Разгуляев стоял возле барной стойки с каменной спиной. Мимо
него постоянно кто-то протискивался, его толкали, но он никак не реагировал.
Корнеев чувствовал его страшное напряжение, потому что сам испытывал такое же.
В какой-то момент главбух обернулся, и они встретились глазами. Корнеев
соорудил на лице легкую улыбочку и отвернулся.
Однако к свободному столику, на который он нацелился, ему
подойти не дали. Два вышибалы с любезными улыбками взяли его в «коробочку» и,
подталкивая кулаками, легко и быстро впихнули в дверь справа от стойки.
— Что происходит?! — возмутился Корнеев, когда у
него отняли пистолет и заломили правую руку за спину. — Я зашел выпить! Я
клиент! В вашем Тушине уже и выпить нельзя?!
Громилы молча затолкали его в ближайшую комнату. Лязгнул замок.
Судя по звуку, он был гигантским, словно дверь запирали металлическим прутом.
Абсолютная темнота обрушилась со всех сторон. Темнота и холод.
— В холодильник меня, что ли, посадили? — вслух
подумал Корнеев, расстроившийся из-за того, что его так быстро разлучили с
пистолетом.
Нашарив в кармане зажигалку, он высек огонек и поводил рукой
вокруг себя. Сразу увидел выключатель возле двери и зажег свет. Вспыхнула
тусклая лампа под потолком, осветив длинный стол с обработанной свиной тушей и
лотками, наполненными кусками окорока и потрохов. Вероятно, здесь разделывали
мясо, прежде чем передавать его на кухню повару. Корнеев заметил и окошко с
прилавком, через которое осуществлялась подача. Оно было закрыто металлической
пластиной. Он бросился туда и стал царапать пластину ногтями, но открыть проем
не получалось. Тогда он достал из кармана ручку и обтыкал ею щелки со всех
сторон. Щелки не расширялись. Корнеев почесал затылок, разбежался, в последний
момент вскинул ногу и каблуком ударил в окошко. Окошко даже не дрогнуло, зато
сам он отлетел назад и чуть не убился. Поднялся, потирая бок, и сказал с
сожалением:
— Да, я не Джеймс Бонд. Я неподготовленный. —
Подумал и добавил: — Я неподготовленный, но умный и довольно сильный.
Подошел к мясным лоткам и внимательно их осмотрел. Потом
принюхался и, ведя носом вдоль стола, радостно воскликнул:
— Печень! Это именно то, что мне нужно. Иди сюда,
дорогая печень, будем спасать меня от лютой смерти.
Примерно через четверть часа за ним пришли. Судя по голосам,
несколько человек.
— С чего вы взяли, что этот тип следил за
Максом? — спросил один голос.
— А он вошел в бар сразу после него.
«Ах я, дурак! — подумал Корнеев. — Вперед мне
наука. Если у меня еще что-то будет впереди, естественно…» На самом деле он
отчего-то не верил, что его могут убить. Но в том, что побьют, и побьют сильно,
даже не сомневался. Сжал пальцы, которые привыкли порхать над клавиатурой
компьютера, и решил, что кулаки получились довольно приличные. «Надо будет
попросить Ивана научить меня драться, — решил он. — Не делать
подсечки и обманные движения туловищем, а именно бить в рожу».
— Мы его подержим, босс, — предложил третий
голос, — а ты с ним поговоришь по душам.
— Поговорю, поговорю, — пророкотал знакомый бас, и
гигантский негр первым ступил в подсобку.
Один из его людей хлопнул по выключателю, и глазам их
предстал окровавленный Корнеев, валяющийся на полу. Несколько пуговиц на
рубашке были расстегнуты, и оттуда вылезали внутренности. Глаза он закатил, и
под веками была видна белая полоска. Лицо походило на кровавое месиво;
— Кто?! — заревел негр таким ужасным голосом, что
его люди брызнули вон из комнаты. — Кто распускал руки?!
Корнеев услышал, что кого-то вырвало в коридоре. Ну еще бы!
Свиная печень воняет отвратительно.
— Тащите его отсюда! — раздался приказ. —
Заверните во что-нибудь и вынесите во двор. И скажите Витьку, чтобы подогнал
грузовик и увез его подальше. Бросьте на дороге, чтобы кто-нибудь подобрал. Не
нужно, чтобы человек, побывавший вечером в моем баре, отбросил копыта. Когда я
сказал, что с ним нужно разобраться, я не это имел в виду, болваны!
— А он что, жив? — спросил дрогнувший голос.
— Жив. Я вижу, что он дышит.
«Конечно, я дышу, скотина ты эдакая», — подумал
Корнеев, которого уже схватили под мышки, предварительно набросив на него кусок
брезента. Глупые бандосы вынесли его из холодильника вперед ногами и потащили
по коридору. Но тут раздались торопливые шаги, и кто-то запыхавшийся доложил:
— Во дворе молодняк из местных. Надо сначала их
спровадить, а потом уж выносить его.
— Тащить его обратно?
— Да нет, забросьте пока сюда.
Его действительно куда-то забросили и закрыли на замок в два
оборота. Когда Корнеев высунулся из-под брезента, то увидел небольшую комнатку
с канцелярским столом. Здесь никого не было, однако на столе стоял компьютер с
горящим монитором, на экране которого висела какая-то табличка.
Ведомый неодолимой силой, Корнеев выполз из-под своего
савана, поднялся на ноги и подошел поближе. Он решил, что услышит, когда за ним
придут и успеет нырнуть обратно. Не замечая того, что пачкает все вокруг себя
кровью и свиными потрохами, он уселся на вертящийся стул и потянулся к мышке.
Кабинет принадлежал Марье Васильевне Линюшкиной, которая
отлучалась на кухню. Заканчивалась ее смена, и ей хотелось взять домой
что-нибудь вкусненькое. У поваров всегда оставались пирожные, или кусочки
торта, или деликатесная колбаска, которой они охотно оделяли сотрудников. Марья
Васильевна дернула свою дверь, но она не поддалась. Она покрутила ручку и
постучала носком ноги по дереву и на всякий случай крикнула:
— Эй! Есть кто-нибудь?
Никто не отозвался, и тогда она, чертыхаясь и придерживая
подбородком пакет, полезла в узенький кармашек кофточки за ключом, решив, что
кто-то из материалыциков запер кабинет ключом со своей связки. Замок щелкнул,
Марья Васильевна пхнула дверь коленкой и шагнула внутрь. И тут увидела такое,
отчего ее бедное сердце сделало кульбит и шлепнулось прямо в пятки.
За ее столом сидел окровавленный человек. Кожи на лице
практически не было, мясо отслаивалось и кусками свисало вниз. Из рубашки,
расстегнутой на животе, лезли внутренности. Однако этот монстр не валялся на
полу без признаков жизни, а сидел и печатал на компьютере. Клавиатура тоже
оказалась залита кровью, и куски плоти лежали повсюду вокруг стула. Охватив всю
эту кошмарную картину одним взглядом, Марья Васильевна разинула рот и завопила
так, что перекрыла музыку в зале. Гланды вибрировали в ее разверстой глотке,
как два флажка на ветру.
Поскольку монстр не реагировал, Марья Васильевна присела и,
продолжая голосить, швырнула в него пакет с пирожными. Пакет отскочил и упал на
пол, а монстр вздрогнул и повернул голову. Взгляд у него был изумленный. Потом
он встал и сделал шаг вперед. Несмотря на то что у него были явно мирные
намерения, Марья Васильевна не выдержала потрясения и упала в обморок. Тем
временем на ее крик уже бежали люди, но, увидев окровавленного Корнеева,
который перепрыгнул через их служащую и растопырился в коридоре, они тоже
завизжали и поскакали обратно, как смятая противником конница.
