Охваченная робкой надеждой, Ринка даже дышать перестала. Она до звона в ушах вслушивалась в шаги. Кто-то шел, тяжело и мощно ступая, и толпа невольно раздвигалась перед ним.
Шаги становились все ближе. И вскоре до Ринки донесся запах хорошо выдубленной кожи, древесного дыма и степных трав. Пряный и терпкий. Чужой.
Его обладатель остановился у нее за спиной. Густая тень накрыла ее. Ринка замерла мышкой, боясь сделать вдох.
Он был так близко, что она почти чувствовала тепло его тела. И боялась взглянуть. Боялась, что вспыхнувшая надежда окажется новым фарсом.
– Брент. Можете звать меня просто Брент. Мое родовое имя ничего вам не скажет.
Кем бы он ни был, в его тоне звучали безусловная сила и уверенность в собственном праве.
И на миг Ринка позволила душе встрепенуться, поверить в спасение.
– Вижу, ты прибыл издалека, мэтр Брент, – благодушно заметил сенешаль, – и не знаешь наших законов.
– Эрл. И мне ни к чему знать ваши законы. Я слышал все, что здесь говорилось.
– Значит, ты согласен сразиться за полукровку? За сироту? Ей нечем тебе заплатить. У нее нет ни семьи, ни имущества. Даже родовое имя ей дали в монастыре.
– Согласен.
– И согласен скрепить ваши души божественным браком?
– Да.
– Ты готов поклясться в этом на печати Пресветлой прямо сейчас?
– Да.
Сенешаль не спешил отвечать.
Он не рассчитывал, что кто-то из присутствующих решится на такое безумство. Связать свою душу с полукровкой на веки вечные! Но храбрец (или безумец) все же нашелся. И что теперь делать?
Сенешаль с радостью отменил бы свое опрометчивое решение, да только слово не воробей: вылетит – не поймаешь. Сказанное нельзя изменить.
Ринка жадно ждала его слов. Ее сердце колотилось как сумасшедшее, перед глазами все расплывалось то ли от напряжения, то ли от слез. А в голове вспугнутыми воробьями носились рваные мысли.
Пауза затягивалась. Тишина давила все больше.
Девушка судорожно глотала жаркий полуденный воздух – и не могла надышаться. Ей казалось, что ее голова вот-вот лопнет как переспелый арбуз.
Наконец, она услыхала:
– Да будет так!
Облегчение обрушилось снежной лавиной. Пронеслось, сметая все на своем пути.
И в этот момент измученное сознание, не выдержав, скользнуло во тьму.
Глава 5
…Ее разбудил визг ржавых петель и дверного засова. Кто-то шел по тюремному коридору твердой, уверенной поступью.
Вздрогнув всем телом, Ринка открыла глаза. Уставилась в нависающий потолок.
Сначала она не могла понять, где находится и что происходит. Но уже через миг воспоминания накатили удушливой волной, встали в горле горьким комком.
Суд. Ее же судили. Приговорили к ста плетям и изгнанию.
Если только кто-то не рискнет спасти ее душу…
И, кажется, такой безумец нашелся.
Шаги звучали все ближе. Из-за поворота показался тусклый свет фонаря.
Кто-то шел к ее камере.
Охваченная ознобом, Ринка села, подобрала ноги под себя. Обхватила руками плечи, пытаясь согреться.
И в этот момент из темноты коридора к решетке шагнул человек. Высокий, широкоплечий, в длинном плаще, под которым тускло отсвечивали звенья кольчуги.
Он возник так внезапно, что узница инстинктивно отпрянула, вжалась спиной в холодную шершавую стену. Нервно втянула носом знакомый запах кожи и трав.
Нежданный гость заслонил собой свет. Его лицо оставалось в тени, но огромный меч заставил Ринку вспотеть. Незнакомец носил его заткнутым за пояс, без ножен, и сейчас на остром отполированном лезвии сияли красные блики. Как кровь.
Она опустила взгляд ниже. Полы его плаща и носки сапог были покрыты толстым слоем дорожной пыли.
Тяжелый хмурый взгляд незнакомца заставил ее побледнеть. Он буквально впился в ее лицо.
– Это она?
У него был хриплый, будто надтреснутый голос. Голос смертельно уставшего или раненого человека. Но, тем не менее, она узнала его. И сердце забилось сильнее.
Она не могла ошибиться. Это был Брент, единственный человек, что рискнул заступиться за нее на суде. Но сейчас, как и тогда, она не могла разглядеть его лицо.
– Да, ваше благородие.
– Открывай.
Из-за спины незнакомца выкатился смотритель тюрьмы.
Ринка передернула плечами, сбрасывая с себя его липкий взгляд.
– Сейчас, сейчас, ваше благородие.
Связка ключей забренчала в потных руках.
Незнакомец не стал дожидаться, пока смотритель найдет нужный ключ. Молча сжал замок огромной лапищей, затянутой в крагу из воловьей кожи. И Ринка невольно вздрогнула, втянула голову в плечи, услышав металлический хруст.
Сколько ж силы в его руках, если он вот так, играючи, может сплющить железо?
Решетка с противным скрипом сдвинулась с места.
Затаив дыхание, исподлобья, Ринка следила за незнакомцем.
Тот, морщась от вони, вошел в ее камеру. В его руках что-то блеснуло, и она с изумлением поняла, что это серебряный обруч шириною в два пальца. К нему крепились монетки-гривны размером не больше ногтя. Она уже встречала подобное украшение у женщин на старинных гравюрах. Брачное ожерелье, вот что это такое.
Только люди в Таатагане такие не носят.
Это прерогатива Перворожденных. Эльфов, орков и других рас, что давно покинули эти земли и ушли за Пролив, на ту сторону, в Эльвериолл…
Пару секунд незнакомец смотрел на обруч в своих руках, а потом склонился над девушкой.
Шершавые мужские пальцы скользнули по ее шее, отводя в сторону растрепанные волосы.
Холодный металл коснулся кожи. Ринка нервно сглотнула. Тоненькая жилка на ее горле забилась сильнее, а по телу побежали мурашки.
Один вдох – и незнакомец застегнул ожерелье на ее шее. Красивое ожерелье, из чистого серебра. С филигранным узором. С блестящими гривнами.
И внезапное понимание заставило ее задрожать.
Божественный брак. Вот что это такое.
Но как? Когда?!
– Пока ты была без сознания, – ответил он на ее безмолвный вопрос. – Жрецы Пресветлой совершили обряд на ристалище.
И разогнулся.
Ринка поспешно задрала рукав. Так и есть! Левое запястье было перевязано тряпкой. Дрожащими пальцами девушка сдвинула ее.
Под ней оказался тоненький розовый шрам. Он не болел, не кровоточил. Только немного чесался. Значит, все это правда. Боги благословили их брак…
