– У меня есть предложение! – вступила в разговор Анита. Милая Анита. Заботливая Анита. Всегда готовая протянуть нуждающемуся руку помощи. Всегда желающая мира и добра. Готовая сделать всё для счастья людей; особенно тех, кто ей дорог. Забавно, конечно, что в конце концов Она не смогла сделать этого для меня.
Впрочем, это я забегаю вперёд. Эта глава моей истории ещё ждёт нас впереди.
– Я видела, когда спускалась вниз, сколько еды приготовила миссис Брэдли, – сказала Анита. – Её слишком много для нас двоих. Там хватит угощения на всех, кто в доме. Что, если мы пригласим слуг присоединиться к нам за рождественским обедом? А потом они при желании смогут продолжить праздновать у себя внизу.
– Это очень любезно с вашей стороны, мисс Анита, хотя и очень необычно, – проскрипела мерзкая Паучиха. – Но боюсь, что ваше предложение придётся отклонить. Видите ли, я уверена, что леди де Виль очень рассердится, узнав о том, что слуги обедали в столовой наверху.
Меньше всего мне хотелось бы соглашаться с Паучихой, однако она была права. Мамочка действительно была бы в ярости, случись такое. Но взгляд Аниты был таким чистым и искренним, что мне захотелось сделать для неё что-то приятное, хотя бы в благодарность за то, что она сама сделала для меня после смерти моего папы. И я предложила свой вариант, компромиссный.
– Хорошо. В таком случае, если слуги не будут возражать, мы с Анитой можем посидеть за одним столом с ними внизу, в подвале. – Я взглянула на Джексона, поскольку его мнение было для меня решающим. Ведь, в отличие от Паучихи, он служил в нашей семье уже много лет и появился в этом доме ещё до моего рождения. Вторым человеком, который почти так же давно знал меня, была только мисс Прикет. Возможно, я спросила бы совета у неё, если бы только всё сложилось не так, как сложилось. – Мы не станем задерживаться у вас внизу на весь вечер, не думайте. Просто пообедаем вместе, а затем мы с Анитой уйдём к себе наверх. И не станем беспокоить никого из слуг, обещаю, пусть только Джексон распорядится отнести нам наверх поднос с грогом и бутербродами на случай, если нам захочется перекусить перед сном. – И я вновь посмотрела на Джексона, надеясь на то, что он согласится с моим предложением. Мне оно казалось самым лучшим выходом из возникшей ситуации. – А перед обедом я смогу раздать вам подарки. Уверена, что леди де Виль самой хотелось бы это сделать, но поскольку её нет, этим займусь я.
– Мисс Круэлла, – поджав свои губы так, что их вообще стало не видно, проскрипела Паучиха. – Ваше предложение выходит за все рамки, и я не уверена, что оно понравится леди де Виль.
Я широко и ласково улыбнулась этой женщине. Сейчас, оглядываясь в прошлое, мне кажется, что я была счастлива тогда просто от поединка с миссис Веб. Думала ли я тогда о том, чтобы порадовать свою мамочку тем, что твёрдо стою на страже семейных традиций? Не знаю. Во всяком случае, не это было самым главным для меня в тот момент, не это.
– Мне хотелось бы услышать то, что думает о моём предложении Джексон. Он вошёл в нашу семью ещё до моего появления на свет, так что, я думаю, его можно считать самым лучшим и справедливым судьёй в нашем споре. Скажите, Джексон, вы согласны с миссис Веб? Вы тоже считаете, что моя мама останется недовольна, если мы устроим сегодня вечером общий рождественский обед?
– Думаю, что она будет недовольна, мисс Круэлла, – ответил Джексон, с прищуром глядя на Паучиху.
– Но, Джексон, мне так не терпится вручить вам всем подарки и совершенно не хочется лишать людей праздника, который они честно заслужили. Я буду ужасно расстроена, если мы не найдём выхода из этой ситуации.
Джексон улыбнулся. Он никогда ни в чём не мог мне отказать, я это ещё в детстве поняла. А сейчас я хотела выиграть поединок с Паучихой, и он не мог не догадываться об этом.
– Меньше всего на свете мне хотелось бы расстроить вас, мисс Круэлла, – вежливо склонил свою голову дворецкий.
Я всегда любила Джексона. Из наших слуг он больше всего был похож на члена семьи. Всегда был рядом со мной. Всегда был верен мне. Всегда оставался на моей стороне. Всегда по-отечески приглядывал за мной после смерти папы. Да, мне не нравились неодобрительные взгляды, которые Джексон бросал в сторону моей мамочки, когда она собиралась в путешествие по свету, но при этом он никогда, ни разу не сказал о ней ни одного дурного слова. А в эту минуту, когда на его обычно бесстрастном лице вдруг расцвела невольная, обращённая ко мне улыбка, он вдруг показался мне ужасно похожим на моего папу, по которому я так сильно тосковала. Не понимаю, почему мне потребовалось так много времени, чтобы разглядеть истинного Джексона. Увидеть таким, каким я обожала его, когда была маленькой. В те времена он относился ко мне совершенно по-особому, и сейчас я чувствовала, что это отношение вернулось, ожило.
Возможно, причиной тому была сказочная магия Рождества, или, может быть, я просто была счастлива оттого, что у меня появился союзник в борьбе против Паучихи, но в тот день я снова видела Джексона настоящим, и мы с ним сражались с нею бок о бок – он и я.
– В таком случае, решено! Мы все вместе соберёмся на праздничный обед внизу. Это будет нечто!
* * *
Перед обедом мы с Анитой переоделись. Я чувствовала себя удивительно легко и свободно оттого, что нам при этом не нужно было выбирать что-то особенное. Вот если бы нам предстояло обедать в столовой наверху вместе с мамой, тогда пришлось бы вырядиться как на приём к королеве, а так мы с Анитой надели простенькие, но удобные платья. Я даже подаренные папой серьги не нацепила.
Большая столовая для слуг была украшена гирляндами, склеенными из цветных бумажных колечек, красных и зелёненьких. На входной двери висел праздничный венок из веточек остролиста и сосны, перевязанных красными ленточками. В углу зала стояло небольшое деревце, украшенное нитками попкорна и клюквы и посыпанное выцветшими золотыми бусинками, тускло мерцавшими в отблесках каминного огня.
А в целом в подвале оказалось гораздо веселее и уютнее, чем я думала. Честно говоря, я очень, очень редко заглядывала сюда и не заходила никуда дальше кухни. Спустившись по лестнице, мы с Анитой поздоровались с миссис Бэддли, а она сразу погнала нас прочь и велела зажмуриться.
– Я готовлю кое-что особенное для вас, дорогие мои! Так что прошу не подглядывать!
Мы с Анитой рассмеялись. Я чувствовала себя легко и беззаботно, словно в добрые старые деньки.
От столовой для слуг кухня была отделена перегородкой, в которой имелось большое окно. Оно открывалось внутрь зала и превращалось в стойку, с которой можно было забирать поданные кухаркой блюда, не заходя для этого на кухню.
В самой столовой стоял длинный обеденный стол, уже уставленный посудой – это был старомодный фарфоровый сервиз с синим рисунком. У стены напротив кухонного окна находился большой камин с полкой, возле которого, лицом к огню, стояло два кресла. Я решила, что это, должно быть, места для Джексона и миссис Бэддли. Между креслами стоял небольшой деревянный круглый столик, вокруг которого, прямо на старом вытертом ковре, лежало несколько подушечек. Ковёр я, между прочим, сразу узнала, он когда-то, давным-давно, лежал на полу в утренней гостиной. Я тогда ещё совсем маленькой была. Наверное, на этих подушечках сидели другие слуги, решившие погреться у огня, попивая своё какао перед тем, как отправиться спать. Уютное это было место, очень уютное.
