Лаки посмотрел в окно. Сегодня солнце ослепляло, весело отражаясь от снега. Все вокруг искрилось. Акферд подумал, что если бы синеволосая птичка сидела сейчас напротив, то он наверняка увидел бы ее улыбку. Он довольно легко и ярко представил себе улыбающуюся Карру и не смог удержаться — широко улыбнулся, судорожно вздыхая, и тихо проговорил, заставляя Ювена нахмуриться:
— Она одна, но ее слишком много.
* * *
Лаки опасался приближаться даже к комнате Карры. Ему достаточно было одной мимолетной встречи для понимания, что нужно держаться от девушки подальше.
Ее голос они с Ювеном услышали еще у входа в институт. Она требовала от какой-то девушки, чтобы та не смела обсуждать ее за спиной, а говорила все в лицо. Парни зашли в вестибюль, и Лаки остановился, видя свое наказание. Она стояла спиной ко входу на первой ступени лестницы. Он вздохнул глубоко и направился вслед за Ювеном. Всего лишь пройти мимо. Его шаг замедлялся по мере приближения к Карре, ноги тяжелели.
— Акферд, тебя декан звал! — громко крикнул староста целителей.
Она обернулась ко входу так резко, что едва не упала. Лаки, желая поддержать любимую девушку, протянул руку к ее локтю, но замер, не смея коснуться. В широко распахнутых глазах он видел больше, чем свое отражение. Он видел собственную никчемность. Жалкий Лаки Акферд не имел права быть с той, кого любил. Он не простит себе, если ее дыхание оборвется от его рук.
Карра сорвалась с места первая, поспешно оставляя Лаки позади. Он смотрел ей в спину и надеялся, что она обернется. Надежды не оправдались. Возможно, Карра больше не влюблена в него. Злится и ненавидит.
С той встречи прошло три недели. На единственной совместной лекции Акферд не мог слушать профессора, постоянно оглядываясь и любуясь Каррой, но он ни разу не словил от нее даже мимолетного взгляда на себе. Все больше убеждался, что лучшего исхода быть не могло. Скойлок не страдала, а у него уже был опыт забывания любимой девушки. Не страшно пережить его снова, особенно, если знаешь, что с девушкой все хорошо: она жива и радуется жизни.
— Вы уверены, что эта вылазка нужна? — поинтересовалась Вэйла.
Они собрались в комнате Лаки и, в отличии от предыдущих собраний, пили малиновый чай с печеньями. Акферд и сам не понял, как они так быстро сдружились, и к тому же стали вести себя подобным образом. Ювен часто смеялся и шутил рядом с Вэйлой, а она не боялась ответить ему взаимностью. Эти двое стали забывать о происхождении и судьбе третьего собеседника, невольно срываясь шутками и в его сторону. Сначала напрягались, ожидая ярости или выговора, но Лаки никогда не был похож на отца с братом. Он даже не понимал, почему связанные с кланом люди, услышав фамилию Акферд, сразу приписывали ему несуществующие черты характера. Они сами задавали ему манеру общения с собой.
— Не обязательна, но желательна, — ответил Лаки, глядя на Ювена.
Воришка корпел, выплетая и бормоча трудоемкое заклинание, которое ему пару лет назад придумал Лаки. Оно реагировало на любую магию и даже жизнь, как на болезнь, устремляясь очистить от нее объект. В итоге, украденные вещи с давней историей в виде следов и связей полностью исчезали, оставляя нетронутой только физическую оболочку.
Лаки улыбнулся, глянул на Вэйлу и продолжил:
— Вся семья Ховад уезжает всего на сутки. Нас три недели не было в Ленвере, а тут уже пять убийств произошло. Все, кто состоит в Тролд, будут усиливать собственную защиту. У них начало внутриклановой войны. Нам нужно проверить замки в доме, убедиться, что нет ловушек, а там дождемся возвращение Ховадов и спокойно устраним Сарина.
* * *
Зимой сотрудники розыскного отдела мерзли, кутаясь в верхнюю одежду. Оконное стекло с обеих сторон покрывалось корочкой льда, а с коридора сквозь дверные щели тянуло холодом. Обогрев помещений слишком дорого обходился для казны Ленвера, поэтому городской казначей не упускал возможности сэкономить на тех, кто в помещениях почти не появлялся. Троица сыщиков, вопреки мнению известного жлоба, почти поселилась в старом здании и часто вспоминала его имя вслух, не забывая припечатать несколько нелестных эпитетов.
Когда на третьей жертве дело об ограблениях обрело другое обличие — Ленверского убийцы, — Бэй Норв понял, что до отставки ему еще не скоро. Он приволок на работу бритву, сменную одежду, запас чая, печенья, сухарей и даже теплое одеяло.
Сыщики, не сумев ничего добиться опросами родных и близких жертв, приступили к тщательному изучению изъятых документов с места преступления. Они пытались хоть как-то связать погибших между собой. Тончайшую или скорее призрачную связь обнаружил Мадвен, в каком-то совершенно старом документе Авиндо Номи. И суть сначала была даже не в нем, а в пометке на обратной стороне — Уле Форп. Вот тогда и суть документа обретала ценность, где речь шла о какой-то невинной на первой взгляд сделке и передаче информации в соседний городок очередному лицу, чья фамилия совсем была истерта. Тогда-то одна из нелепейших догадок Тами о существовании клана в Ленвере, брошенная вскользь и шутки ради, приобрела для Норва другое значение. Он стал строить предположения, где шутка превращалась в реальную возможность. С того дня команда Норва обосновалась в кабинете совместно, покидая здание только для допросов, очередного изучения мест преступления или за получением формальных разрешений от городских властей и начальства.
Бэй понимал, что за столько лет жизни в Ленвере и при своей работе просто не мог упустить такую крупную рыбу из-под носа. А если пропустил, то значит, клан покрывал кто-то из своих. Сколько их вокруг? Тех, кто ежедневно пожимал ему руку и улыбался при встрече? Тех, кто имел доступ к отчетам о его расследованиях гораздо меньше. Бэй Норв был уверен, что кто-то из вышестоящих обязательно состоял в клане и предупреждал его раскрытие.
Он стоял перед стеной, где были расклеены зарисовки дел и заметки с именами. Почесывал подбородок и в очередной раз обдумывал связь между Сарином Ховад и последними жертвами. Теперь только человек далекий от работы законослужителей не догадался бы, что началась внутриклановая война. Ее начал Ленверский убийца, личность которого наверняка не была известна клану. Состоял ли он в нем или просто извне посеял зерно недоверия?
Мадвен, укутанный в теплое шерстяное одеяло, скукожился на стуле и грел руки о горячую кружку с чаем. Сейчас он напоминал огромного сонного воробья. На его столе были разложены дела недавних жертв. Их трупы были найдены в злосчастном складском районе. Молодого мужчину обескураживало, что одного из погибших в стычке, он считал своим приятелем. Его, как и остальных, привезли связанными и еще живыми к порогу дома Илана Антидо, а затем казнили. Скорее всего, кто-то из клана считал их причастными к смерти Илана.
Дверь в кабинет распахнулась, и улыбчивый Тами с порога заявил:
— Инжентти запретил обыск в особняке Ховада!
— А допрос? — поинтересовался Мадвен и сразу добавил: — Дверь закрой — холод впускаешь.
— А причину он сообщил? — не удивился Бэй решению начальника законослужителей.
