Адрия смотрит на мужчину, с которым лежала в постели в этой комнате, на мужчину, который спас ее осенью, и видит, как он пытается найти решение. Она спрашивает себя, понимает ли он, что может умереть здесь, если даст неверный ответ? Фолько спокоен, но ему ничего не стоит спокойно убить человека, а сейчас речь идет о Монтиколе.
– Вы меня убьете, – спрашивает Гвиданио Черра, – если я не соглашусь шпионить для вас?
Фолько смеется – этого она тоже не ожидала – и отвечает:
– Я мог бы убить вас в пути, а здесь уже есть одно тело. Но когда молодые люди стали такими умными? Разве на это не требуется какое-то время?
Гвиданио не улыбается.
– Для мудрости – требуется, – говорит он. – А умными люди могут быть и в моем возрасте. Мой господин, если я поеду в Ремиджио, то как учитель, а не как шпион, но я никогда не расскажу об этом вечере. Если пойдут слухи о том, что здесь случилось, то не я буду их источником. Вы хотите, чтобы я поклялся?
– Бывает, что люди лгут, давая клятву.
Адрия переводит взгляд с одного на другого и вдруг понимает, что хочет сказать. Она говорит:
– Фолько, все гораздо проще. Если ты причинишь ему вред, я всем расскажу, что убила для тебя Уберто.
– Что? Зачем вам это делать? – это восклицает Данио, а не Фолько.
Фолько просто смотрит на нее и тихо говорит:
– Этим ты больше навредишь собственной жизни.
– Я так не думаю. Это станет объяснением моей вины и раскаяния, того, почему я стала одной из Дочерей Джада и решила молиться о своей душе и о душах других до конца своих дней.
– Адрия, – произносит Фолько. Девушка знает этот тон.
– Дядя, – отвечает она.
– Это было бы так глупо! – восклицает Гвиданио.
– Помолчите, – говорит Фолько, не отводя от нее взгляда. Хмурится. – Я не стану опять спрашивать, не наделала ли ты глупостей.
– Хорошо, – холодно отвечает она. – Очень мудро.
Раздается стук в дверь. Фолько кивает, и Данио идет открывать.
Хозяин гостиницы и его жена. Они не хотят, чтобы сюда входили другие люди. Оба стараются не смотреть на мужчину на кровати и на кровь. Они принесли еду, простыни, которые просил Фолько. Горячая вода сейчас будет.
– Мне нужно идти, – говорит Гвиданио после того, как муж и жена удаляются. – Меня ждет путешествие пешком в темноте.
– Куда? – спрашивает Адрия.
– Куда? – эхом спрашивает Фолько.
Данио смотрит на нее, не на него. Он высокий, темноволосый и черноглазый, забавный и настороженный. Он, возможно, даже мудрый или скоро станет им. Его отец – портной из Серессы.
– Я не знаю, – отвечает Данио и уходит, снова покидает ее, отвесив обоим почтительный поклон.
Дверь закрывается. Мгновение спустя она поднимает глаза на Фолько, который смотрит на нее.
– Ты прав, – с тяжелым вздохом произносит Адрия. – Увы, сегодня я потеряла здесь свою девственность. Думаю, я уже беременна. Я чувствую себя так, будто…
Он изрыгает ругательство, очень грубое. Адрия довольна.
– Фолько, я тебе уже сказала, что не делала глупостей, – говорит она, и это почти правда.
– Верю. – Фолько слегка улыбается. – Иначе он, влюбленный по уши, согласился бы шпионить для меня.
На этот раз ее очередь выругаться, и это выглядит уместным.
Они едят то, что им принесли. Антенами Сарди не очнулся, но и не прекратил дышать. Кровь сочится из двух ран от стрел, но не так уж сильно. Ее гораздо меньше, чем у Уберто после ее удара кинжалом.
Чувствуя, что совсем выбилась из сил, Адрия ложится на лежанку для слуги в ногах большой кровати. Она думает об этом дне, мысленно перебирает все его многочисленные события. Потом засыпает.
Некоторое время спустя – она уже не спит – опять раздается стук в дверь.
На этот раз открывает дверь Фолько. Уже почти утро. Елена, целительница, здесь, в коридоре, а у нее за спиной стоит Джан.
К этому времени голубая луна, которая давно уже взошла, снова садится. Адрия видит ее из окна, на котором они оставили приоткрытым один ставень.
* * *
Первый, кого увидела Елена, оказался Фолько д’Акорси. Он был таким же, каким она его запомнила, – не из тех людей, которых забывают.
– Добро пожаловать, – сказал он, – и спасибо.
Он не улыбнулся, и Елена тоже. Она не боялась, но была встревожена, взволнована происходящим, своей поездкой верхом в холодную ночь. все произошло слишком неожиданно. Да, целительницу могут позвать в любое время, но это… другое.
– Я рад вас видеть и благодарен, – прибавил Фолько. – У меня была мысль, что вы, возможно, решите покинуть Милазию. Это из-за нас? Из-за той ночи?
– Не совсем, – пожала плечами Елена. – Во всяком случае, кажется, я вас так и не покинула.
– Ненавижу, когда меня покидают способные люди, – ответил он, сверкнув улыбкой.
Но у него напряженный вид, подумала Елена. Она взглянула на потолок в поисках присутствия смерти или призрака в этой комнате, но не увидела ни того, ни другого – пока.
Она замерзла во время путешествия. На кровати лежал мужчина, как ей и сказали, он был ранен двумя стрелами. Его повернули на бок, хорошо, но командир наемников и должен был знать, что делать в таких случаях. Нетрудно сообразить, что надо положить человека так, чтобы стрелы ни на что не давили. Конечно, была кровь.
Мужчина, приехавший за Еленой, вручил ей набитый кошелек и пообещал потом еще («Ранен богатый человек. Из лука», – сказал он), но не сообщил больше никаких подробностей и уж конечно не сказал, что ее ждет Фолько д’Акорси. Нашедший ее мужчина очень нервничал, его волнение и страх ощущались даже в темноте.
Он привел для нее лошадь. Елена умела ездить верхом, но не очень хорошо, да еще ночью. Кроме того, целительница не могла, как хотелось бы мужчине, немедленно пуститься в дорогу, надо было еще собрать необходимые принадлежности – учитывая его рассказ, ей могли понадобиться некоторые приспособления. Мужчина вез их на своем коне, а потом, когда они добрались до гостиницы, где их ждали, отнес наверх по лестнице. Утро еще не наступило, в зале на нижнем этаже по-прежнему оставались несколько человек, горели лампы.
Стоявший в дверях комнаты Фолько отступил назад, Елена вошла – и увидела Адрию Риполи.
Целительница охнула про себя.
Сегодня колесо Фортуны делает неожиданные обороты, подумала она, а вслух произнесла спокойно:
– Здравствуйте, моя госпожа. Ваша нога зажила?
– Да, и я вам очень благодарна, – ответила женщина, поднимаясь с лежанки, на которой сидела. Елена почти забыла, какая она высокая. – Как видите, вы нам снова нужны, и снова ночью.
