— Не такая, — перебил он рыжего и кивнул на выход.
Друг смекнул, что от него потребовали, в последний раз глянул на дверь ванной и оставил их с птичкой наедине.
— Лаки, оно щиплет, — едва не захныкала девушка, показываясь на пороге и дрожащими пальчиками пытаясь отцепить прилипшую ткань.
Акферд почувствовал непривычную жалость и даже стыд, но спешно отвел взгляд от скривившегося лица девушки и направился к ней. Он ухватил ее за руку и потащил к раковине. Рядом стояла ванночка с зеленоватой водой — зелье на травах, которое целитель развел первым делом, как они зашли в его комнату.
— Я же сказал: окунуть.
— Прямо в перчатке? — спросила изумленная девчонка.
— Прямо в перчатке. Подержи немного, и ткань сама отлипнет, иначе только хуже сделаешь.
— Зачем ты порезал мне руку?
Лаки взглянул ей в глаза и растерялся. В те секунды он злился на нее и хотел напугать. Да он едва сдерживался, чтобы не устроить на нее охоту. Сложно спокойно наблюдать, как люди стремятся убить себя, если часто видишь, как менее достойные люди готовы пойти на многое ради сохранения собственной жизни. Он в достаточной мере насмотрелся на страх и надежду тех, кто без зазрения совести отнимал чужие жизни. Однако Лаки не мог признаться Карре, что испугался, увидев, насколько безрассудно она рискует собой.
— Мне показалось, что тебе необходимы увечья. Ты так спешила к ним навстречу. Разве я не помог?
— Ну и странный же ты, — протянула она, но уже через секунду с восторгом, хоть и кривившись, стягивала мокрую перчатку.
Кровь вновь потекла по руке, зато Лаки получил доступ к ранке. Он, не открывая рта, закусил язык и разозлился на себя — порез получился глубоким. Целитель шумно вдохнул и стал соображать, что можно использовать, чтобы даже тонкого шрама не осталось.
Только через полчаса возни с обычным, не смертельным порезом, парень осознал, что не пожалел самые редкие ингредиенты. А еще он потратил драгоценное время, и вечерняя вылазка могла сорваться. Впервые Лаки рисковал планами клана — он попросту забыл о них.
— Я сделал, что мог, а теперь выметайся.
Карра сидела на столе перед ним и не спешила выдергивать руку из его рук. Она глянула на него с легким удивлением:
— Опять грубишь и злишься? Я же не просила ножом меня полосовать. Кстати, а зачем ты его с собой носишь?
— Карра, тридцать секунд — и я еще более грубо выставлю тебя за дверь, — пообещал он, но руку ее отпускать не хотел: — Я целитель. Маленькие ножи часто помогают в экстренных ситуациях.
— В каких, например?
— Если в следующий раз ты вломишься в мою комнату и будешь меня шантажировать, я... опою тебя слабительным. Ты даже не заметишь. Ни свидания, ни конных прогулок. Ого! А я нашел твою слабость. — Он усмехнулся, замечая, как она покраснела. — И почему я сразу не догадался? Шантаж — всего лишь условия, да? Я могу вызвать красноту у тебя, отечность миленького личика, зуд. Вот зуд мне нравится. Где-нибудь в районе твоей пятой точки. Интересно, как ты будешь посещать лекции? — Едва не рассмеялся, глядя в распахнутые от испуга и изумления глаза. — Какой запомнится Карра Скойлок на пятом курсе? И поверь, никто тебе не поверит, что я виноват. Тик-так, Карра.
Он кивнул ей на дверь и даже подмигнул, чувствуя азарт и веселье. Девушка соскочила со стола и ушла, не обернувшись. У Лаки не оставалось времени, чтобы расстроиться из-за громко хлопнувшей двери. Он сразу же сорвался с места к шкафу, где спрятан кинжал и темная одежда.
К позднему вечеру поднялся порывистый ветер. Дождь мелкой, колючей пылью кусал за лицо. Лаки поднял воротник куртки, желая спрятать хотя бы шею. Ювен также кутался в свою куртку и продолжал жаловаться:
— С самого утра день не задался. Я все вещи сгреб, завтра снова разгребать. Птичка-шутница не перегибает? Ты бы ей крылышки подрезал. — Скосил глаза на друга — недовольства не заметил, но продолжать тему не осмелился. — Сейчас вот тоже погода ни к демону. Холодно, мерзко.
Сегодня парни вышли на дело только вдвоем. Слишком опасно стало привлекать внимание толпой людей на улице. Ула Форп обосновался в огромном особняке, окруженном собственным парком. Как и предполагал Лаки, их действия не остались незамеченными. В прошлый раз им пришлось организовывать несчастный случай, перехватывая жертву в пути. А вот Форп не являлся любителем путешествий. Он вовсе не любил выбираться из дома, предпочитая, чтобы по всем вопросам приходили к нему лично. Для милых и белых жителей Ленвера, Форп с разрешения империи решал проблемы с одинокими стариками, когда родные не могли забрать их к себе и следить за ними самостоятельно. Слишком ответственная деятельность, но в ней холостой мужчина находил огромный плюс. Он мог уделять делам своего клана много времени, к тому же расширял познания о жителях за пределами Ленвера. Часто к нему обращались солидные и непринципиальные к закону люди, желающие сохранить собственную репутацию любой ценой. Именно такие позже становились связующими между кланом Тролд и другими кланами в соседних городах.
Даже верный пес Акфердов, Чалди, не мог обеспечить младшего господина всей информацией о клане в Ленвере. Общие сведения о семьях он им предоставил, но не более. Таких знаний хватало ровно для составления примерного плана, оставляя каждой вылазке простор для импровизации и принятия решения по местности.
Лаки позволил Ювену взбежать по его спине и оттолкнуться от плеч. Вскоре рыжий проныра восседал на высоком заборном столбе и вытаскивал ремень из брюк. Лаки оглядывался и прислушивался к постороннему шуму. Он хорошо помнил собачий лай в парке, когда они пару раз проходили мимо. Акферды тоже держали у себя пару породистых псов, и Лаки они нравились. Но чужих собак он не любил, особенно, если это мелкие и трусливые шавки. Для охотника не придумаешь худшего врага, чем вопящую мелюзгу, шустро удирающую к ближайшей щели. Таких хотелось оглушить разрядом магии, но ее остатки запросто находят маги истины — очередная головная боль для убийц.
— Лови. — Ювен с улыбкой спустил ремень.
Акферд разбежался, оттолкнулся от столба, ухватился за ремень и уже через мгновение повис на локтях на столбе, позволяя другу неспешно освободить место. Взаимопонимание они нарабатывали сразу с того момента, как Лаки удалось вызвать первые капли доверия у воришки. С доверием между ними возникало много вопросов. Однако кто бы не боялся человека, едва не убившего тебя из-за небольшой суммы? Вот и Ювен все еще прекрасно помнил юнца, испугавшего его до заикания, и давление кинжала на горло, не позволяющее даже говорить безопасно.
— Сюда. — Первым высмотрел обходной путь наблюдательный паренек.
Лаки часто позволял Ювену идти впереди. У него словно в крови с рождения было чувство самосохранения и проворство. Охранники бродили с небольшими фонарями по дорожкам и болтали о повседневности, позволяя парням прокрадываться между часто усаженными деревьями к особняку. Порывистый ветер сдирал последние листья и скрипел ветками, заглушая поступь лазутчиков.
