Брента здесь нет. И никогда не было.
Ей лучше забыть о нем.
Эти чувства – всего лишь глупая девичья влюбленность, которая пройдет, не оставив следа. Ведь он уркх, а она – эльфийская герцогиня, суженая эльканэ, будущая королева. У них нет и не может быть общей доли.
Так она убеждала себя, не веря собственным доводам. А во сне неизменно тянулась к нему сквозь пространство и время. Безмолвно звала, посылая свой зов в пустоту. Протягивала руки, желая обнять видение, но хватала лишь дым.
Просыпалась в слезах и поту, подавленная, разбитая, чувствуя одну безысходность. И эта безысходность все больше затягивала её день ото дня.
Ринка заставляла себя подниматься с постели, завтракать, молча слушать щебет словоохотливой Нирии и последние сплетни. Улыбалась, делала вид, что все хорошо. Кивала на любезности придворных, терпела придирки регента, старалась внимательно слушать Фламмеля…
И задыхалась в этой золотой клетке, где у нее были только обязанности – и никаких прав. Где она была такой же невольницей, не принадлежащей себе, как и среди людей.
Новизна перемен очень быстро прошла. Ринке уже не хотелось шутить и смеяться, она остыла к нарядам и конным прогулкам. Даже резкости регента уже не так задевали.
К концу второй недели она словно начала высыхать изнутри. Накатили апатия и безучастность. Даже мысль о приближающемся бале и официальном признании не вызывала прежней радости. Ринка утратила интерес ко всему, кроме собственных мыслей.
Единственной отдушиной были вечера с эльканэ, когда сидела рядом с ним, сжав его руку и предаваясь молчаливой беседе.
Ринка знала, что ее эмоции для него не секрет, но была благодарна за то, что он не задает вопросы, на которые ей не хочется отвечать.
Понимал ли он, что его невеста любит другого?
Возможно.
Иначе почему и в его глазах поселилась тоска?
Эландриль старательно избегал скользкой темы. Не хотел ранить ее еще больше, чувствовал, что и так нелегко. Но в то же время его самого снедало отчаяние.
Еще недавно он думал, что уже распрощался с жизнью и утратил желание жить. Но оно снова вернулось. Теперь, когда его эллевиан была здесь, рядом, когда он чувствовал ее запах, слышал тихий голосок и держал в руке ее руку, ему с утроенной силой хотелось жить. Вернуть здоровье, подняться на ноги и доказать своей хрупкой невесте, что они созданы друг для друга.
Недаром же боги связали их судьбы? Недаром звезды выплели им один путь?
Эландриль не верил в случайности, он верил в закономерность и в то, что предначертанное богами нельзя изменить.
Но в мыслях девушки жил чужой образ. Он наполнял ее ночи и дни. Он заставлял трепетать ее сердце, а глаза наполняться слезами.
И это ранило принца сильнее, чем собственное бессилие.
Ринка молчала, он тоже молчал. Оба делали вид, что ничего не происходит. И оба знали, что между ними не может быть никаких секретов.
Однажды должно было что-то случиться, чтобы разорвать этот круг.
Глава 26
Весенний бал по традиции был назначен на день весеннего равноденствия. В древние времена его всегда открывали король с королевой. Они выходили в круг как раз в тот момент, когда на небосклоне одновременно проявлялось ночное и дневное светило, символизируя встречу ночи и дня, жизни и смерти, зимы и весны.
Но те времена давно канули в Лету. Эльфы теперь проживали в городах и дворцах, позабыв про лес и рощи. Да и последний король умер шестнадцать лет назад. Что уж говорить о королеве?
Кое-кто еще помнил прежнюю королеву – супругу почившего короля. Она была эльфийкой из древнего рода, волоокой Эллирисиль. Танатаэль встретил ее уже на закате дней, и так уж случилось, что она оказалась его эллевиан.
Но злые языки утверждали, что задолго до Эллирисиль была у Танатаэля другая. Та, что услышала зов его сердца. И даже поговаривали, что она родила ему сына…
Кто эта женщина – история сохранила в секрете. Но все же из уст в уста передавались тайные шепотки, мол, нечисто там было. Иначе почему он не женился на ней? Почему не признал ребенка? Да и был ли ребенок, или все это не больше чем сказки?
– И не надоело тебе собирать сплетни? – поинтересовалась Ринка у Нирии.
Та любила перемыть косточки эльфам, особенно если дело касалось минувших дней и давно обросло легендами.
– Ну, чего сразу сплети-то, – обиделась горничная. – За что купила, за то и продаю. Многие шепчутся, что у старого короля была интрижка еще до того, как эльфы ушли за Пролив.
Ринка закатила глаза. Она стояла на банкетке, расставив руки в стороны, а Нирия разглаживала последние складки на ее бальном платье, попутно поправляя золотое кружево, вьющееся по подолу.
В большом псишé, установленном чуть под наклоном, отражался весь будуар юной герцогини. Ринка с замиранием сердца ждала этого дня. Пусть уже две недели, как к ней обращаются неизменным «Ваша Светлость», но именно сегодня ей вручат официальную грамоту на владение титулом и землями герцогства Джиттинат. А завтра…
Завтра с рассветом она отправится в старый замок, чтобы своими глазами увидеть, что от него осталось. Нужно оценить степень разрушения, найти средства и мастеров, и восстановить родную цитадель.
Путь в Джиттинат неблизкий: если выехать с первыми лучами солнца, то как раз к сумеркам и доберешься. Да и дорога опасная – через Стальные холмы, принадлежащие дроу.
Ночные эльфы признавали главенство эндиль, служили им верой и правдой. Но последнее время появились среди них те, кто не был доволен таким положением дел. Как-никак, триста лет прошло с той поры, когда Танатаэль воздвиг нерушимые барьеры Эльвериолла. Триста лет – долгий срок для илитиири. Два поколения сменилось за это время. Те, кто пришел с королем, вместе с ним и почили, а воинственная молодежь не желала жить по законам, принятым до нее.
Тем более сейчас, когда в Эльвериолле нет верховного короля. Когда эльфийский трон пустует уже столько лет…
– Ну, вот и все, – Нирия разогнула спину и вытерла пот со лба. – Какая же вы красавица, аэри! Клянусь, вы затмите всех этих напыщенных эндиль, что гордятся своей чистой кровью!
Ринка придирчиво глянула на свое отражение. За время жизни во дворце она изменилась. Лицо окончательно утратило детскую округлость, взгляд стал глубже, серьезнее. Да и вообще она стала выглядеть взрослой не по годам. Может, все дело в платье из золотой парчи или в высокой прическе, украшенной россыпью бриллиантов?
Когда-то эльфы носили легкий шелк и батист, а в волосы заплетали живые цветы…
Как давно это было…
Стук в дверь прервал мысли девушки. На пороге возник эльф в мундире королевской гвардии – один из тех, кого Лиатанари приставил к ней в качестве личной охраны.
