— А бармен не слышал, о чем шла речь? —
заинтересовался Корнеев.
— Только одну фразу: «Сделай что-нибудь».
— Предлагаю позвонить по этому телефону, —
выдвинула предложение Лайма. — В конце-концов, мы ничем не рискуем. Может
быть, это казино или билетная касса.
Никто не стал возражать, и она выхватила у сыщика бумажку с
номером. Пробежала по кнопочкам и пропела:
— Алло!
Ей что-то ответили, и она немедленно сориентировалась:
— Скажите, а у вас есть кожаные диваны? Нет? А чем вы
торгуете? Без выходных? А как к вам проехать? Благодарю. — Отключила связь
и сообщила притихшим товарищам: — Это магазин, который называется «Уютная
квартирка». Там продают всякие вещицы, которые могут украсить дом. Находится он
недалеко от Никитских ворот.
Корнеев потер руки и радостно сказал:
— Итак, у нас наконец появилась отправная точка.
Этот самый «Гоголь» гнался за Диной, но ей удалось улизнуть.
Когда он понял, что дело швах, связался со своими и потребовал «сделать
что-нибудь». Телефон, по которому он звонил, принадлежит не частному лицу, а
магазину «Уютная квартирка». Значит, там работает кто-то, имеющий отношение к
проблемам Дины.
* * *
Тагиров и Дина смотрели на Эрика во все глаза.
— Да вы что?! — изумился он, вертя головой, словно
попугай в зоомагазине, которого со всех сторон обступили покупатели. — Вы
меня разыгрываете, да? Вы же были здесь неделю назад! Дина ночевала в маленькой
комнате… А ты притащил еду из марокканского ресторана, и мы два дня питались
деликатесами…
Дина повернулась к Тагирову и воскликнула:
— Послушайте, я потеряла память. Но вы! С вами ведь все
впорядке! Почему же вы не говорили, что мы были знакомы раньше?! Что вы от меня
скрываете?
— Так, — сказал Тагиров. По всему выходило, что
это его любимое слово. Как только он попадал в затруднительное положение, из
него сразу выскакивало это «так».
— Что «так»?! — не утерпела она.
— Тут какая-то путаница. Никогда прежде мы с вами не
встречались. И сюда я вас до сего момента никогда не привозил, уж за это я
ручаюсь. — Повернулся к Шелепу и спросил: — Эрик? Что все это значит?
— Откуда я знаю? — воскликнул тот, всплеснув
короткими ручками. Его борода встала торчком, словно он собирался лезть в
драку. — Можешь говорить что угодно, но мои девочки тоже вас видели. Дина
мерила платье из коллекции «Цветок лилии». Да что же я, по-вашему, совсем
спятил?
— Тогда получается, что спятил я, — ответил
Тагиров вполголоса.
Взгляд его впервые сделался растерянным, как у подростка,
который потерялся в метро, но не желает в этом признаться.
— Выходит, у вас тоже — провал в памяти, — сделала
заключение Дина, покусав нижнюю губу. — Мы ведь все здесь друг другу
доверяем, верно?
Эрик активно закивал головой — он точно всем доверял, иначе
и быть не могло. Тагиров, наоборот, привык никому не доверять. Но как не
доверять? Как не верить? Он твердо знал, что не видел Дину до той ночи, когда
она заявилась к нему в тайную квартиру. Или ему только казалось, что не видел?
А на самом деле? Кто-то и из его памяти вырвал кусок?!
— Вот что, Эрик, — сказал он. — Раз пошли
такие пляски, тебе придется в деталях вспомнить все, что я тогда делал. Что
говорил. Слышал ли ты, о чем мы разговаривали с Диной?
— С Эллой, — поправил Шелеп и воздел руки: — Боже
мой! А я-то все никак не мог понять, с какой стати ты стал называть Эллу Диной!
— Значит, на самом деле я — Элла? Элла… А фамилия?
— Ну нет, про фамилию я ничего не знаю. — Эрик
повернулся к Тагирову и повторил: — Ты не называл ее по фамилии.
— Допустим. А чем я был занят? Может быть, мы что-то
обсуждали?
— Ты все носился с какими-то органическими чернилами и
рисовал у меня на руке закорючки — я до сих пор их смыть не могу.
— Несмываемые чернила! — хором воскликнули Тагиров
с Эллой.
Она тотчас выставила ногу и подняла платье, показав
дизайнеру написанный прямо на коже адрес, из-за которого и разгорелся весь
сыр-бор.
— Вы когда-нибудь это видели?
И Эрик быстро кивнул:
— Конечно, видел! Вы сидели вот на этом самом стуле и
собственноручно выводили буквы. А Игорь держал склянку с чернилами.
— Я должен был догадаться, что это ваш собственный
автограф! — хлопнул себя по коленке Тагиров, глядя на Эллу. — Если бы
писал кто-то другой, буквы были бы перевернуты. Понимаете? Писать кверху ногами
неудобно.
—Действительно… — согласилась та. — Получается какая-то
ерунда. — Она-то думала, что некие злые силы вмешались в ее жизнь и все в
ней перевернули! А оказалось, что она сама во всем этом участвовала! Только
забыла, почему.
— Ас какой целью мы написали адрес моей квартиры в
таком… хм… экстравагантном месте? — Тагиров сверлил Эрика глазами.
— Чтобы она знала, куда надо идти, — уверенно
ответил тот. — Впрочем, я не слишком хорошо понял. Да я и не
прислушивался! Меня постоянно дергали мои девочки.
— Ну хоть что-то ты помнишь? — не отставал
Тагиров. — Давай сосредоточься, это важно.
Эрик сосредоточился и так при этом покраснел, что Элла
невольно вспомнила Страшилу Мудрого, у которого в момент мозгового штурма из
головы лезли булавки.
— Ты все время повторял вот что, — наконец выдал
тот. — «Запомни, Элла, у тебя в запасе только двадцать минут». Ты повторял
и повторял. Видно, боялся, что она не успеет.
Элла неожиданно усмехнулась и спросила у Тагирова с
любопытством:
— Может быть, мы провернули с вами ограбление века? Вы
не в курсе, не случилось ли чего-нибудь экстраординарного в городе за последние
дни?
— Ерунда! — отмел ее предположение Тагиров. —
Я бы никогда не пошел на преступление — будь я в твердой памяти или нет.
Кстати, Эрик, в прошлый раз, когда я оставил здесь Дину… То есть Эллу… Я ничего
не говорил тебе про своего… врага?
— Не-а, — помотал головой тот. — Ничего. Со
мной ты практически не общался. У тебя были другие дела.
Он глазами показал на свою гостью. На ней сегодня не было
того умопомрачительного платья, которое произвело на Тагирова сильное
впечатление в их первую встречу. Шелеп одел ее во что-то летящее и многослойное
— дразнящее, одним словом. Волосы она собрала в высокий «хвост» и стала еще
красивее.
— Но что-то же мы делали все время, пока Игорь был
тут! — воскликнула Элла и требовательно посмотрела на дизайнера.
Тот сложил губки бантиком, пошевелил бровями и признался:
— По правде сказать, вы почти все время целовались.
