— Можешь доверять этому парню, — сказал Элле
Тагиров. — Я ему доверяю.
Было непонятно, то ли это реверанс в сторону хозяина, то ли
и в самом деле руководство к действию. Элла хотела спросить, чем занимается
Самик, но он ее опередил.
— Она будет первая или ты?
— Я, — быстро ответил Тагиров. — Но ей
смотреть не обязательно.
— Ладно, — согласился тот и неожиданно хихикнул: —
Поверить не могу, что тебе прочистили мозги!
— Очень смешно, — проворчал Тагиров, повернулся к
Элле и совершенно неожиданно вывалил на нее правду: — Этот человек умеет
копаться в голове, не касаясь ее руками… Ты ничего не почувствуешь. Просто
ненадолго отключишься.
— Гипнотизер? — Элла почувствовала, что ее загнали
в ловушку. — Ты хочешь, чтобы нас загипнотизировали?
— Знаешь, как тестируют компьютеры? — вместо
ответа спросил Тагиров. — Специальный человек проверяет, как работают все
системы, нет ли вирусов и все такое… Так вот, Самик умеет точно так же
тестировать людей. Он посмотрит и скажет, не подвергались ли мы с тобой
какому-то внешнему воздействию.
Элла огляделась по сторонам, где в голубом свете, словно в
воде, плавала мебель, и, стараясь скрыть беспокойство, сказала:
— Мне кажется, что все это… ненаучно.
— Отнюдь, — рассмеялся Самик. — Наступает
новая эра, и общество уже не отвергает парапсихологию. Невозможно отрицать, что
некоторые люди имеют прямой доступ к информационным ресурсам планеты.
— Я не могу с вами тягаться, — ответила Элла,
которую по-прежнему пугали лампы из голубого стекла. Ей казалось, что лица
Самика и Тагирова принадлежат не людям, а призракам. — Я боюсь думать о
том, что человека можно заставить делать то, о чем он даже и не помышлял. Это…
так страшно!
— Вы правы, — кивнул Самик, потирая руки, будто бы
чужой страх ему нравился. — Психотронное воздействие можно считать
оружием. Недаром многие страны тратят бешеные деньги на разработки в этой
области. На попытки не только научиться самим влиять, но и защищаться от чужого
влияния. Это не всегда удается. Сознание человека — это определенное состояние
информации. Как, впрочем, и его память…
— Вы хотите сказать, что уже есть приборы…
— Дело не в приборах. В психотронике самое главное —
человеческий фактор. Необходимо найти «правильного» человека… — Он прервал себя
и хмыкнул: — Что-то я разболтался. Начал читать лекцию… А у нас не так много
времени.
— Он что, академик? — шепотом спросила Элла у
Тагирова, когда Самик ушел в другую комнату.
— Почти что.
— Тогда почему он живет в таком… таком…
— Дерьме? — засмеялся Тагиров. Наклонился к ее уху
и шепотом сказал: — А он тут и не живет. Он пришел сюда специально, чтобы
встретиться с нами. Можешь мне не верить, но этот дом — самый лучший в смысле
тайных свиданий. Экранированные стены, звукоизоляция, потайной выход, еще масса
всего. Но главное — маскировка.
Когда Самик вернулся, лицо его было сосредоточенным. Он
усадил Тагирова и Эллу на диван, и они сели рядком, как два школьника,
вызванные к директору на собеседование.
— Посмотрите сюда, — он постучал себя по переносице
указательным пальцем.
Из-за смуглой кожи палец казался грязным. Заусенцы торчали в
разные стороны, как деревянные стружки. Элла не могла отвести от них взгляд.
Потом ей показалось, что в глаза попала ресница или просто соринка, она
моргнула, чтобы прогнать ее, моргнула еще раз и спросила:
— Что я должна делать?
— Уже ничего, — ответил Самик весело. Таким
голосом разговаривают дантисты после того, как удалят зуб. — Все уже
позади.
— Что — все?
Тагиров, который почему-то уже не сидел рядом с ней, а стоял
неподалеку, держа руки в карманах, посчитал своим долгом объяснить:
— Самик уже посмотрел и тебя, и меня.
Значит, вот как это бывает! Тебе кажется, что под веко
попала ресничка, а оказывается, что между тем как ты закрыл и открыл глаз,
прошла целая вечность. Впрочем, у нее все равно не было выбора. Она все еще
неполноценная личность, и ею распоряжается Тагиров.
— И что же с нами такое? — не удержалась она.
Наверняка от нее ждали этого вопроса.
— С тобой — ничего. Вернее, я выразился неверно, —
ответил ее опекун. — В твою голову, образно говоря, никто не лазил. Ты
потеряла память из-за чего-то другого, а не потому, что тебя заставили забыть
прошлое. А вот у меня кто-то отгрыз кусочек жизни совершенно сознательно.
— Что это значит? — испугалась она. Слово «отгрыз»
напомнило ей стаю бездомных собак, одну из тех, что бродяжничают в городе. Она
боялась их до умопомрачения.
— Меня загипнотизировали и, как бы это сказать,
поставили в сознание блок.
— Несколько блоков, — подсказал Самик, глаза
которого продолжали жадно поглощать свет, как черные дыры. Казалось, что ты
стоишь рядом с пульсирующим сгустком энергии. — Я смог лишь определить,
что они есть. Снять их мне не по силам. Это чудовищно долгая и кропотливая
работа. Кроме того, она потребует сил не только от меня, но и от тебя. И
результата я не гарантирую.
— Выходит, тот, кто мной занимался, сильнее
тебя? — уточнил Тагиров.
— Ты же сам видишь.
Элла, которая то и дело теряла нить разговора, переспросила:
— Кто — он? О ком вы сейчас говорите?
— Мы говорим о том человеке, который влез в мои мозги и
кое-что там подчистил. — Тагиров старался придерживаться легкого тона, но
у него плохо получалось. Она чувствовала, что он расстроен. Даже
рассержен. — А я не знаю, когда и где это случилось. Может быть, в
поликлинике, когда мне делали УЗИ? Или в кинотеатре? Мне казалось, что я только
на секунду закрыл глаза, а проснулся уже в самом конце, когда герой трижды спас
героиню от ужасной смерти.
— Если я правильно понимаю, в тебя могли вложить любую
программу, — тихо сказала Элла.
— Вот именно. И если завтра я уеду на Кубань собирать
урожай кукурузы, ты не должна удивляться.
— И что же нам теперь делать?
— Попытаться найти тех, кто заинтересован не в нашей
смерти, но в нашем беспамятстве.
* * *
Такси, вызванные загодя, сгруппировались возле книжного
магазина. Медведь открыл дверцу ближайшей к нему машины и плюхнулся на переднее
сиденье. Шофер посмотрел на него с неудовольствием.
— Будем следить вон за тем маленьким человечком, —
сообщил Иван, показав подбородком на карлика, который медленно шел вниз по
улице.
Вероятно, карлик привык к тому, что привлекает к себе
внимание, и не глядел по сторонам. Хотя многие, на взгляд Ивана, бестактные
люди оборачивались и провожали его глазами. Молодые дурные девицы закрывали рты
ладошками и хихикали.
