— Господь послал нам знак, — глубокомысленно
заметил Риньков, — который невозможно игнорировать.
В ответ на его слова «знак господень» открыл глаза и издал
протяжный стон.
* * *
У Кудесниковане не было удостоверения, благодаря которому он
мог укротить шофера такси, поэтому ему достался микроавтобус.
— Если тебя остановят, — ободрила его на прощание
Лайма, — мы придем на помощь. Так что рули спокойно.
И он рулил, стараясь не нарушать правила дорожного движения.
Как было бы здорово всегда работать под такой «крышей». А не под той, с которой
приходится иметь дело сейчас. Крыша эта, конечно, его вовсе не прикрывает, а
лишь производит ежемесячный отъем денег.
В отличие от Медведя, который не прочь был пройтись по улице
пешочком. Кудесников молил бога, чтобы не пришлось выходить из машины на улицу.
Червецов узнает его мгновенно, стоит только кинуть взгляд в нужную сторону.
— Что, Мерс, тяжелый сегодня выдался денек! —
сказал он коту просто для того, чтобы пообщаться.
Он был уверен, что мохнатое существо очень даже любит
общение, хотя и не может этого подтвердить. Мерс вообще был сдержанной скотиной
и даже о хозяйские ноги терся раз в год по обещанию, и то с большою неохотой.
Когда, допустим, у него заканчивалась вода в миске, а Кудесников этого не
замечал. Необходимо было как-то пробудить интерес к себе, напомнить о своем
существовании, и он — так и быть! — изображал из себя милое животное, о
котором хозяину следует позаботиться.
Когда все до одного служащие покинули рабочее помещение,
Червецов лично закрыл магазин, поставил его на сигнализацию и отбыл ужинать.
Ужин проходил в ресторане «Миланские встречи», куда отвратительный тип
отправился сразу же, нигде не задерживаясь.
— Он будет жрать испанские деликатесы, а мы с тобой
пускать слюни и нюхать резиновые покрышки, — посетовал Кудесников.
Червецов сидел в ресторане так долго, что Арсений поскучнел.
Одна радость — можно было включить радио и попеть. Он всегда делал это
искренне, хотя кот пения не любил и постоянно прядал ушами, как испуганный
конь, если хозяин брал особенно высокие ноты.
«Ты горяча, красотка! Хо-хо! А у причала ждет паро-ход!»
Кудесников протянул руку, чтобы увеличить громкость, но тут увидел Червецова,
который появился на ступеньках крыльца под руку с красавицей-мулаткой.
— Хо-хо! — по инерции допел сыщик и сглотнул.
Вот это женщина! Словно вылепленная из глины и оставленная
для просушки на солнце. Короткое цветастое платье почти не скрывает тела.
Отлично видны накачанные икры и руки. Кожа блестит, будто бы ее натерли
оливковым маслом. Вероятно, она занимается женским культуризмом. Иначе как еще
объяснить происхождение всех этих барельефов у нее на теле? Высокие скулы,
длинная шея, стройная спина, крепкие ягодицы. Когда она идет, отлично видно,
как они перекатываются, словно маленькие жернова.
«Может быть, бросить этого противного типа и последить за
ней? — подумал Кудесников. — Червецова я потом легко отыщу. Впрочем,
эти двое вполне могут остаться вместе на всю ночь». Но они не остались.
Червецов подвел спутницу к красной спортивной машине и страстно поцеловал. Она
улыбнулась, показав крупные зубы — такими запросто можно открывать пивные
бутылки, не задумываясь о последствиях. Потом полезла в свою сумку, покопалась
там и извлекла на свет божий какой-то непонятный предмет с голубым бантиком.
Кудесников сощурился, чтобы солнце не мешало ему смотреть,
но оно, как назло, каплями рассыпалось по всем стеклам и витринам и отскочило
от этой маленькой вещицы, подобно резиновому мячу.
Впрочем, позже Кудесникову все же удалось ее рассмотреть.
Мулатка умчалась, высунув полированный локоть в окошко, а Червецов подержал ее
подарок в кулаке, потом поднял к глазам, и по движению его рук сыщик наконец
догадался, что это такое. Колокольчик! Такие колокольчики им дарили в школе на
празднике последнего звонка. Только те были побольше размером. А этот
малюсенький, как зажигалка.
Сытый Червецов не придумал ничего лучшего, как отправиться к
себе. Проживал он в большом белом доме улучшенной планировки. Его машина
нырнула в подземный гараж, а Кудесников остался снаружи, потому что охрана не
пропустила его на стоянку. Хотя он пытался подкупить их и даже
продемонстрировал свое удостоверение частного сыщика.
Впрочем, не стоило расстраиваться. У него были сегодня еще
дела, о которых он вовсе не хотел рассказывать ни Лайме, ни Корнееву, ни
Медведю.
Дело в том, что Кудесников постоянно держал в уме тот номер
«Московского курьера», который увидел на подоконнике в кабинете Червецова.
Статью, обведенную красным фломастером, обязательно нужно просмотреть.
Неподалеку располагалась городская библиотека, и Кудесников после некоторых
раздумий отправился туда. В конце концов, сегодня вряд ли планируется нападение
Олега Ефимовича на инкассаторскую машину или снайперская стрельба с балкона по
мирным гражданам. Даже если он куда-нибудь смоется, ничего криминального не
случится.
Кудесников представил себе весы. На одной чаше лежала газета
«Московский курьер», а на другой — Червецов, собирающийся бежать в неизвестном
направлении.
Газета победила. Кудесников отправился в библиотеку,
записался в читальный зал и затребовал нужный номер. К счастью, никто из
посетителей ничего в этой газете не испортил. Хотя сыщик был готов к тому, что,
по закону бутерброда, четвертую страницу вырвал какой-нибудь студент, чтобы
завернуть в нее бутерброд. Или что на нее пролила чернила престарелая
учительша, которая привыкла писать ручкой с вечным пером и не желала менять ее
на более доступные шариковые. Или что какая-нибудь сумасшедшая мышь, живущая в
подполе, прогрызла дырку как раз в этой самой заметке, и ему не удастся понять,
о чем там идет речь. Однако все оказалось в полном порядке.
Кудесников развернул печатное издание и задумался. Подвал
был отдан не одной заметке, а двум. Получается, что обе они были обведены
красным фломастером — как один материал. Так какая из них имела для Червецова
значение? Скорее всего, вот эта, первая. Она называлась «Фирма „Скогарев и
партнеры“ на грани финансовой катастрофы». В заметке сообщалось о том, что
коммерческий директор фирмы по фамилии Фирсов был заподозрен в махинациях и
уводе денег со счетов. Источники, близкие к прокуратуре, сообщают о том, что на
Фирсова будет заведено уголовное дело. В настоящий момент он находится в
розыске. И так далее, и тому подобное.
Вторая заметка называлась «Порошок забвения». Она не имела
ничего общего с финансовыми аферами и шла под рубрикой «Неразгаданные загадки».
Кудесников наклонился так низко, как будто запах типографской краски имел
определенное значение для восприятия текста, и углубился в чтение.
"Все боятся зомби, — писал автор заметки. —
Живых мертвецов, лишенных памяти и воли. Только гаитянские колдуны владеют
тайными заклинаниями, которые поднимают умерших из могил. Говорят, на острове и
сегодня можно встретить людей с мертвыми глазами и бессмысленными лицами.
Черные маги по-прежнему совершают обряды вуду, заставляя родственников умерших
трепетать от страха и караулить могилы до тех пор, пока тела их умерших близких
не начнут разлагаться.
