запах его парфюма. Застыв соляным столбом, я пыталась переварить все случившееся. Берринда смотрела в спину волшебнику, разинув рот, и не находила слов.
– Павлин! – насмешливо фыркнул слишком знакомый голос за левым плечом. Я обернулась и успела заметить, как мальчишка, показав мне язык, скрывается за дверьми библиотеки.
– Госпожа, куда вы?! – воскликнула Берринда, когда я, кипя от злости, направилась к драконьим дверям. – Прием вот-вот начнется!
Да наплевать! Я узнаю, кто пытается играть со мной в игры, хочет он того или нет, даже если придется опоздать на церемонию.
Конторка библиотекаря пустовала, как не было и его журнала – все обитатели дворца давным-давно спустились в сад, ожидая официального объявления о начале отбора. Но лампы, развешенные по стенам, мерцали теплым, янтарным светом, приветствуя меня всполохами огней.
– Где ты?! – я слишком сильно хлопнула дверью, и библиотека наполнилась хрустальным звоном, который, отражаясь от стен и книжных полок, становился все громче, давил на уши. Из дальней секции послышался ехидный смешок.
Цокая каблуками, я прошагала в ту секцию, игнорируя сыплющиеся с полок книги. С тихим шорохом они падали к моим ногам, раскрываясь на случайных страницах.
