— По-научному это называется — развести на
бабки, — хмыкнула Лайма.
— Индейца отнесем в штаб-квартиру, — неожиданно
заявил Медведь. — Он там будет хорошо смотреться. Украсит наши трудовые
будни.
— А что-нибудь еще кроме интерьеров и менеджеров вы
заметили? — поинтересовался Кудесников, внимательно слушавший его
повествование.
— Естественно. Чего бы я там столько времени
торчал? — обиделся Иван. — Значит, так. В зале, кроме входной, две
двери. Одна ведет в подсобные помещения, вторая — в кабинеты. Не знаю, сколько
их там. Директорский точно. Ну, еще бухгалтерия — наверняка. Время от времени
из этой самой двери в зал выходит мужик в костюмчике. Осматривается,
перебрасывается парой слов со служащими и удаляется. Кроме двух
продавцов-консультантов, о которых я рассказал, в магазине еще сидит кассир.
Весьма примечательная личность! Было так трудно на него не пялиться…
— Наверняка это женщина, — съехидничал
Корнеев. — Иначе чего пялиться?
— Вот и не угадал! — обрадовался Иван. — Это
карлик.
— Карлик? — не поверила Лайма. — В смысле —
лилипут?
— Я не знаю, чем они отличаются, — смутился
Медведь. — Просто маленькие люди.
Он не любил обижать людей, какими бы они ни были —
толстяками или лилипутами. И вообще всегда мечтал об идеальном обществе. Но
зато к убийцам относился, как к мухам, и считал, что стране нужна служба
неотложной смертной казни, чтобы садисты и мучители не занимали место в тюрьме.
Бандитов и шпионов готов был ловить без устали, хотя вряд ли признался бы, что
это и есть цель его жизни.
— Впрочем, — помедлив, все-таки рискнул добавить
он, — карлик какой-то неприятный. У него один глаз не до конца
открывается, и кажется, будто бы он целится в тебя из винтовки. И еще у него
большие зубы.
— Он улыбался тебе, когда пробивал чек? — невинно
поинтересовался Корнеев.
— Да нет, — Иван не понял юмора. — Вот мужик
из начальства, который выходил в зал, — тот постоянно улыбался. Как будто
ему вечером предстоит свидание с какой-нибудь Кейт Уинслет и он его уже
предвкушает. Да, еще на кассе, рядом с карликом, сидит живая кошка. Ее зовут Маруся.
— Это все? — спросила Лайма.
— Пока да.
— Более подробную информацию придется добывать
ножками, — вздохнула она. — Разделим персонал на всех и установим
слежку. Чур, я слежу за девицей-консультантом.
— Но их же там наверняка не четверо, а больше, —
засомневался Корнеев. — Придется следить не один день. Время угрохаем… И
еще неизвестно, чего добьемся.
— А можно мне внести предложение? — подал голос
Арсений, поигрывая цепочкой, на которой водил кота. — У меня тоже
накопился некоторый оперативный опыт. И, опять же, интуиция…
— Ну-ну, — подбодрил его Корнеев.
Он искренне считал, что интуиция, которую нельзя вывесить в
Сети для общего пользования, никакой ценности не имеет.
— Когда мне нужно быстро выяснить что-нибудь о
человеке, я его провоцирую.
— Затеваете драку? — уточнил Медведь, который не
прочь был помахать кулаками, если дело того заслуживало.
— Или драку, или скандал. Короче, делаю людям бяку, тут
они и раскрываются во всей красе.
Корнеев взял пальцами свою нижнюю губу и потянул ее вниз,
что, по всей видимости, означало глубокие раздумья. Проделал он это несколько
раз, ничего не надумал и повернулся к Лайме.
— Ты как, командир?
— Я — за.
Она всегда очень сильно волновалась, когда приходилось
посылать их с Медведем выполнять какое-то задание. Причем не столько опасалась
за их жизнь, сколько за то, что они что-нибудь эдакое вычудят. Кудесников еще
не стал для нее другом. Кроме того, он по уши погряз в этом деле, и Тагиров
велел держать его под присмотром. Они и держали. Пока даже с выгодой для себя.
— Пусть попытается. В конце концов, именно Арсений
раздобыл телефон «Уютной квартирки», — добавила она справедливости ради.
— Значит — решено! — хлопнул себя по коленкам
Медведь. — Идете в логово врага. А что вы собираетесь там делать
конкретно?
— Импровизировать, — пожал плечами тот. — И
давайте перейдем на «ты», а то я чувствую себя, как в школе этикета.
Все согласились, и Кудесников начал готовиться к операции.
Первым делом он выгрузил из карманов все личные вещи, кроме паспорта и визитки,
которую выбрал из целой стопки себе подобных. Потом пристегнул цепочку к
ошейнику Мерседеса и легонько за нее дернул:
— Пойдем, Мерс!
Кот нехотя встал и потянулся, сладко зевнув. Мелькнули
острые клыки, дрогнули усищи. Вместо того чтобы спрыгнуть на пол и отправиться
на задание, кот неожиданно сел на задницу и принялся вылизываться.
— Молодец! — похвалила кота Лайма. —
Настоящий боевой товарищ.
— Он демонстрирует независимость, — защитил Мерса
Кудесников. — Для него это важно.
Тот и в самом деле много времени на туалет тратить не стал —
быстро завершил дело и сверзился вниз. Посмотрел на хозяина равнодушно: пойдем
— значит, пойдем, а нет — так и переживать не стану.
Лайма с товарищами прильнули к окну, наблюдая за тем, как
Арсений — весь в белом — вальяжной походкой двигался к магазину. Мерс,
размерами не уступавший собаке, натянув цепочку, шествовал впереди. Прохожие
оборачивались им вслед, а женщины останавливались и с улыбкой провожали кота
глазами.
— Отличная мысль — водить по улицам этакое
чудовище, — заметил Корнеев. — Для частного сыщика — просто находка
века. Все смотрят на кота, а хозяина никто не замечает.
Хозяин между тем переступил порог магазина, и бронзовый
колокольчик негромко звякнул у него над головой. Здесь действительно было
невероятно красиво, а в воздухе витал запах сухих цветов и благовоний. Сотни
изящных вещиц, собранных вместе, возбудили в Кудесникове чувство прекрасного, и
он некоторое время просто стоял на пороге, наслаждаясь обстановкой. Кроме
карлика, сидящего за кассой, и его белой кошки, не обратившей на вновь
прибывшего кота, а тем более на его хозяина, своего драгоценного внимания, в
зале больше никого из персонала не было. Несколько покупателей, как
зачарованные, бродили между козетками и конторками, трогая руками эбонитовые
статуэтки, расшитые бисером футляры для очков, лоточки с индийской бумагой,
шкатулки с сандаловыми палочками, шелковые скатерти, гобеленовые салфетки и
прочие «интересности», которые, собственно, и придают жилищу настоящую
прелесть.
Карлик действительно производил неприятное впечатление. У
него было хмурое выражение лица, и, окинув нового посетителя равнодушным
взором, он демонстративно уткнулся в какой-то журнал. Кудесников некоторое
время побродил по залу, разглядывая безделушки, и стал свидетелем того, как
кассир отвечает на телефонный звонок. Сначала он поднял трубку и ответил:
