Из дверей доносились звуки затихающего боя. Одна за другой стычки перемещались на нижние этажи. Атака захлебнулась, не успев охватить весь дворец. Дети Стальных холмов отступали, почувствовав гибель своего предводителя.
Но Ринка не видела ничего, кроме слез, и не слышала ничего, кроме тяжелого дыхания Зверя.
Зверь умирал. У него не хватало сил принять человеческую ипостась. Бока ходили, как кузнечные меха, воздух с хрипом и свистом вырывался сквозь приоткрытую пасть. А в спине зияла дыра. Края оплавленной плоти обуглились и никак не хотели срастаться.
Девушка обхватила руками лобастую голову. Прижала к груди, баюкая, как ребенка. И сквозь слезы ей показалось, что в помутневших глазах Зверя что-то мелькнуло. Крошечная искра в самой глубине. Сожаление? Или надежда?
– Тише, девочка, – чужая мозолистая ладонь легла ей на голову. – Ты так задушишь его. Дай, я осмотрю сына.
– Он… он ведь не умрет? – она подняла на старого уркха заплаканные глаза.
– На все воля богов.
Глава 33
Уркхский шаман был подобен могучему дубу. Такой же темный и мощный, изрезанный временем. В странном одеянии из бурых шкур, с головой медведя, надвинутой на лоб вместо капюшона. С его шеи на смуглую грудь спускались многоярусные бусы из клыков и когтей.
На лице шамана лежала печать скорби.
Ринка глянула на него – и сердце сжалось от дурного предчувствия. Руки сильнее стиснули Зверя. Ей казалось, что стоит только ослабить хватку – и Брент умрет.
– Нет… нет…. – прошептала она немеющими губами. – Помогите ему, пожалуйста… Сделайте что-нибудь!
Уркх нагнулся над сыном.
– Ему уже ничего не поможет! – процедил Рив. – С такими ранами не живут. Даже уркхи!
Он поднял на руки Эландриля, уложил его бесчувственное тело в кровать.
Шаман бросил на эльфа пронзительный взгляд:
– Вы правы. Здесь я бессилен ему помочь. Но родные дольмены и духи предков смогут его исцелить.
– Вы заберете его с собой? – вскинулась Ринка. – Тогда я пойду с вами!
Тяжелый взгляд эльфа пригвоздил ее к полу.
– Твое место рядом с эльканэ, или забыла? А ты сначала сними проклятье, старик. Потом делай что хочешь, я не стану мешать.
Уркх покачал головой:
– Ты сильный маг, светлейший аэр, но тебе не дано видеть линии жизни. Нет никакого проклятья. Твой принц абсолютно здоров, только сильно ослаблен. Немного времени, хорошая еда, подпитка магией – и все восстановится.
– Как это нет? – Рив побледнел. – Но я же сам видел!..
– Ты видел не то, что было, а то, что тебя заставили видеть. Слышал не то, что тебе говорили, а то, что тебя заставили слышать. Ты верил в то, что тебе внушили. Эльф-полукровка продал свою душу Эргате и заключил с ней союз. Твой принц стал каналом, через который он тянул силы Эльвериолла. Не будь они одной крови, у отступника ничего бы не вышло. Но теперь он мертв, и канал оборвался.
Словно в ответ на эти слова Эландриль застонал.
– Эльканэ! – Рив склонился над ним. – Как вы?
– Голова раскалывается… – принц потрогал свой затылок, на котором наливалась свежая шишка. – А так… – он прислушался к себе. – Стало легче дышать. Будто мельничный жернов скинул.
– Я… я ничего не понимаю… А как же кровь? – Рив обернулся к Ринке. Девушка поднялась и стояла рядом с шаманом, наблюдая за его действиями. – Кровь истинной суженой. Разве не она должна была вылечить эльканэ?
Шаман колдовал над сыном. Но бросил через плечо:
– Вылечить? Это вряд ли. Сделать еще уязвимее – да. Кровь создает неразрывные узы.
– Боги! – Эльф со стоном схватился за голову. – Где были мои глаза?! Я впустил змею в сердце Эльвериолла!
– Темные жрицы плетут тонкие сети, – заметил шаман. – В них легко попасть, а выбраться почти невозможно. И этот несчастный… – он кивнул на тело Тессиля, изломанной куклой лежащее в луже крови. – Он тоже жертва.
– Ты его еще пожалей! – рыкнул Рив и запнулся.
Ему вдруг стало больно. Так больно, что он, уже ни о чем не думая, опустился на колени рядом с телом красноволосого эльфа. Запоздалое раскаяние охватило его.
Не увидел. Не заметил. Не предостерег.
Был глух и слеп.
Или хотел быть глухим и слепым? Ведь это удобно…
Горло Рива сжалось от захлестнувших эмоций. Он протянул дрожащую руку, отвел с лица Дюка потускневшую, слипшуюся от крови прядь.
– Мы же… мы же были как братья. Неужели он так хотел власти?
– Не он. Те, кто стояли за ним. Темные сети опутали его душу. Эргата взрастила в нем жажду мести, алчность и честолюбие. Никто не рождается с ядом в сердце. Даже самое темное исчадие Мрака.
– Теперь это не имеет значения, – заговорил Эландриль. – Он мертв, значит, мы никогда не узнаем правды. Вряд ли стоит приглашать некроманта, чтобы допросить мертвеца.
– Но Ваше Высочество…
– Хватит, – эльканэ внезапно поднялся и сел. Сморщился от дискомфорта, но все-таки расправил плечи и посмотрел на регента так твердо, как никогда до этого. – Я направлю в Стальные холмы карательный отряд и заставлю жриц Эргаты расплатиться за зло, которое творилось по их вине. Никто не смеет угрожать Хрустальному трону. Но сейчас у нас есть дела поважнее.
Рив дрогнул под этим взглядом. Дрогнул и отступил, обнаружив, что перед ним не слабый болезненный мальчишка, которого можно отодвинуть с пути, а наследник престола. Теперь, когда Дюк мертв, а чары рассеялись, Эландриль внезапно стал тем, кем должен был стать еще шестнадцать лет назад.
Королевская кровь напомнила о себе.
– Этот уркх, – эльканэ указал на Брента, – рисковал своей жизнью, чтобы спасти меня. Он достоин того, чтобы выжить.
Эландриль перевел взгляд на шамана и с чувством добавил:
– Я обязан твоему сыну тем, что дышу сейчас. Проси, чего хочешь. Я сделаю все, что смогу.
– Тогда, позвольте мне забрать его, эльканэ. Родная земля – лучший лекарь.
– Я пойду с вами! – повторила Ринка с безрассудным упрямством. – Я хочу быть рядом с ним. После всего… что случилось…
Вспомнив пережитый ужас, она захлебнулась отчаянием, но тут же взяла себя в руки и твердо закончила:
– Я не оставлю его одного! Не просите об этом!
Рив дернулся что-то сказать. Его лицо исказилось, глаза засверкали едва сдерживаемым возмущением. Где это видано, чтобы эллевиан самого эльканэ так убивалась по какому-то уркху?! Что эта девчонка себе позволяет? Да еще в присутствии суженого!
Но Эландриль поднял руку, и беловолосый захлопнул рот, не издав ни звука. Принц посмотрел на шамана:
