— По одному? — разочарованно протянула Алла.
Арсений почувствовал, что сейчас она придумает какую-нибудь басню и заставит
его торчать здесь до Рождества.
— Вам два, — быстро добавил он.
— Я как раз и хотел сказать, — подал голос
Семигуб. — Все-таки Алла вас нашла. Открыла, так сказать… Благодаря ее
протекции вы можете сделать головокружительную карьеру. Уверен, что в
государственных структурах тоже заинтересуются…
— Нет-нет! — перебил Кудесников. — Дело в
том, что я на днях уезжаю.
— Да что вы?
— Собираюсь совершить паломничество по местам скопления
ментальной энергии. Напитаться, так сказать… Египетские пирамиды, место падения
Тунгусского метеорита, Стоунхендж, Марракотова бездна… Кстати, зачем вы
отобрали у меня телефон?
— Ну, Арсений, — надула губы Алла, изображая
маленькую девочку. — Потому что вам позвонит какой-нибудь министр или
космонавт, и вы от нас уедете. Я ведь знаю всю эту… субординацию.
— Ну, уж мы не ниже космонавтов, — проворчал
Семигуб, вспомнив о своем депутатском бремени. — А насчет министров она
права, Арсений. Кто-то всегда стоит первым в очереди. Так что вас надо
оградить…
Кудесников кинул коту кусочек куриного мяса, выловленного из
салата, и напомнил:
— Значит, завтра я начну. Кстати, если мне что-нибудь
понадобится…
— Мой дом в вашем полном распоряжении, —
опрометчиво заявил Семигуб. — И я всех предупрежу, чтобы ваши пожелания
выполнялись.
— Обязательно предупредите, — поддакнул
Кудесников, в голове которого дозревал план действий.
Вежливо поблагодарив за ужин, ,он взял Мерса на руки и
отправился к себе.
Внутри дома можно было перемещаться свободно, но все
телефонные аппараты по приказу Аллы попрятали, и прогулки потеряли смысл.
Оказавшись в изоляции, Арсений осознал, что совершенно напрасно скрыл добытую
им информацию от группы "У". Нужно было прямо из библиотеки позвонить
и рассказать о той газете с отчеркнутыми статьями. Вдруг фирма «Скогарев и
партнеры» имеет отношение к расследованию? Или, например, Червецов увлекся
культом вуду и выписал себе с Гаити какого-нибудь шамана?
Идея была красивая, и Кудесников принялся обдумывать ее со
всех сторон.
Ему помешала переполненная эмоциями Алла Семигуб, которая
прибежала вслед за ним и постучала в дверь массивным бриллиантом:
— Тук-тук!
— Входите, — позволил он и уселся красиво: положив
руку на спинку дивана, а ногу закинув на ногу.
— А я пришла поговорить!
— Утро еще не наступило, — закапризничал
Кудесников, но, увидев ее омрачившееся лицо, добавил: — Но так и быть. Можете
изложить мне вашу просьбу сегодня.
— Ах, Арсений, я вас озолочу! — пообещала
Алла. — Если вы найдете мне моего сердечного друга Лешу Кущина. Только —
тсс! — Георгий не должен об этом знать.
— Н-да? А что вы придумали для него? Какую версию?
— Что вы ищете мой бриллиантовый кулон, который пропал
в прошлом году из переносного сейфа. Я ездила в отпуск и вернулась без него.
Ума не приложу, куда он подевался.
— А где находился ключ?
— У меня в сумочке.
— А с кем выездили? С приятелем?
— Господь с вами, Арсений! С мужем и сестрой. Ну, и с
ее мужем, разумеется. Вы только что с ними познакомились.
— Хорошо, — кивнул головой Кудесников. —
Итак, Леша Кущин. Прежде всего — где вы его взяли?
— Вообще-то его нашел Георгий, — повела бровью
Алла. — Он интересуется книгами и хотел, чтобы ему собрали подходящую
библиотеку.
— А сам почему он не собирает? — не удержался
Кудесников. — Если он интересуется книгами?
— Ну что вы, Арсений, у него нет на это времени!
— А у вас?
— Ну… Я читаю только то, что рекомендуют глянцевые
журналы. Кроме того, я не понимаю, чем книга, напечатанная в тридцать втором
году, лучше прошлогодней, если в них один и тот же текст? Георгий утверждает,
что я не чувствую духа времени. Он говорит, что старые книги стоят больших
денег, но ведь они могут сгореть или намокнуть, верно? Пусть дорогие книги
хранятся в музеях. Дома нужно держать дешевую библиотеку, а деньги вкладывать в
драгоценности. Вы со мной согласны?
— Драгоценности — это вещь, — подтвердил
Кудесников. — Но вернемся к нашим баранам. Значит, Леша Кущин постоянно
находился в этом самом доме?
— Ну… Он ездил по магазинам, бывал у коллекционеров, но
жил здесь. Временно, разумеется. Я подобрала для него комнату. — Алла
неожиданно всхлипнула. — Там до сих пор ничего не трогали…
— А вы заявили в милицию?
— Георгий запретил, — хмуро ответила она. —
Сказал, что ему ни к чему дурацкие проблемы. Паспорт исчез вместе с Лешей,
значит, он просто не захотел здесь оставаться. Но я в это не верю! Он был такой
нежный, такой благородный… Никогда бы он не поступил столь бесчеловечно,
оставив меня в неведении. Я думаю, с ним что-то случилось.
— Да? А что конкретно?
Алла встала и подошла к Арсению поближе. Наклонилась и
сказала ему в ухо, обдав запахом цветочных духов:
— Наверное, его убили.
— Ого!
— Я боюсь, как бы Георгий… О, я не знаю, что и думать!
— Покажите мне его комнату, — попросил Кудесников.
— Я не могу туда входить без слез, — призналась
Алла. — Я дам вам ключ, осмотрите все сами.
Она удалилась, прижав к глазам бумажную салфетку,
позаимствованную с неубранного «чайного» стола, к которому Кудесников так и не
притронулся.
Едва она удалилась, явился шофер Семигуба, Василий Мешков,
командированный за любимым кормом Мерседеса. Кот получил наконец свой ужин и
принялся громко чавкать над миской.
— Ну, — сказал Кудесников, обращаясь к
сутуловатому крепышу, который бочком продвигался к выходу из комнаты. — Вы
про меня слышали?
— Конечно, слышал, — неуверенно хохотнул
тот. — Кто ж про вас не слышал! Алла Викторовна только про вас и говорит.
— Значит, вы в курсе, что от меня ничего нельзя
скрыть? — спросил Кудесников. Роль человека, одержимого манией величия,
подходила ему идеально.
— А я что? — испугался шофер. — Я ничего не
знаю!
«Отличное начало, — подумал сыщик. — Меня боятся.
Я— Ниро Вульф, который распутывает преступления, не выходя из дому. Умная
дезинформация, короткая психическая атака — и дело в шляпе. Они расскажут все
сами, надо только правильно себя вести».
— Бесполезно мне лгать, — твердо заявил он
шоферу. — Перестаньте пятиться, садитесь и рассказывайте, как было дело. И
учтите: я прощу, а Семигуб не простит. Так что не наживайте себе врага в моем
лице.
