– Я хочу домой, – прошептала я, чувствуя, как на глазах вскипают слезы, впервые за долгое время.
Лиди не соврала, когда говорила, что будет приглядывать за домом. Я сомневалась, что она собственноручно вытирала пыль с полок и столиков, но в доме царил порядок и чистота. Вероятно, она привела целую вереницу служанок из дома мужа, а сама наблюдала за тем, как преображается дом, осиротевший в отсутствии хозяйки.
Клумбы у входа выглядели свежими и ухоженными; каменные ступеньки, ведущие ко входу, выметены до зеркального блеска. Лиди постаралась на славу, и сердце у меня защемило. Будучи полностью поглощенной событиями, происходящими во дворце, я даже не удосужилась отправить подруге весточку. При дворе она не появлялась, и я ощущала смутную тревогу. Но если бы что-то случилось, я узнала бы первой.
Первым порывом было собрать вещи, оставить короткую записку и сесть на ближайший паром, отходящий от пристани Геммина через четверть часа. Спокойная жизнь, которой я наслаждалась в Аралионе последние пять лет, была разрушена за несколько минут. Отправься я в путешествие с князем, найти ему невесту, соедини сердца – слава моя облетела бы все Содружество. От клиентов не было бы отбоя, а счет в княжеском банке пополнялся бы так быстро, что и глазом не успела бы моргнуть. Уверенность в собственном безмятежном будущем, уверенность в том, что не окажусь за воротами Геммина в рубище – если ты состоятелен, тебе спускают многие грехи.
Теперь – все потеряно. Но бледное лицо Лоркана, стоящее перед мысленным взором, огорчало меня куда сильнее. Князь мне нравился, мы даже могли стать друзьями. Он отличался от тех, с кем я обычно привыкла иметь дела. Рау и Периян – прожжённые интриганы, которые преследовали собственную выгоду. Но Лоркан…
Дом еще не осознал, что хозяйка вернулась. Тишина была плотной, осязаемой. Дом спал и видел сны, и совершенно не собирался пробуждаться. Половицы скрипели под ногами, разбавляя эту тишину, но я чувствовала себя лишней. Плюнув на все, я выскользнула за дверь, усаживаясь на крыльцо. Воздух благоухал ароматами цветущей вишни, и я жадно вздыхала давно забытый запах. Удивительно, как быстро забываешь приятные вещи, а вот отвратительные воспоминания хранятся в памяти годами.
Солнце медленно закатилось за горизонт, улица погрузилась в темноту, которую едва-едва разгоняли освещенные окна в соседних домах. Я тяжко вздохнула, так и не решив, как следует поступить.
– Будете сидеть на холодном камне, получите непоправимый урон здоровью, – миролюбиво заявил рыжий соседский кот, подглядывая за мной с самой верхушки ограды.
Когда я первый раз наткнулась на кота, говорящего голосом Одхана, едва не схлопотала сердечный приступ. Теперь же я была закалена странностями, которые происходили вокруг в последние недели, и впечатлить меня было не так просто.
Ничего удивительного, что для своей проекции Одхан выбрал именно этого кота: пушистая рыжая шерсть, бесстыжие зеленые глаза, мерцающие в полумраке. Фонари еще не зажглись, и мгла разгонялась только светом из окон и мелькающими в траве светлячками.
– Господин Одхан, вам еще не надоело прибегать к там уловкам, чтобы пообщаться?
Опустошенная слезами, я молча наблюдала, как кошачья тень раздваивается и увеличивается в размерах. Вежливо поклонившись, Одхан распахнул калитку и шагнул на дорожку, ведущую к дому.
– Прохладной ночи, – блеснули в темноте зеленые глаза, – как ваше самочувствие?
– Вашими молитвами, – слова срывались с губ как стрелы, от мерзейшей интонации я и сама передернулась, но поздно было отступать. Одхан не обиделся. Остановившись в двух шагах, он вопросительно приподнял брови:
– Позволите присесть?
Я пожала плечами, сдвигаясь в сторону. Одхан в два шага преодолел разделяющее нас расстояние, уселся рядом и с удовлетворенным вздохом вытянул ноги.
– Князь чрезвычайно расстроен, – заявил волшебник, теребя амулет, висевший на кожаном шнурке. Я промолчала, позволяя ему самому сделать вывод, насколько сильно меня волнует моральное состояние князя. Волшебник выглядел безмятежным, но чувствовалось в нем некое напряжение, копившееся капля за каплей. Как будто он готовился к чему-то неизбежному.
– Между прочим, – покосился на меня Одхан, – вы сами виноваты в произошедшем.
Я потеряла дар речи от подобной наглости, щеки обожгло краской: я едва не погибла, а он смеет обвинять меня?! Видимо, осознав, что если меня разозлить, то толку от разговора будет никакого, Одхан поспешил оправдаться:
– Не в нападении княжны Вейлин, конечно. Здесь вы вряд ли могли спровоцировать ее. Вейлин…нестабильна, если не соблюдает рекомендации лекарей. А в последнее время она предпочитала ими пренебрегать. Результат вы видели.
– Лоркан осознает, что его сестра сумасшедшая? – жестко спросила я, даже не пытаясь сгладить грубость вопроса.
– Я бы не стал заявлять, что дело обстоит именно так, – мягко ушел от ответа Одхан, – на долю Вейлин выпало немало испытаний. Не каждая девушка сможет пережить смерть матери на своих глазах. И потерю отца. Не так ли, госпожа Ималь?
Я сглотнула, медленно поворачивая к нему лицо: он использовал имя, которым звал меня только дели Периян, словно точно знал на что давить.
– Да, госпожа Ималь. Я знаю, кто вы. Вы знаете кое-что обо мне. Так может, стоит сбросить маски и поговорить на чистоту?
В воздухе запахло грозой, горько-свежий запах озона разлился на цветущими садами. Темные тучи, затянувшие звезды, озарились изнутри яркой вспышкой молнии. Меня загнали в угол. Был ли из него выход?
Глава 16
Я прищурилась, разглядывая Одхана сквозь ресницы. Расслабленный и уверенный, он улыбался и ждал моего ответа.
– Даже если предположить, что вы действительно что-то знаете, – произнесла я, просчитывая каждое слово, как будто шла через трясину, – пускай это и маловероятно. Что вы собираетесь делать? Шантажировать меня?
Одхан запрокинул голову, заинтересованно наблюдая, как грозовая туча наползает на Геммин, жадно пожирая блики огней, плывущие над городом. Порывистый ветер беспощадно трепал деревья, заставляя их раскачиваться с натужным скрипом. И от этого звука, потустороннего, резкого, кровь стыла в жилах. Что-то надвигалось на Аралион, откладывая момент удара, чтобы сделать его максимально разрушительным.
– К чему мне вас шантажировать, Ималь? – голос Одхана в полумраке звучал обманчиво-мягко, словно тот пришел поболтать с давней подругой. – Пока мы можем друг другу помочь, секреты будут оставаться секретами.
– Тогда что вы хотите?
Одхан задумался, поднося к лицу ладонь. Кольца, наполненные магией, искрились в темноте, и металл, из которого они были отлиты, мерцал, приковывая мой взгляд.
Странно, но я не испытала перед человеком, сидящим рядом, ни трепета, ни страха. Вне стен дворца он вел себя иначе, перестав напоминать змею, готовую вот-вот вонзить зубы в несчастную жертву. Я видела перед собой усталого молодого мужчину, на чьи плечи свалилось исполинское могущество. Он мог щелчком пальцев испарять горы, лечить страшные раны и повергать врагов, но не мог даже самостоятельно сдерживать собственную магию. Он зябко кутался в мантию, которая скрадывала фигуру, а под ней Одхан скрывал широкие, тяжелые ремни, которые до боли впивались в руки и грудь. Снимает ли он их хоть иногда, чтобы ощутить свободу?
