— Ты полагаешь, что Тагиров выдаст тебе список всех
любовниц сыщика? Но Кудесников не социально опасный тип, на него вряд ли есть
досье. У нас же не собирают досье на всех граждан. — Он на минуту замолчал
и добавил:-Я так думаю…
— Ладно, так и быть, скажу. Я вот-вот получу на руки
список абонентов, с которыми частный сыщик разговаривал за последние полгода со
своего мобильного. Выберу повторяющиеся телефоны, выброшу из списка тех, кто
проходил у него по какому-нибудь делу. Так у меня в руках останутся личные
звонки.
— А как ты узнаешь, кто проходил по делу? —
поинтересовался Корнеев. — Проникнешь к нему в офис и станешь копаться в
бумагах? У тебя уйдет на это месяца два.
— Я же не спрашиваю, как ты собираешься искать Дину в
Интернете — сличать ее снимок со всеми брюнетками, попадающимися на всех
сайтах?
Они еще некоторое время препирались, а Медведь тем временем
сочинял текст объявления.
— Вот, — заявил он, потрясая бумажкой, обляпанной
жирными пятнами. — По-моему, звучит ужасно заманчиво. «Огромное
вознаграждение получит тот, кто двадцатого августа видел женщину,
соответствующую следующему описанию. Брюнетка, рост 168 см, вес 58 кг, стройная.
Возраст — 25 лет. Волосы прямые, ниже плеч, глаза карие. Женщина чрезвычайно
красива, особых примет нет. Была одета во все черное. Анонимность свидетеля
гарантируется. Звонить по телефону». Ну как?
— Хорошо, — похвалил Корнеев. — Думаю, от
свидетелей отбоя не будет. Огромное вознаграждение — это круто.
А Лайма потребовала:
— Дай-ка сюда. — Протянула руку за бумажкой и
требовательно пошевелила пальцами.
—Зачем?
— Нужно кое-что подправить.
Медведь безропотно отдал свое детище, а Корнеев протянул
папку, чтобы было удобнее писать. Лайма положила ее на колени и схватила
карандаш. Зачеркнула слова «огромное вознаграждение» и написала сверху «Тысячу
долларов».
— Курс падает, — напомнил Корнеев, вновь принимаясь
за варенье.
— Хорошо-хорошо, — пробормотала она и перевела
доллары в рубли.
Медведь внимательно наблюдал, сопя от напряжения. Тонко
усмехнувшись, Лайма зачеркнула его наивные «25 лет» и уверенно исправила их на
тридцать. «Особых примет нет» тоже было зачеркнуто. Вместо этого она указала:
«Особые приметы — родинка в уголке правого глаза, на предплечье левой руки —
шрам в виде полумесяца. Носит коричневые контактные линзы».
— Разве она не была одета во все черное? —
обиженно спросил Медведь, когда командир принялась за следующую фразу.
— Вместо «все черное» следует написать "черное
коктейльное платье, на шее кулон в виде ромба с бриллиантами, на безымянном
пальце кольцо в пару кулону — тоже ромб с бриллиантами. Нет, пожалуй,
бриллианты надо вычеркнуть, — передумала она.
— И что у тебя получилось?
— Подожди, я еще не разобралась с анонимностью. Ага.
Итак, объявление будет таким: «Тридцать тысяч рублей наличными получит тот, кто
двадцатого августа видел женщину, соответствующую следующему описанию.
Брюнетка, рост 168 см, вес 58 кг, стройная. Возраст — 30 лет. Волосы прямые,
ниже плеч, носит коричневые контактные линзы. Женщина чрезвычайно красива.
Особые приметы: родинка в уголке правого глаза, на предплечье левой руки — шрам
в виде полумесяца. Была одета в черное коктейльное платье, украшенное кулоном в
виде ромба. На безымянном пальце — кольцо в пару кулону. Свидетелю
гарантируются почет, уважение и участие в популярной телевизионной передаче».
— Ты это серьезно? — удивился Корнеев.
— Более чем. Кто сейчас купится на вашу анонимность? Мы
ведь не свидетеля на процесс против мафии пытаемся выманить. Людям нужна слава!
Хоть на пару минут. В последнее время мы все превратились в абонентов, рядовых
пользователей и носителей ИНН.
— В конце концов, чем мы рискуем? — пробормотал
Корнеев. — Я согласен.
— Я тоже, — поддакнул покладистый Медведь.
Они назначили время следующего совещания, и Лайма
отправилась за теми самыми распечатками телефонных переговоров Кудесникова,
которые пообещал передать Тагиров. Наконец-то она перестала бояться своего
«шпионского» мобильного телефона. Прежде, когда на другом конце провода
обретался нахрапистый Дубняк, который то и дело исчезал из поля зрения, а потом
вдруг выскакивал с очередным невероятным заданием. Лайме казалось, что она носит
в сумочке бомбу с часовым механизмом. Другое дело сейчас! Легко представлять
себе Тагирова — такого приятного, уверенного в себе, умного и рассудительного.
Она оставила свою машину в двух кварталах от назначенного
места и пешком пошла вдоль по улице, разглядывая витрины, пестревшие порой
интересными, а порой совершенно дикими рекламными текстами. Например, магазин
эксклюзивной итальянской обуви зазывал покупателей следующей частушкой: «Крутые
тапки за смешные бабки!» Внутри магазина прохаживались высохшие от скуки
продавцы-консультанты в количестве четырех человек и с тоской глядели на дверь
— не хлопнет ли. В витрине булочной угнездился написанный на куске ватмана
стихотворный шедевр: «Когда в желудке гулко, ешь пирожки и булки». А над
киоском-коптильней висела сногсшибательная вывеска: «Тех, у кого губа не дура,
здесь ждет свежайшая гриль-кура!»
В кафе, где должна была состояться конспиративная встреча,
Лайма пришла на пятнадцать минут раньше оговоренного срока. Села за столик
возле окна и огляделась. Ни одного человека, похожего на ее связного.
Посетители с суровыми лицами вьются вокруг шведского стола, бряцая большими
ложками, потом разбегаются по местам и озабоченно едят. Усталая девушка в
переднике остановилась возле Лаймы и сказала:
— Вам принести меню или вы предпочитаете шведский стол?
— А кофе у вас есть?
— Есть, — кивнула девушка. — Летние
предложения все здесь, на карточке.
Она глазами показала на укрепленную пластиком компьютерную
страничку, стоявшую возле пепельницы. Лайма взяла ее в руки и прочитала: «Кофе
по-восточному, кофе по-американски, чай пакетированный». Далее следовало
загадочное обещание: «После трех часов ночи скидки на люля-кебаб». Интересно,
находятся ли люди, пожирающие ночами люля-кебаб по сходной цене?
— А что такое «кофе по-американски»? — спросила
Лайма.
— С молоком и сахаром.
— А-а! — протянула Лайма, подумав с
неудовольствием, что проклятые американцы все прибрали к рукам — даже кофе с
молоком. — Тогда мне пакетированный чай.
Девушка ушла, и тут в кафе появился шустрый старичок с
папкой под мышкой. Он был одет в красивый льняной костюм и светлые ботинки.
Встретившись глазами с Лаймой, модник подмигнул, и она немедленно выпрямилась в
ожидании. Вот и связной! А в папке у него — распечатки. Когда старичок двинулся
по проходу, она тоже ему подмигнула и показала на соседний стул. Он подошел,
улыбаясь во весь рот.
