Бриг «Элирис» мчался по водной глади, уносил ее от знакомого берега навстречу неизвестности. И у нее не было ни одной зацепки, ни одного намека, чтобы понять, что ждет там, за Проливом…
– Аэри, прошу вас спуститься в каюту, – послышался за спиной вкрадчивый голос. – Мы не хотим, чтобы вы замерзли.
Ринка вздрогнула, но не обернулась. Только сильнее сжала пальцами деревянный фальшборт.
– Не беспокойтесь, эрл Шаркнар, со мной все в порядке.
Говоривший отступил в темноту. И девушка позволила себе тихо выдохнуть.
Илитиири. Те, кого люди называли не иначе как дроу или темные эльфы. Теперь она знала, как они выглядят.
Вся команда корабля состояла из них. Высоких, худощавых, ловких и гибких, словно змеи. У них были снежно-белые волосы, заплетенные в сложные косы и украшенные разноцветными ремешками, кожа цвета эбенового дерева, узкие лица, правильные черты и раскосые красные глаза.
Эти рубиновые глаза на черной коже пугали.
А еще пугало умение этих существ бесшумно передвигаться.
Ринка напомнила себе, что они почти ее родственники. Ведь илитиири и эндиль почти кузены. И все же, чернокожие дроу не внушали доверия.
Она вспомнила, как взошла на борт «Элирис» несколько часов назад.
– Не бойся! – заверил Брент еще в лодке. – Они чувствуют страх и неуверенность. И ничему не удивляйся, чтобы не происходило.
– Кто «они»?
– Теперь я могу сказать. Все равно ты их скоро увидишь. Илитиири. Темные эльфы. Они не могут сойти на берег, поэтому жду тебя на корабле.
– Но… как они смогли отправить пустую лодку?
– Это магия, – он усмехнулся, глядя, как ее глаза наполняются изумлением. – Каждый эльфийский род обладает каким-нибудь даром. Твой уже пробудился, ты сама это знаешь. Так что покажи им, покажи, что ты сильная и смелая девочка. Что ты достойная дочь своего отца и наследница Джиттинат.
– Но я действительно боюсь! – прошептала она тогда. – Я даже не знаю, что меня ждет.
– И это говорит мне эндиль, которая не испугалась уркха в обличии Зверя!
Налегая на весла, он запрокинул голову и разразился низким смехом. Даже Эннхель, лежавший на корме, тихонько заржал.
Ринка в ответ только кривовато улыбнулась. Знал бы он, какое чувство взросло в ее душе вместо страха.
Если бы она не знала его, не провела с ним все эти дни, то, вероятно, обезумела бы от страха при одном взгляде на Зверя. И да, она боялась его, но каждый раз вспоминала, что это Брент. Тот, кто не раз приходил ей на помощь, спасал, кормил, заботился о ней. Она повторяла это себе так часто, что постепенно страх начал угасать, пока от него не осталось лишь небольшое недоумение где-то на самом дне подсознания.
В полной тишине они подплыли к бригу. Когда лодка ударилась о борт, Брент свистнул, и сверху упал веревочный трап.
Ринка сцепила дрожащие пальцы. Ее колотило от напряжения.
– Если хочешь, я могу пойти первый, – предложил Брент, заглядывая в ее побледневшее лицо.
Она покачала головой:
– Нет. Я сама.
Если те, кто ждет на борту, умеют чувствовать страх, она должна им показать, что умеет обуздывать свои страхи.
Но она не была готова к тому, что увидит.
Едва ее голова показалась над бортом, как глаза изумленно расширились, а рот приоткрылся.
Ее действительно ждали. Беловолосые и чернокожие, с глазами, горящими словно уголья. Теперь она поняла, почему их называют темными эльфами. Илитиири – дети ночи, такие же бесшумные, незаметные и смертоносные как сама Тьма.
Один из них, в расшитом серебром камзоле, шагнул к ней, протягивая руку и помогая перейти с трапа на палубу. Его взгляд бегло скользнул по ее лицу, спустился ниже и впился в серебряный обруч, обхватывавший шею девушки.
А потом случилось что-то совсем непонятное.
– Аэри, – произнес мужчина, и его тихий голос, напомнил Ринке шелест опавшей листвы, – для нас огромная честь принимать вас на борту «Элирис». Я капитан этого судна, Энкар Шаркнар.
Не отпуская ее руки, он опустился на одно колено, поднес дрожащие холодные пальцы девушки к своим губам и прикоснулся к ним, точно к святыне. Потом низко склонил голову и приложился губами к подолу ее платья, словно не замечая, что его покрывает дорожная грязь.
Вслед за ним на колени встали и все остальные дроу, а их было десять или пятнадцать. Казалось, вся команда выстроилась, чтобы приветствовать гостью.
Ринка застыла, оторопев. Потом растерянно оглянулась, ища Брента как единственного, кому доверяла.
Он стоял позади, мрачный и хмурый. Не глядя ни на девушку, ни на коленопреклоненных илитиири.
Заметив его, капитан поднялся. И, высокомерно кивнув, произнес:
– Уркх, твое задание выполнено. Отныне ты свободен. Награду, как и было обещано, получишь лично из рук аэра Лиатанари.
От этих слов Ринка потеряла дар речи. Возмущение застыло комком у нее в горле, не давая ни выдохнуть, ни вдохнуть.
– Я сам решу, выполнено мое задание или нет, – угрюмо процедил Брент.
Двое илитиири как раз поднимали на борт люльку с Энхаллем внутри. Ромашку пришлось оставить на берегу. Лошадка испугалась воды и отказалась входить в нее, невзирая ни на плеть, ни на уговоры.
Ринка перевела взгляд с одного на другого. Оба мужчины застыли, скрестив взгляды, как два меча. Казалось, еще чуть-чуть – и ни бросятся друг на друга, выхватив клинки из ножен.
Брент мог бы одним ударом кулака вогнать тонкокостного капитана по горло в палубу. Но ему не справится с десятком илитиири, тем более что у каждого из них над плечами торчат рукоятки парных мечей-сиракир.
И Ринка решилась.
– Подождите! – она вскинула руку, не уверенная, что ее кто-то услышит.
Но мужчины оглянулись. Брент спокойно и даже отстраненно. Шаркнар удивленно.
– Я не знаю, что происходит, – заговорила девушка под их взглядами, – но раз уж мне плыть на корабле, то я хочу, чтобы рядом был кто-то, кого я знаю и кому доверяю. И это не вы, эрл Шаркнар, – она опустила глаза, – простите, но вас и ваших людей я вижу впервые.
На палубе воцарилась тишина. Был слышен только свист ветра в снастях, скрип шпангоутов да шум волн за бортом.
Наконец, тонкие губы капитана дрогнули в полуулыбке:
– Что ж, не смею перечить. Каюта светлейшей аэри на юте. Тебя, уркх, ждет койка в кубрике.
– Но…
– Субординация, аэри, – он склонил голову. – Вы не знаете наших обычаев и традиций, так что вам это простительно. Но он знает и обязан им подчиняться так же, как и все мы.
Ринка перевела на Брента беспомощный взгляд.
