Теперь семейству Сарди надо было возместить затраты на пост Скарсоне в Родиасе, Антенами это хорошо понимал. Для начала они так или иначе подомнут под себя Бискио и предъявят права на сбор налогов с окружающих селений и городков. Это разумно.
Его отец и брат всегда действовали разумно. Антенами знал, что его отец Пьеро блестяще ведет денежные дела, а его брат – человек хитрый и холодный. Он сам довольствовался (в основном) тем, что богат и нравится людям. Это делало жизнь приятней.
Взять с собой коня было его собственной затеей. Если бы он сказал отцу и брату, что собирается с ним сделать, осуществлению его планов, вероятно, помешали бы. Обычно с его планами поступали именно так, поэтому Антенами ничего не сказал родне.
Он не собирался соперничать с братом за место преемника отца (он боялся обоих до ужаса), но считал, что имеет право на маленькие удовольствия, а выставить своего нового великолепного жеребца на знаменитых скачках в Бискио – показать всему миру, какой это замечательный конь (а он замечательный!), – казалось ему великолепной идеей.
Разве эта поездка не задумана ради демонстрации богатства, и силы, и самоутверждения? Он потом скажет об этом отцу или, может быть, напишет в письме. Так будет проще и, если Пьеро не согласится с ним – как обычно бывает, – безопаснее, об этом свидетельствовал опыт жизни Антенами и опыт его отношений с семьей.
Он направлялся на север весенним днем, довольный миром и своим местом в нем (под защитой Джада и по милости божьей, конечно), но тут вернулся человек, в очередной раз посланный на разведку, – этого требовал их командир наемников во время путешествий. Всадник двигался быстро, и Антенами почувствовал возможные неприятности.
Как это несправедливо и как-то даже неправильно, думал он, что в мире все время происходят неприятности – даже в ясный весенний день.
Они приближались к перекрестку одновременно с другим отрядом – с востока, как он узнал (об этом разведчик доложил его наемникам, но протокол был соблюден, он это сделал в присутствии Сарди).
В большинстве случаев событие не должно было вызвать испуга. Более ста человек из Фиренты сопровождали сына Пьеро Сарди, развевающиеся знамена ясно об этом говорили… невозможно даже предположить, что хоть один житель Батиары, за исключением Верховного патриарха, не уступит ему дорогу, особенно в этих краях.
Антенами сказали, что другой отряд состоит примерно из пятидесяти всадников. Следовательно, они люди не слишком высокопоставленные, очевидно, большинство из них – солдаты.
Отряд Антенами в основном состоял из его друзей – сыновей других купцов – и их слуг. Двадцать наемников с ними все же было. Отец настоял, хотя Антенами, если честно, не хотел их брать, потому что боялся командира наемников.
Этот командир объяснил ему, что трудности возникли из-за того, что второй отряд – из Ремиджио. Это сразу внесло ясность. Даже Антенами понимал, что встреча может пройти не очень гладко, если на перекрестке дорог они столкнутся с Теобальдо Монтиколой. Конечно, Антенами не мог уступить дорогу меньшей группе из менее значительного города, да еще на землях, которые Фирента собирается назвать своими. Урон престижу Сарди был бы огромен. Антенами представил себе, что сказал бы его отец, и уже видел ледяное презрение на лице брата.
Короче говоря, ему грозили неприятности, и ему это очень не понравилось.
– Мы можем ехать быстрее! – предложил Сарди.
Ему объяснили, что это будет выглядеть недостойно и может стать источником насмешек. Возможно даже, его начнут презирать, когда об этом узнают.
Одна из проблем людей у власти, часто думал Антенами Сарди, в том, что они всегда на виду, их судят, их поступки обсуждают.
– Ну мы же не можем сражаться с ними только за то, чтобы первыми проехать по этой дороге! – сказал он с нажимом.
– Нет, конечно, нет, – ответил его командир. – В том-то и трудность.
Антенами Сарди считал все это глупым, но вслух он этого не сказал (разумеется), а сказал вот что:
– Думаю, пора подкрепиться, и я бы с удовольствием пообщался с женщинами. Почему бы нам не сделать остановку? Здесь приятное место. Мы поедим, может, поохотимся. – Он любил охоту.
Командир и разведчик переглянулись, затем оба посмотрели на Антенами.
– Это, – произнес Фолько д’Акорси, которого этой весной наняла Фирента, за очень большие деньги, как обычно, – по-настоящему удачная мысль!
Антенами расплылся в счастливой улыбке. Он любил, когда ему угождали, но он также любил сам делать приятное людям. Ему нравилось, когда его посещала удачная мысль. Он сказал:
– Вы подъедете вместе со мной к повозкам? Женщины все время говорят о вас, они надеются, что вы их навестите.
Фолько улыбнулся в ответ:
– Это очень любезно с их стороны и с вашей, мой господин.
(Семейство Сарди не принадлежало к аристократии, и его глава следил за тем, чтобы никто не обращался к ним так в Фиренте, но вдали от города это казалось вполне приемлемой мелочью.)
– Так поехали, – сказал Антенами.
Фолько д’Акорси покачал головой:
– Может быть, позднее? Думаю, кто-нибудь должен поехать вперед. С удовольствием встречусь с правителем Ремиджио, и это, возможно… будет правильным поступком?
«Это будет правильным поступком». Эта фраза, как подсказывал Антенами опыт, была полна смысла. Ему всегда говорили, как надо поступить правильно.
Он заставил себя пожать плечами.
– Наверное, да. Тогда я поеду вместе с вами.
– Мы оставим здесь наш отряд, как вы мудро предложили, и поедем дальше, всего несколько человек, чтобы выразить нашу радость, – сказал д’Акорси, – по поводу этой неожиданной встречи.
Только вот голос его не выражает этой радости, подумал Антенами.
Он догадывался почему. Акорси и Ремиджио, два прославленных наемника. Их история ни для кого не была секретом. Кажется, одна из их прошлых встреч произошла много лет назад где-то в этих местах. В нескольких днях пути отсюда на восток? Кто-нибудь из друзей должен это знать и обязательно расскажет, если он не забудет спросить. Антенами пришло в голову, что историей этой встречи на перекрестке дорог можно будет поделиться потом за бокалом вина.
Повинуясь внезапному порыву, он спешился и велел своему слуге сменить седло. Он поедет к слиянию дорог на Филларо. Не Антенами предстоит участвовать в скачках, но жеребцу полезно побыть под седлом, а его гордость будет удовлетворена, заодно он получит удовольствие от того, что люди увидят его чудесного коня.
– Я с большим удовольствием куплю вашего коня, – сказал Теобальдо Монтикола ди Ремиджио. – За любую цену, которую вы пожелаете назначить. Он великолепен, синьор Сарди.
Он не назвал его «мой господин». Приличия требовали, чтобы Антенами называл так его самого, как правителя Ремиджио.
