* * *
В самолете он побыстрее постарался задремать, так как летать
боялся. Сопровождающий, которому Николай строго приказал всячески содействовать
Виталию и оберегать его, сразу же заснул младенческим сном. А Виталию снилась какая-то
галиматья, фоном которой служил тихий металлический звон. В какой-то момент ему
показалось, что звон этот он слышит наяву. Виталий открыл глаза и вздрогнул —
прямо на него в упор смотрел стоящий в проходе маленький человечек. Сначала
показалось — ребенок, но приглядевшись, Виталий с содроганием понял, что это
карлик с некрасивым злым лицом и маленькими колокольчиками в руках. Они-то и
издавали звон. Увидев, что на него обратили внимание, карлик ринулся вперед по
проходу. И тут же вслед за ним, буквально накрыв карлика своей тенью, мимо
прошагала высоченная темнокожая, но не черная девица атлетического сложения.
Она шла, покачивая могучими бедрами, и в такт ее движению звенели колокольчики,
видимо, прикрепленные к одежде.
«Ну и публика», — подумал Виталий. Закрыл глаза и вновь
попытался заснуть. Проснулся он, когда самолет уже приземлялся. Дальше был
отель, тревожный сон и — яркое солнечное утро на чужой земле. «Гутен морген,
герр Скогарефф».
Процесс подписания прошел не просто быстро — стремительно. Бумаги,
подготовленные юристами, Виталий едва начал читать, как наклонившийся к нему
сопровождающий (его звали Гена) прошептал:
— Не тяните резину, там все нормально. Сейчас может
появиться человек, который реально знает шефа, нам надо быстренько сматываться.
Вздрогнув, Виталий вывел неверной рукой «Скогарев» в том
месте, куда ему указал юрист.
— И вот здесь, — протянул юрист еще какой-то
документ, который Виталий с ходу подписал.
— Все, — заторопился сопровождающий, — дело
сделали, пора отдыхать.
— А как же протокол, принимающая сторона? —
удивился такой поспешности Виталий.
— Да ничего, здесь все свои, привыкли к нашему
ритму, — ответил находчивый Гена. И дальше для Фирсова-Скогарева начался
какой-то пестрый безумный карнавал, который длился несколько дней и закончился
лишь в ночь вылета на родину. Рыжий нахальный Гена куролесил по маленькой и
беззащитной перед его диким славянским напором Германии так, что дым стоял
коромыслом, умудряясь при этом не нарушать законов и находить общий язык с
суровыми стражами порядка. Виталий предавался разгулу самозабвенно, втайне
надеясь, что организм под влиянием таких стрессов вернет ему воспоминания о
прошлом.
Рестораны, бары, казино, дискотеки, подозрительные заведения
с громкой музыкой и танцующими голыми женщинами… В какие-то минуты Виталию
казалось, что остаток своей, теперь уже совершенно непонятной, жизни он
проведет вот так же пьянствуя, танцуя с кем попало, с кем попало засыпая и
просыпаясь, а если вдруг умрет от перенапряжения сил или общего отравления организма
алкоголем, то заботливый и всезнающий Гена не бросит его одинокий труп на
улице, а с почестями захоронит на чистеньком немецком кладбище под какой-нибудь
пристойной аристократической фамилией с обязательной приставкой «фон».
О том, что ждет его в Москве, он старался не задумываться,
сосредоточившись на заграничных похождениях. Настоящее целиком вытеснило
прошлое, тем более что прошлое для Виталия исчислялось лишь несколькими
последними днями.
Безоблачное настроение было омрачено лишь однажды, когда в
очередном пивном ресторане он увидел у стойки атлетически сложенную девицу
шоколадного цвета, которая перебирала в руках маленькие колокольчики. Виталий
даже не услышал, а скорее почувствовал их неприятный звон. Он сразу вспомнил,
что видел ее в самолете, однако не слишком удивился — страна маленькая, не
Россия. «Интересно, а карлик тоже здесь? — лениво потягивая темное пиво,
подумал Виталий. — Может, они с этой „шоколадкой“ любовники?» Усмехнулся
своим дурацким мыслям… и чуть не смахнул кружку со стола.
Потому что в этот самый момент к мулатке шариком подкатился
невесть откуда возникший мерзкий маленький мужичок — тот самый, Виталий его
сразу узнал. Цепко ухватив девицу своей короткопалой лапкой, потянул ее к
двери, и эта тренированная дылда покорно, как домашняя корова, отправилась за
ним, тихо позванивая своими дурацкими колокольчиками.
— Слушай, Ген, — зашептал Виталий, наклонившись к
конопатому уху. — Видишь ту парочку?
— Ага, — мотнул головой Гена. — Баба какая,
а? Хочешь — догоню, попробую договориться.
— Да ты дослушай! Видишь, там с ней карлик?
— Ну у тебя и вкусы, мой друг… Не знал, что тебе
нравятся карлики. Это просто какое-то извращение…
— Ты что, спятил? При чем здесь это? Просто парочка
странная, а я их еще в самолете видел, ты-то дрых, а этот карлик зачем-то
смотрел на меня. И колокольчики у них…
— Слава тебе господи, я уж думал, у тебя на почве
пьянства отклонения от нормы начались. А баба хороша! Такая поцелует — до утра
не отдышишься. Хочешь, догоню?
* * *
Догонять они, конечно, никого не стали, а сняли двух милых
девчушек, отдыхавших за соседним столиком, и поехали, как выразился Гена,
заниматься страноведением.
В общем, когда Гена сообщил Виталию, что в их распоряжении
всего лишь один вечер, а ночью они вылетают в Москву, Виталий ужасно огорчился.
Возвращение домой сулило лишь неприятности и хлопоты с отнюдь не очевидными
последствиями. Справится с ситуацией друг детства Коля или не справится —
неизвестно. Виталий же может запросто оказаться в тюрьме. К тому же пришел
запоздалый страх за содеянное — подписал деловые бумаги чужой фамилией. Хорошо,
если не всплывет, а если тот же Коля потом предъявит претензии… В общем, лучше
было ни о чем не думать, а покориться судьбе — вдруг кривая вывезет?
…В здании аэропорта пассажиров в этот час было немного.
Миновав все кордоны, Гена с Виталием быстро шли через зал, направляясь к
стоянке, когда дорогу перед ними едва ли не бегом пересекла экзотическая
парочка, чье движение сопровождало мерное звяканье колокольцев.
Виталий испуганно отшатнулся и быстро перекрестился, глядя
им вслед. Гена, казалось, ничего не заметил, продолжив уверенное движение к
поджидавшей их на стоянке машине.
* * *
Вход в магазин «Уютная квартирка» казался уголком игрушечной
страны — веселое крылечко с резными перилами и бронзовый колокольчик с золотым
шнурком над дверью. Темное ребристое стекло не позволяло разглядеть, что там
внутри. Зато мимо витрины невозможно было пройти, не замедлив шага. Тут были
выставлены такие прелестные вещицы, от которых у женщин кружилась
голова, — гобеленовые подушки, симпатичные мишки Тедди, настольные лампы,
свечи в роскошных подсвечниках, шкатулки ручной работы, рамки для фотографий,
вазочки и деревянные статуэтки.
— Обожаю такие магазины! — воскликнула Лайма,
вытягивая шею, чтобы получше рассмотреть всю эту красоту.
